Правая рука Марковцева повыше запястья была изуродована пулевыми ранениями.
– Эти отметины мне сделал майор спецназа, когда со своими бойцами брал меня в монастыре. Эти, – рука Марка коснулась груди, – знак уважения одного негодяя, которого я хотел сделать богатым и счастливым. Про первого я давно ничего не слышал, а второй...
– Что стало со вторым? – Нора проявила любопытство, поторапливая замолчавшего партнера.
Сергей перешел на классику:
– Неважно, сколько он мучился, важно, что он умер. А сам я... – Марк улыбнулся. – Меня столько раз убивали, что кажется, я не существую. Живым почувствовал себя только сегодня. С тобой. Честно.
Нора прижалась к нему и долго не отпускала.
– Не хочешь спросить, почему я пришла?
Марк покачал головой:
– Нет.
– Почему?
– Хочу сам разобраться.
– Скажешь потом? – Она поняла его немой вопрос и уточнила: – Завтра. У меня дома.
Савицкая подошла к “Мерседесу” и прикурила сигарету. Андрей Федоров распахнул заднюю дверцу, и девушка, не удостоив телохранителя взглядом, заняла место в машине. Нащупав в кармане пару стодолларовых купюр, какое-то время просидела в раздумье. Наконец тронула охранника за плечо и молча протянула ему деньги. Молча, открыто давая понять, за что платит. Переглянувшись с напарником, Андрей кивнул и положил деньги в карман.
Как раз в это время зазвонил сотовый. Дисплей на трубке высветил номер абонента, находящегося за тысячи километров отсюда.
– Останови машину, – распорядилась Савицкая, раньше времени закрывая рукой трубку, – и заглуши двигатель.
Водитель выполнил приказ и равнодушно слушал:
– Да, дорогой... Конечно, спала... Нет, я отключила его. Ты же знаешь, какой резкий и неприятный звонок у него... Прощаю... Целую...
Нажав на клавишу отбоя, Нора наклонилась вперед:
– Быстро домой!
Она дала обещание Борису включить телефон городской линии, и звонок мог прозвучать в любую секунду.
У себя в комнате, опустившись на атласное постельное белье, девушка вздрагивала при малейшем шуме. Причин беспокоиться у нее не сосчитать по пальцам.
13 декабря, четверг
Марковцев отметил в Элеоноре одну отличительную особенность: она рассуждала как женщина, а решения принимала как мужчина. Приятное исключение – ее связь с Сергеем. Однако связью-то и рисковала. Не все, но очень значительное она ставила на кон.
Сегодня Марк узнал о денежных поощрениях телохранителей Норы. В шутку он заметил: “Так ты разоришься на мне. Дай-ка я улажу этот вопрос по-своему”.
Телохранители зарабатывали деньги, сидя в “Мерседесе”. Они слушали музыку и перебрасывались шутками: пока они потягивают пиво, Марковцев потягивает их хозяйку. Хмель и солод в одном флаконе наталкивали на простейшую комбинацию: международным телефонным звонком заставить шефа вскочить с постели и разбить крепкими рогами старинный ночной светильник.
Они толком не знали Марка. Работать на Кесарева начал недавно, контактирует с Виктором Христовым, в данный момент контактирует с женой босса. Какие планы вынашивает эта троица, непонятно.
Старшему – Андрею Федорову – недавно стукнуло двадцать восемь. Вадим Дьячков на два года младше. Андрею повезло больше, полгода он исполнял свои обязанности во Франции. Вадим же не провел там и двух недель.
Париж впечатлял даже из окна машины. Он развращал и завораживал так, что руки, которые у телохранителя не должны быть занятыми, принимали от хозяйки то пакет, то сверток в магазине, то букет цветов на улице. Уже там, во Франции, они стали терять свои профессиональные качества. А здесь, в Москве, руки взяли то, за что их на Востоке положено отрубать: взятку.
Вообще, размышлял Андрей, Элеонора сама прокололась. Ей не следовало давать деньги. Мало ли какие дела у нее в позднее время? Он бы, наверное, пренебрег распоряжением шефа докладывать ему обо всем подозрительном. Выходит, сомневался в честности молодой жены. А она сразу выдала себя. Это гусары денег не берут, а охранники – пожалуйста.
Андрей и раньше работал на аналоговое охранное предприятие. Можно перекинуться шутками, но влезать в частную жизнь клиента заказано. Он часто вспоминал молодого телохранителя, решившего подзаработать на шантаже. Попросту он изнасиловал хозяйку под угрозой рассказать мужу про ее похождения. В жизни случается всякое, нередко богатые дамочки сами затаскивают в постель своих телохранителей, но почти никогда наоборот. Кажется, того парня увезли хоронить на родину в закрытом гробу.
