Вполне уместный для такого случая ярко-красный презерватив.
И вдруг откуда ни возьмись появился этот Кусака, страшный тип и чистый уголовник, судя по тому, что Фред Дов увидел и услышал. Страховому агенту очень не хотелось иметь в качестве третьего партнера такого жестокого человека. Но с другой стороны, еще больше ему не хотелось умирать или быть настолько покалеченным, чтобы попасть в больницу. Ведь в этом случае придется давать объяснения полиции, да еще жене.
Поэтому Фред Дов предложил Кусаке сорок семь тысяч долларов.
— Это будет ровно третья часть.
Кусака перевел луч фонарика на лицо Фреда.
— Ты посчитал это в уме? Без карандаша и бумаги, здорово!
«Да, — подумала Иди Марш, — спасибо вам, доктор Эйнштейн».
— Значит, договорились? — спросил страховой агент у Кусаки.
— Все по-честному. — Кусака поднялся с шезлонга и проследовал в гараж. Через несколько минут заработал генератор. Кусака вернулся в гостиную и включил единственную лампочку. Затем, опустившись на колени возле Фреда Дова и Иди Марш, он разрезал шнур, которым у них были связаны руки.
— Давайте где-нибудь поедим, — предложил Кусака. — Я чертовски голоден.
Фред Дов встал, дрожа и стыдливо прикрывая ладонями промежность.
— Я сниму эту штуку.
— Резинку? — Кусака показал ему большой палец. — Валяй. — Он бросил взгляд на Иди, которая и не пыталась прикрыть груди или что-нибудь еще. Она лишь устремила на Кусаку мрачный, злобный взгляд.
— Ты в таком виде собралась в ресторан? — поинтересовался он. — Мне нравится. Может быть, нам даже дадут бесплатный десерт.
Не проронив ни слова, Иди обогнула шезлонг, подняла с пола ломик, который оставила там, сделала два шага в направлении Кусаки и изо всех сил огрела его ломиком. Кусака с грохотом рухнул на пол.
Не выпуская из рук ломика, Иди склонилась над ним. Ее влажные, спутанные волосы упали вниз, прикрыв разукрашенную ботинком Кусаки половину лица. Фреду Дову в этот момент она показалась дикой, необузданной, готовой на преступление. И страховой агент испугался, что впервые в жизни может стать свидетелем убийства.
Иди сунула острый конец ломика между зубов Кусаки, прижав к ним его бледный язык.
— Только попробуй еще раз ударить меня, — предупредила она, — и я тебе яйца вырву.
Фред Дов схватил брюки, портфель и убежал.
* * *
Они вернули моторную лодку на причал и возвратились в Корал Гейблз. С большими усилиями им удалось затащить человека по прозвищу Сцинк в дом Августина.
Макс Лам слегка ошалел, увидев черепа на стене, но молча проследовал в душ. Августин принялся звонить по телефону, пытаясь выяснить, что случилось с южноафриканским буйволом его покойного дяди. Бонни сварила кофе и отнесла кофейник в комнату для гостей, где губернатор приходил в себя после дозы снотворного, содержавшейся в шприце, которым Августин поразил его. Он разговаривал с Джимом Тайлом, когда в комнату вошла Бонни. Она хотела остаться и послушать загадочного незнакомца, но поняла, что мешает. Мужчины, понизив голоса, вели серьезный разговор. Бонни услышала, как Сцинк сказал:
— Бренда сильная, она выкарабкается.
— Я прочитал уже все молитвы, какие знаю, — ответил Джим.
Выскользнув из комнаты, Бонни столкнулась с Максом, который вышел из ванной с сигаретой в зубах. Она решила, что будет терпимо относиться к новой привычке мужа, которую Макс, по его словам, приобрел в результате жуткого стресса, связанного с похищением.
Бонни прошла с мужем в гостиную и уселась рядом с ним на софе. И Макс во всех деталях описал ей пытку, которой подвергался, находясь в руках одноглазого безумца.
— Собачий ошейник, — промолвила Бонни.
— Вот именно. Посмотри на мою шею. — Макс расстегнул верхние пуговицы рубашки, которую ему одолжил Августин. — Видишь ожоги? Видишь?
Бонни не увидела никаких ожогов, но сочувственно кивнула.
— Значит, ты твердо решил выдвинуть против него обвинение.
— Абсолютно твердо! — Макс уловил сомнение в голосе жены. — Боже мой, Бонни, он мог убить меня.
Бонни сжала руку мужа.
— И все-таки я не понимаю, почему… почему он сделал это.
— Кто знает, что может взбрести в голову этому типу. — Макс умышленно промолчал о том, в какую ярость привела Сцинка его видеосъемка. Он помнил, что и Бонни это ужасно не понравилось.
— Мне кажется, ему нужна медицинская помощь.
— Нет, дорогая, ему нужна хорошая тюрьма. — Макс вскинул подбородок и выпустил к потолку струю дыма.
