Фрэнк опередил возможное возражение Жан-Лу.
– Знаю, вина за все это лежит и на нас. Были бы мы порасторопнее, возможно, все давно закончилось бы. Но к сожалению, не вышло. Человек этот еще на свободе и пока он на свободе, у него будет только одно желание: убивать. И мы должны остановить его.
– Не знаю, смогу ли я снова сидеть перед микрофоном и притворяться как ни в чем не бывало, дожидаясь этого голоса.
Фрэнк склонил голову, а когда поднял, Юло заметил в его глазах совсем другой блеск.
– В жизни есть вещи, которые ты сам ищешь, и есть другие, которые ищут тебя. Ты не выбирал их и не хотел ничего подобного, но они приходят, и тогда ты становишься совсем другим человеком. И решений тут может быть только два: либо ты сбегаешь, пытаясь устраниться, либо принимаешь все как есть. Какое бы решение ты ни принял, все равно изменишься, так что остается лишь выбрать, одно из них – хорошее или плохое. Три покойника, три человека убиты самым чудовищным образом. И будут новые смерти, если не поможешь нам. Да, тебя может разорвать на клочки, если согласишься. Зато потом будет время собрать себя заново и возродиться. А откажешься, тебя тем более разорвет на клочки, но возродиться не сможешь, так и останешься до самой смерти разодранным, и с каждым днем клочки будут становиться все мельче и мельче.
Жан-Лу медленно опустился на стул. Даже небо и море, лежавшее перед ними, казалось, были сотканы в эту минуту из тишины.
– Хорошо. Я сделаю, как вы просите.
– Продолжишь передачу?
– Да.
Юло облегченно вздохнул, откинувшись на спинку стула. Бикжало легким жестом выдал свое удовлетворение. Для Фрэнка же это короткое, произнесенное шепотом слово будто запустило новый отсчет времени.
Фрэнк проводил Юло к машине. Жан-Лу и Бикжало остались за столом у бассейна. Директор «Радио Монте-Карло», еще переживая миновавшую опасность, приобнял Жан-Лу за плечи, желая поддержать его и вдохновить на подвиг, подобно секунданту обманутого боксера, который терпел поражение. Бикжало, если хотел наполнить свои карманы, должен был убедить Жан-Лу выдержать еще пару раундов.
Фрэнк не ошибся насчет Бикжало при первой их встрече. За свою долгую практику он приобрел какой-то особый, едва ли не звериный нюх на людей. И еще не утратил его. Он всегда считал: если кто родился собакой, так и останется ею.
Кто рожден квадратным, не умрет круглым …
Это относилось и к нему, и к Бикжало и к кому угодно.
Юло открыл дверцу «пежо», но задержался, оглядывая сверху фантастическую панораму. Ему совсем не хотелось возвращаться к расследованию. Он обернулся к Фрэнку. Американец, взглянув на него, понял: Никола сейчас необходимо одно – спокойный отдых, без сновидений. Без людей в черном, без голосов, нашептывающих на ухо «Я убиваю…» – при внезапном пробуждении эти призраки еще страшнее, чем во сне.
– Ты великолепно обработал парня… и меня тоже.
– Что значит – и тебя?
– Я понимаю, что во многом положился на тебя в этом расследовании. Не думай, будто не знаю. Попросил помочь и сам обманывался, будто это поможет тебе, хотя на самом-то деле твоя помощь нужна прежде всего мне.
Казалось, за короткий промежуток времени в результате всех последних неожиданностей, маленьких и больших, какие постоянно и порой издевательски преподносит жизнь, они поменялись ролями.
– Это не так, Никола. Во всяком случае, это не совсем так. Может быть, этот сумасшедший, которого мы преследуем, заражает своим сумасшествием и нас. Но если это верный путь, чтобы взять его, остается только пройти его до конца.
Юло сел в машину и завел двигатель.
– Есть только один риск при этом…
– Какой?
– Однажды, согласившись на это безумие, мы уже никогда не избавимся от него. Ты сам сказал это недавно, помнишь, Фрэнк? Мы маленькие динозавры, всего лишь маленькие динозавры…
Он закрыл дверцу и, включив передачу, тронулся с места. Калитка, управляемая агентом, открылась. Фрэнк постоял, глядя, как машина поднялась вверх по пандусу, как зажглись ее габаритные огни при выезде на автостраду и как исчезла из виду. Пока они разговаривали с Никола, агенты, сопровождавшие Фрэнка, держались в стороне, что-то обсуждая возле машины. Он сел на заднее сиденье. Агенты тоже нырнули в машину, и тот, что сел рядом с водителем, вопросительно посмотрел на Фрэнка.
– Вернемся в «Парк Сен-Ромен», – попросил Фрэнк, чуть поразмыслив.