– Долго он у нее. – Дьячков бросил взгляд на панель приборов “Мерседеса”. Часы показывали четверть двенадцатого.
Четверть двенадцатого. Телефон городской линии включен, но не тревожит задремавшего Сергея и притихшую рядом девушку. Когда стрелки часов покажут одиннадцать тридцать, она растормошит партнера и скажет ему что-то очень важное. Это что-то стало важным в тот день, когда открылись планы Гришина, на взгляд Сергея – очень предпочтительные. Предпочтительные настолько, что крайне трудно предотвратить покушение на Бориса.
Нет, не сразу – она даст Сергею одеться и только тогда, глядя в его красивые глаза, тихо обронит: “А стоит ли предотвращать?..” Бедная Нора... Если бы она только знала, что никакого покушения не готовится и предотвращать нечего.
Он ничего не поймет, с минуту постоит молча, потом присядет на край кровати и потребует объяснений.
Всплеснуть руками, воскликнуть: “Господи! Неужели ты ничего не понял?” Нет, не так. Просто продолжить в том же тоне, повторив: “А стоит ли?”
Именно повторить. Стоит ли вообще и стоит ли спасать жизнь Бориса в частности?
Для Марковцева – да, стоит. Стоит огромных денег, которые закрутились в головах Кесарева, Виктора Христова, еще пары адвокатов, не преданных до гробовой доски, но действительно умеющих хранить профессиональные тайны. Как он сможет отказаться от таких денег? Что в конце концов предложить ему взамен? Себя? Таких денег она не стоит. Другое дело – чувства, именно о них часто разбиваются самые грандиозные планы и... рушатся мечты.
Но Сергей не из тех людей, которые меняют коней на переправе. Слишком мало они вместе, лишь раз проскользнула в разговоре тема будущего и нашла свой конец в лаконичной фразе Марка: “Бог не обещал нам завтрашнего дня”. Скорее всего, они никогда больше не встретятся.
А у Норы нет таких денег, чтобы перекупить Сергея. Но скоро будут... если он поверит ей на слово. Но вот сдержит ли она свое слово?..
Сергей должен понять подоплеку этого дела. Борис, принимая в последний момент решение обвенчаться и подписать брачный контракт, заглядывал по крайней мере на добрый десяток лет вперед, ничего не зная о немилосердном вседержителе. Только теоретически допускал свою близкую кончину. Чувства, которые нахлынули на Бориса от декабристской верности Норы, и стали доказательством того, что она, разделяя судьбу супруга, имеет право разделить и его состояние.
Элеонора полностью разделяла точку зрения мужа, но втайне надеялась на изобретательность беспощадных к врагам недругов Бориса.
Первый визит Марковцева сильно удивил девушку, что внешне никак не отразилось. Где-то в подкорке тем не менее начал вызревать план. Она не могла не доложить о своем госте Христову, рассказывала о Сергее под впечатлением его мужественного вида, смелости, раскованности, его репутации, наконец.
Не верила поначалу, что у Марка хоть что-то получится. Однако, по его словам, у него стало получаться синхронно с командой Гришина. К финишу придут одновременно, но вот чья грудь первой коснется ленточки?..
Чем больше узнавала она Сергея, тем больше огорчалась, отдавая пальму первенства ему. Который не шел ни в какое сравнение с Борисом, подобием человека, подобием любовника, а теперь вот и подобием мужа. Даже труп его в мыслях виделся не настоящим, а позаимствованной из музея мумией.
Она больше рассчитывала на понимание Сергея, когда с чувством стиля воскликнет: “Он (Борис) отвратителен! Я не могу больше терпеть его!”
“Выходит, терпела за деньги?” – предвидела она ответ Сергея.
“А что в этом плохого? Чем ты лучше? Не за те же ли деньги ты отправляешь людей на тот свет?”
Деньги пахнут. У Марка они отдают порохом, свинцом и оружейным маслом, у Норы воняют салом за ушами Бориса. Тошнотворный запах! Да, терпеть приходится за тряпки, цацки, бассейны с морской или пресной водой и постоянной температурой в двадцать восемь и семь десятых градуса. Что там еще? За взгляды, которыми ее провожают мужчины на улице, и за завистливые обворовывающие глаза продавщиц в супермаркетах и престижных ювелирных магазинах.
Да любая вытерпит запах, вынесет образ, выдержит слюнявые губы и липкие прикосновения. Тем более не такие они и частые.
Поймет ее Сергей? С позиции негодяя – да, поймет. Но у него есть и другие взгляды на жизнь.