— Дорогой, давай подумаем об этом…
Макс отодвинулся от жены и схватил телефонную трубку, поскольку Августин только что закончил говорить по телефону.
— Мне нужно позвонить Питу Арчибальду, — бросил он через плечо, — пусть все в агентстве узнают, что со мной все в порядке.
Бонни встала с софы и направилась в комнату для гостей. Губернатор сидел на кровати, но глаза его были полузакрыты. На голове у него до сих пор была надета цветная пластиковая шапочка для душа, бороду усыпали мелкие крупинки морской соли. Джим Тайл, держа под мышкой свой «стетсон», стоял возле окна.
Бонни налила им еще по чашке кофе.
— Как он себя чувствует? — шепотом спросила она.
Сцинк открыл здоровый глаз.
— Уже лучше, — пробасил он.
Бонни поставила кофейник на прикроватный столик.
— Это транквилизатор для обезьян, — пояснила она.
— Никогда нельзя смешивать его с психотропными наркотиками, особенно с соком жабы.
Бонни посмотрела на Джим Тайла, и тот ответил на ее немой вопрос:
— Я спрашивал его об этом.
— О чем ты меня спрашивал? — проворчал Сцинк.
— О мертвом парне, распятом на спутниковой антенне, — пояснил Джим, затем снова обратился к Бонни: — Он этого не делал.
— Однако сама идея мне очень понравилась, — вставил Сцинк.
Бонни не удалось скрыть свое сомнение, и Сцинк устремил на нее суровый взгляд.
— Я не убивал этого парня, миссис Лам. А если бы и сделал это, то уж наверняка не сказал бы вам.
— Я вам верю. Действительно верю.
Губернатор допил кофе и попросил налить еще чашечку. Он сказал Бонни, что это лучший кофе, какой ему когда-либо приходилось пробовать.
— И твой парень мне нравится. — Сцинк показал на черепа, висевшие на стене. — Нравится, как он украсил свой дом.
— Он не мой парень. Просто друг, — возразила Бонни.
Сцинк кивнул.
— Всем нам нужны друзья. — Губернатор с трудом поднялся с постели и принялся снимать мокрую одежду. Джим Тайл отвел его в душ и включил воду. Когда патрульный вернулся с губернаторской пластиковой шапочкой в руках, он спросил у Бонни, что намерен предпринять ее муж.
— Он хочет выдвинуть обвинение. — Она присела на край кровати, прислушиваясь к шуму воды в ванной.
— Ну, как дела? — спросил Августин, заходя в комнату.
— Я могу сегодня же арестовать его, — сказал Джим, обращаясь к Бонни, — если ваш муж придет в участок и напишет заявление. А дальше уже дело прокурора.
— И вы это сделаете… арестуете своего друга?
— Лучше я, чем незнакомый полицейский. Не расстраивайтесь, миссис Лам. Ваш муж имеет полное право выдвинуть обвинение.
— Да, я знаю. — Конечно, следовало выдвинуть обвинение против губернатора… нельзя позволять человеку похищать туристов, как бы безобразно они себя ни вели. И все же Бонни опечалила мысль о том, что Сцинк окажется за решеткой. Глупо, конечно, она понимала это, но именно такие чувства Бонни испытывала в отношении губернатора.
Джим Тайл спросил у Августина, указывая на черепа:
— Кубинское вуду?
— Нет, ничего подобного.
— Я насчитал девятнадцать штук. Не буду спрашивать, где вы их взяли. Они слишком чистые, убийством здесь и не пахнет.
— Это медицинские пособия, — пояснила Бонни.
— Ладно, будем считать их пособиями, — согласился Джим Тайл. За двадцать лет службы он повидал массу автомобильных аварий, и у него выработалось отвращение к частям человеческих тел.
Августин снял с полок пять черепов и расставил их на паркетном полу возле своих ног. Затем взял три черепа и начал жонглировать.
— Будь я проклят, — пробормотал патрульный.
Жонглируя, Августин думал о молодом пьяном кретине, который пытался застрелить южноафриканского буйвола. Какая печальная, нелепая смерть. К трем черепам вскоре добавился четвертый, а потом и пятый.
Бонни поймала себя на том, что улыбается, глядя на это зрелище, от которого бросало в дрожь. В этот момент в облаке пара из ванной появился губернатор, голый, с небесного цвета полотенцем на шее. Капли воды стекали с его длинных седых волос на грудь. Уголком полотенца губернатор протер запотевший стеклянный глаз и улыбнулся, глядя на жонглирующего Августина.
Наблюдая за летающими черепами, Джим Тайл почувствовал, что у него кружится голова. В дверях комнаты появился Макс Лам. Любопытство на его лице тут же сменилось гримасой отвращения, как будто кто-то переключил тумблер у него в голове. Едва он раскрыл рот, Бонни уже знала, что скажет муж.
