– Как правило, – сказал Ярыгин, – под утро на следующий день фургон возвращался.
– А в этот раз не вернулся.
– Да. Наутро мы вывозили из коттеджа уже нашу мебель. А Денис уехал с Горенбергом очень рано.
– С кем, извините? – переспросил Афанасьев.
Ярыгин усмехнулся:
– Здесь его больше знают как доктора Матвея Ильича Остапенко. Он не первый год у нас отдыхает. Светило медицины. Профессор, подобно популярным писателям, взял себе псевдоним, чтобы к нему не липли. А настоящее его имя Герман Горенберг. Немец. Не знаю, почему такой человек согласился быть семейным врачом обычной молодой парочки.
– Я поинтересуюсь его личностью, – тихо сказал Вербицкий.
– И не забудьте о Никите Кулешове с милицейскими погонами. Он – тот самый парень, который привел Раю из супермаркета к коттеджу в ночь убийства.
– Цель?
– Прижать меня к стенке. Я гулял с фотоаппаратом ночью под окнами. Значит, что-то видел. Им нужен авторитетный свидетель. – Максимыч обратился к Ярыгину: – Скажите, а как с вами расплачиваются отдыхающие?
– Мы выписываем счет, а они платят деньги в банк. Можно оплатить пластиковой карточкой.
– Каким образом Громовы оплачивали счет?
– Почтовым переводом. Но кто платил, мы не знаем, отправитель не оставлял обратного адреса.
– Мелочь, но очень красноречивая. Громову отвели роль убийцы задолго до его приезда сюда.
* * *
В прокуратуре были свои сложности, и вскоре Вербицкий убедился в этом.
– Скажи мне, Семенов, – обратился он к одному из сотрудников, – ты давно видел Кулешова? Мне он попадается на глаза слишком часто. Он же теперь работает в главке, что он зачастил к нам?
– Он курирует два дела об убийстве и снабжает нас всеми материалами и проработками угрозыска. Мы же не виноваты, что наше управление находится в другом городе. Мне кажется, что Кулешов больше у нас работает, чем у себя.
– Странно. Подполковник, а занимается курьерской службой.
– У них своя кухня, у нас своя.
Зазвонил телефон. Вербицкого вызвали к начальнику следственного управления.
Генерал встретил его в штыки.
– Опять своего дружка покрываешь? На сей раз не выйдет. – Он бросил на стол пачку фотографий с изображением Олега под фонарями коттеджей.
– Я проверяю не одну версию, товарищ генерал.
– С тобой мне все ясно, Вербицкий. Кассеты привез?
– Привез.
– Мне на стол. Я отстраняю тебя от следствия. Сдашь дело Семенову. Где Олег?
– Не в курсе.
– Хорош! Главный подозреваемый разгуливает на свободе, а он не в курсе. Громова в федеральный розыск как особо опасного убийцу. Я… блин… научу вас работать. Семенова, дело и пленки ко мне. Ты можешь гулять до особого решения коллегии.
Вербицкий развернулся и направился к дверям.
* * *
На столе лежала карта области. Максимыч выставил циркуль в соответствии с масштабом и воткнул иголку в место, где располагался пансионат.
– В последний день он загружался в час дня. Добавим еще пятнадцать минут. В три часа Егор должен привезти картины на выставку. У него в запасе один час сорок пять минут. За это время фургон может покрыть расстояние в сто сорок километров. Максимум.
Полковник очертил круг.
– Последняя выставка проходила в этом радиусе.
Громов разглядывал карту.
– Тут всего три крупных города. В деревнях она вернисажи не устраивает. Нижний Каменск Уральский, – ткнул в карту пальцем Олег.
– Не пойдет. Закрытый город, а гости Олеси на девяносто процентов иностранцы.
– Ей надо было вернуться к двум часам ночи. Забыл о моем свидании с ней?
– Значит, Златоуст? Я поеду туда сам.
– Почему не я? – удивился Максимыч. – Я уже нашел подход к галерейщикам.
– Есть еще одна мелочь, на которую никто не обратил внимания. Я видел опись конфискованных вещей, ты мне сам ее показывал.
– Вербицкий давал мне копию, и что?
– Почему они не конфисковали мобильный телефон? А потому, что он не попался им на глаза. У тебя есть старые ментовские связи в Златоусте?
– Там работает один из моих учеников.
– Мне понадобится его помощь.
– В городе центр сотовой связи.
– Соображаешь. Где Денис?
– Понятия не имею.
– Не юли, старик, все ты знаешь.
– Под Сосновкой, у реки.
– Вот ты туда и поезжай. Мы ему позвоним.
– И что ты ему скажешь?
– Ничего. Мне важно услышать его голос.
* * *
Одну галерею Олег нашел, но там о картинах Ксении Чебрец никто не слышал. Имелся запасной вариант – гостевой зал гостиницы «Альбатрос», что расположен в центре города. Рядом с залом находился шикарный ресторан. Вряд ли Олеся устраивала банкет. Она торопилась к нему на свидание, и в два часа они уже лежали в постели.
