Кивая, я встала как было сказано. Мне была ненавистна эта поза. Было сложно удержаться и не упасть вперёд. Пока я боролась с темнотой, чтобы сохранить равновесие, Мятный человек осторожно раздвинул мои колени, засунул палец в мои складочки и размазал мою искусственную влагу вокруг влагалища. И потом, неожиданно, его член, который только что был у меня во рту – теперь уже в презервативе – вонзился в меня. Пальцы Мятного человека впились в мои бёдра, направляя меня в соответствии с его движениями: он входил и выходил, погружаясь всё глубже и глубже, пока его яйца не стали шлёпаться о мою попу. С каждым новым толчком мои тяжёлые груди покачивались из стороны в сторону. Как раз именно так, как запланировал Стюарт. Даже с такого дальнего расстояния, как наш пентхаус, или, надеюсь, с порога ада, он был способен управлять всем этим.
Прошло немного времени, и ритм друга снова увеличился, от его рук и тела исходил жар. Я была сконцентрирована лишь на том, чтобы удержать равновесие, но тут музыку прервала звучащая с помехами просьба Стюарта.
– Давай же, дорогая, кончи для нас.
Я не смогла бы кончить, даже если бы захотела, но я и не хотела. Тем не менее, я научилась делать шоу. Если друг думал, что я кончила, это, зачастую, лишь ускоряло его оргазм. С моих губ сорвались стоны, и я подалась назад, навстречу его толчкам. Притворяясь, что нашла своё освобождение, я падаю лицом в подушки и издаю приглушённый вскрик. Через несколько секунд член Мятного человека запульсировал, и он всем своим телом навалился на меня сверху.
Его лицо было рядом с моим, и я почувствовала, как его щека скользнула по моей. Затем кровать задвигалась. Я оставалась лежать неподвижно, ожидая указаний. За последние девять лет я научилась не только имитировать оргазмы. Я научилась быть послушной шлюхой Стюарта. Лёжа в ожидании его голоса, я представила себе его ослабевшее тело. Скоро… скоро он умрёт. Скоро я освобожусь от этого. Но тут же мне вспоминается завещание.
Музыка прерывается треском. Но почему нет помех, когда играет музыка? Почему это происходит лишь тогда, когда он говорит?
– Перевернись, моя Тори. Найди изголовье, возьмись за него руками и раздвинь ноги. Покажи мне свою удовлетворённую киску.
«Да, сейчас», – подумала я, слыша знакомую команду. Моё тело бездумно повиновалось, я раздвинула ноги и открыла себя для его камеры. Теперь, когда его друг был удовлетворён, мои мысли вернулись к звонку от Броди. Стюарт написал новый черновик завещания. Зачем ему этот черновик? В голове крутилось множество вопросов, из наушников по-прежнему лилась музыка. На четвёртой композиции я позволила мелодии унести прочь мои опасения. Впервые за все эти годы я слушала, действительно слушала. Треки, которые звучали дальше, были не такими знакомыми, как первые два. Наконец, я услышала голос мужа:
– Наш друг уехал, Тори. Возвращайся домой. Не мойся, только оденься. Кивни, если поняла.
Это были те же самые слова, которые он говорил мне в прошлый раз. Тогда я ослушалась его, и мне захотелось сделать это снова.
До его болезни, наблюдая за мной со своими друзьями, он возбуждался. Когда его друзья уходили, он трахал меня или заставлял делать минет. Он говорил, что это его способ заверить меня, что, несмотря на то, что ему нравилось делиться, я была его женой, его шлюхой. Его друзья имели возможность трахать меня время от времени, но он мог поиметь меня, когда ему захочется. По горлу начал подниматься разъедающий коктейль из желчи и отвращения. Я подавила его, крепко зажмурившись под повязкой, и попыталась остановить те воспоминания.
– Ты слышала меня?
Изо всех сил стараясь остаться в настоящем, я кивнула.
* * *
Усевшись в свою тёплую машину, я продолжала ощущать запах перечной мяты и дыхание похоти, исходившие от моих длинных волос и вызывающих чувство тошноты. Я ненавидела раздражающие запахи, и, тем не менее, не могла вымыть волосы. Иначе Стюарт тут же бы узнал, что я приняла душ. Одно дело, когда Стюарт овладевал мною сразу после друга, прямо там, на складе, но ехать домой с приставшим к моей коже запахом Мятного человека – было выше моих сил. После быстрого похода в душ, я снова нанесла смазку, уверенная, что муж не почувствует разницы.