Ему нужно было побыть одному и собраться с мыслями. Генерал Паркер и его намерения были не забыты, а лишь временно, так сказать, заархивированы. Требовалось узнать побольше о нем и об этом Райане Моссе, прежде чем определить линию поведения. Фрэнк надеялся, что Купер уже собрал данные, хотя времени прошло совсем немного.
Машина тронулась с места. Подъем, ограда, дорога. Поворот налево. Журналисты в кустах. Фрэнк смотрел, как они встряхнулись, словно собака при виде другой собаки. Был здесь и тот рыжий, который с головой влез в машину комиссара. Когда Фрэнк проезжал мимо его «мазды» с откидным верхом, репортер внимательно посмотрел на него.
Фрэнк понял: скоро начнут охотиться и за ним, как только узнают, кто он такой и что тут делает. А что узнают, можно было не сомневаться. Пока что они обходили его своим вниманием, были более лакомые куски, но рано или поздно кто-нибудь наверняка направится и к нему. Несомненно, у журналистов имелись свои зацепки в полиции. Те, которые в статьях обычно именуют «надежным источником».
Журналисты проплыли мимо окошка – авангард того мира, который прежде всех хотел знать правду. И больше всех преуспевал здесь не тот, кто сумел узнать ее, а тот, кто умел продать свою собственную правду, как самую правдоподобную.
Двигаясь по просьбе Фрэнка не слишком быстро, машина направилась вниз по той же дороге, по которой поднималась к дому Жан-Лу. И тут на спуске Фрэнк увидел женщину и ребенка.
Они вышли, почти выбежали на дорогу с боковой, не асфальтированной улочки в сотне метров от лагеря журналистов. Фрэнк обратил на них внимание, потому что женщина крепко держала ребенка за руку, и выглядела испуганной. Она остановилась у перекрестка, оглядываясь так, словно оказалась в совершенно незнакомом месте и не знает, куда идти. Фрэнк не сомневался, что женщина откуда-то убегает. Лет за тридцать, одета в спортивные клетчатые брюки, со множеством оттенков синего цвета, и в темно-синюю мягкую блузку из переливчатой ткани. Синий цвет прекрасно подчеркивал ее светлые волосы, спадавшие почти до плеч. Ткань и волосы удивительно сочетались друг с другом и словно соревновались, кто ярче блеснет на майском солнце. Женщина была высокой и стройной, а движения ее – плавными, хотя она и торопилась.
Мальчику Фрэнк дал бы лет десять. Довольно высокий для своего возраста, светло-голубые глаза. Он был в джинсах и пестрой майке. Он в растерянности смотрел на женщину, державшую его за руку.
Фрэнк прижался к стеклу, чтобы не упускать их из виду, и вдруг увидел капитана армии Соединенных Штатов Райана Мосса, подбежавшего к ним. Тот схватил их за руки и повлек обратно в улочку, откуда все трое появились. Фрэнк тронул водителя за плечо.
– Остановись.
– Что?
– Остановись на минуту, пожалуйста.
Водитель затормозил у обочины. Агенты переглянулись. Сидевший впереди пожал плечами. Американцы…
Фрэнк вышел из машины и направился к дому, стоявшему в глубине улочки и несколько в стороне. Со спины он видел трех человек – крепкого сложения мужчина решительно подталкивал женщину и ребенка к калитке.
– Это тоже относится к вашему расследованию, капитан Мосс?
Мосс остановился, заставив остановиться и женщину с ребенком. Выдержал удар совершенно спокойно. Обернулся и, увидев Фрэнка, не выразил никакого удивления.
– А, наш специальный агент ФБР. В чем дело, бойскаут, ищешь, какое бы совершить очередное доброе дело? Отправляйся-ка лучше на площадь Казино и, если наберешься немного терпения, возможно, найдешь там какую-нибудь старушку, поможешь ей перейти дорогу…
Фрэнк подошел вплотную. В голубых, как и у мальчика, глазах женщины, сквозили надежда и любопытство. Поразительно красивые глаза, и удивительно, что красота их вдруг так привлекла его внимание.
Мальчик стал вырываться:
– Мне больно, Райан.
– Иди домой, Стюарт. И никуда не выходи.
Мосс отпустил его. Стюарт посмотрел на женщину, та кивнула ему.
– Иди, иди, Стюарт.
Мальчик отступил немного, помедлил, глядя на них, затем повернулся и быстро побежал к зеленой калитке.
– И ты, Елена, тоже марш домой и никуда ни шагу!
Мосс с такой силой сжал руку женщины, что Фрэнк увидел, как у него напряглись мускулы под рубашкой. Мосс подтолкнул женщину к дому, а она все оборачивалась к Фрэнку.