И вдруг Олег остановился, даже сделал два шага назад: в витрине антикварного магазина стояла картина Ксении Чебрец «Фиалки». Небольшая, в хорошей раме из резного багета. Он хорошо помнил – Олеся пудрила ему мозги, будто это одна из ее ранних работ. Черт с ним, но как она могла попасть на витрину?
Олег глянул на свое отражение в стекле. Дорогой костюм, итальянские ботинки – вполне презентабельный вид. Он толкнул дверь. Над головой звякнул колокольчик, по зову которого явился толстяк в жилетке с редким пушком на голове.
Олег заговорил по-русски с акцентом, изображая из себя иностранца.
– Жюль Прево. Париж.
– Очень рад. Мартесян Ашот Гургенович. Хозяин магазина. Чем могу помочь?
– Я не ошибся, на витрине Ксения Чебрец?
– Не ошиблись.
– Вы такой богатый или это копия?
– Оригинал. Подарок за заслуги. Я помогаю дочке Ксении устраивать вернисажи в Западной Сибири. Много хлопот. Не все соглашаются.
– Да, да, я бывал. Именные билеты, конспирация, ночные банкеты. Я большой поклонник Ксении Чебрец и ее очаровательной дочери. Кажется, здесь была ее последняя выставка?
– Вы абсолютно правы. В «Альбатросе».
– Жаль, что на банкете не было Олеси. Я в нее тайно влюблен.
– Не вы один, месье Прево. Но вы ошибаетесь, я на банкет опоздал, приехал в четыре утра, и как раз в этот момент Олеся произносила тост.
Громов лишился дара речи. И слава богу, про акцент он уже забыл.
– Месье Прево! Месье Прево! С вами все в порядке?
– Мне сказали, что ее не будет, и я на банкет не пошел.
– Зря. Знаю, что Олеся приехала поздно, но банкеты длятся до утра. Очаровательная хозяйка то появляется, то исчезает, к этому все привыкли. Она так красива и таинственна…
– Банкет проходил ночью в среду шестнадцатого? А близняшки у нее нет?
– Вряд ли, – антиквар засмеялся. – С сестрами делятся, а все контракты подписывает она одна. Сегодня вы собираетесь ехать на выставку?
– А вы?
– Нет. Машина барахлит, а до Челябинска больше ста сорока верст.
– На сегодняшний вечер у меня нет приглашения. Очень сожалею.
– Возьмите мое, оно же пропадет.
– А как же имя?
– Я его не заполнял. Одну секундочку.
Антиквар принес конверт и отдал гостю.
– Рад услужить. Может, вы осмотрите экспонаты и что-то купите?
– Непременно, но завтра, когда вернусь из Челябинска.
Олег поспешно вышел на улицу. Он ничего не соображал, попытался сосредоточиться, но у него ничего не получалось.
* * *
Старый охотник, опытный «наружник», которых принято называть «топтунами», имел огромное терпение и опыт человека, проходившего сквозь стену незримым. Иван Максимович умел оставаться незамеченным. Прогуливаясь по берегу от забора к забору, Светлана услышала из кустов знакомый голос:
– Не оборачивайтесь, Света. Вы ничего не видите и не слышите. Подойдите к камню и сядьте передохнуть. Огромный валун лежит по правую сторону от вас, возле орешника.
Светлана бросила гальку в реку и присела на разогретый солнцем камень.
– Отвернитесь от коттеджа, за вами наблюдают в бинокль. Шевелящиеся губы вызовут подозрение. Вы в безопасности?
– Я приманка. Они хотят завлечь сюда Олега и устроить новую бойню. Тогда погибнем мы оба.
Светлана сняла с пальца колечко и положила на камень.
– Они его не заметили, у покойницы все руки были в крови.
– Вы ее видели?
– За что и поплатилась. Убитая – не Олеся, я видела ее лицо.
– Можно эксгумировать тело.
– Труп сожгли в крематории. Доказательств нет. В ту ночь я видела, как Олеся вылезает из окна ванной в два часа ночи. Олег уже был у нее. Тогда и совершили подмену. В ванную можно зайти из спальни. Вероятнее всего, девчонка была проституткой, которую сняли на ночь и подложили Олегу в постель.
– В тот день вы не видели белый мебельный фургон возле дома Астаховых?
– Видела. Днем, когда возвращалась из магазина. Примерно в час дня. Или минут на десять раньше. Я видела его дважды. Олеся сказала, что эта машина возит ее картины на передвижные выставки.
– Я постараюсь вас вытащить отсюда, но позже. Олег не приедет, Вербицкий не дал ему адреса.
– Слава богу!
– Вставайте и уходите как можно дальше. Пока следят за вами, я заберу кольцо.