Я полезла в глубины сумки, чтобы достать телефон. Мои пальцы задели ампулы, обёрнутые в туалетную бумагу. Меня заинтриговали ужасающие сценарии, рассказанные Вэл. У медикаментов был реальный потенциал. Я уже начала уставать от бесконечной лейкемии Стюарта, которая всё никак не могла его убить. Мне казалось, это из-за того, что болезнь захватила такого здорового и достаточно молодого мужчину, как Стюарт. Его тело боролось. Плюсом было лишь его продолжительные страдания. Хотела ли я положить этому конец? Хотела! Но не чтобы спасти его от боли, а чтобы избавиться от него навсегда.
Ещё я понимала, что моя сумка – не самое хорошее место, чтобы прятать те медикаменты, которые я забрала вчера из центра распределения. Риск, что стеклянные ампулы могли бы разбиться, был очень велик. И мне не хотелось использовать их случайно. Меня не волновало, что кто-либо обнаружит их пропажу. Они были зарегистрированы по прибытии в центр и на выходе оттуда. При тщательной проверке каждой коробки на таможне не обнаружат пропажи ни одной ампулки любого медикамента. Ну, пока коробки не будут открыты, ну, а потом будет уже слишком поздно – они прошли через слишком многих, чтобы определить преступника.
Я провела пальцем по экрану телефона и не удивилась, обнаружив сообщение от Броди:
«ГДЕ ТЫ? Я ЖДУ».
Вместо того, чтобы напечатать ответ, я нажала кнопку вызова.
Он сразу же ответил.
– Где ты? С тобой всё в порядке?
Часто моргая от резкого полуденного солнца, я выехала из гаража навстречу жаре и постаралась говорить спокойно.
– Со мной всё хорошо. Я не приеду. Думала, что смогу, но Стюарт стал очень требовательным. Мне нужно ехать домой.
– Домой? Ты не дома? – спросил Броди. – Где ты?
– В городе.
Молчание.
– Мне нужно было съездить по делам, – добавила я.
– Вик, мне необходимо увидеться с тобой. Если ты уже в городе, закончишь дела отсюда. Я должен разъяснить тебе.
– Броди? Что ты имел в виду под новым черновиком?
– Он ещё не закончен, пока. Мэгги сказала, что Паркер ещё изучает что-то, чтобы закончить его, а потом приедет к вам, за подписью Стюарта. – Его объяснение было быстрым. – Но это не всё. Только я не хочу обсуждать это по телефону.
Я разрывалась между долгом и тем, чего хотело моё сердце. Поворачивая машину в сторону пентхауса, я вздохнула.
– Завтра, я постараюсь завтра.
– Чёрт, Вик. Сегодня! Если не сейчас, то, может быть, у тебя получится вечером? Ублюдок, что, совсем не спит?
Мои губы растянулись в слабой улыбке.
– Посмотрим, удастся ли мне увеличить дозу его обезболивающих.
– Эта комната будет за мной до завтра. Я собираюсь вернуться на работу и разузнать ещё что-нибудь. Меня ни хрена не волнует, когда ты освободишься. Позвони мне, и я встречу тебя там.
– Я сделаю всё, что в моих силах. – Но, прежде чем разъединиться, я спросила, – Кому?
На том конце Броди хранил молчание. Я повторила свой вопрос.
– Кому? Кому Стюарт планирует завещать право на мой договор?
– Вик…
– Броди, чёрт, скажи мне. Я даже не понимаю, как ему пришло в голову, что он может сделать это. В том смысле, если я получу всё – деньги, собственность, а Вэл уже получила образование, не знаю, почему он думает, что я соглашусь выполнять всё, о чём там говорится, для кого-то другого.
– При личной встрече, Вик, я расскажу тебе при личной встрече. Постарайся, чтобы у тебя получилось.
Настоящее.
Как только я вышла из лифта в нашу квартиру, то сразу поняла - что-то было не так. Лиза заламывала руки, и её необычно расширенные покрасневшие глаза метнулись в мою сторону. Остановившись, как вкопанная, я напряглась и спросила:
– Что? Что случилось?
– Мэм, я хотела позвонить вам, но Трэвис сказал, что вы уже на пути домой.
– Скажите мне, это Стюарт? – Моё сердце заколотилось в предвкушении. Я коснулась плеча Лизы. – Скажите мне!
– Доктора здесь. Миссис Харрингтон, думаю, вам лучше пойти в свою спальню и поговорить с ними. – Конечно же, она имела в виду спальню, которую я делила со Стюартом, а не ту, в которой я наслаждалась своим одиночеством.
Кивнув, я крепко сжала свою сумочку и быстро зашагала в сторону главной спальни. Когда я открыла дверь, на меня обратилось несколько пар глаз. Я тут же обратила взгляд на доктора Дуггара - онколога Стюарта. Повернув голову, я узнала и его кардиолога. Наверняка, при обычных обстоятельствах, большинство специалистов не стали бы выезжать на дом. Сейчас Стюарт Харрингтон был не в обычных обстоятельствах.
