Внезапно в глазах Кларка вспыхнул огонек. «Деннис, я изменю цену предложения, если ты не поцелуешь меня». И он действительно поднял цену.
Ливайн был упоен этой незначительной победой, и Уотерсу пришлось признать, что неортодоксальные подходы Ливайна иногда производят впечатление на клиентов. Но уступка, заработанная Ливайном, быстро утратила блеск, когда в борьбу за поглощение HMW вступил поощряемый Сигелом конгломерат Kohlberg Kravis Roberts. Кларк был вынужден поднимать цену несколько раз и в конечном счете предложил 47 долларов за акцию.
В конце концов Уотерс по указанию Липтона и Рейча позвонил Боски и Фримену и предложил им согласиться на такую цену акций и продать свой пакет. Как они и рассчитывали, перспектива потерять возможность продажи акций по столь выгодной цене привела HMW к согласию на слияние: не прошло и пяти минут, как Сигел позвонил Уотерсу и изъявил желание договориться о дружественной сделке.
Несмотря на то что чисто внешне это выглядело как поражение, сделку сочли очередным триумфом Сигела. Его продуманная тактика в отношении арбитражеров и инспирированные им действия KKR вынудили Clabir неоднократно поднимать цену, что в конце концов привело к заключению сделки на уровне, более чем в три раза превысившем цену, по которой акции HMW торговались до тендерного предложения. По иронии судьбы, в чем позднее усмотрели знамение времени, единственным реально проигравшим в этой сделке был мнимый победитель. Clabir так и не смогла успешно справиться с поглощением своего нового приобретения и потеряла огромные деньги. HMW пришлось продать, а Кларка в итоге выгнали.
Ливайн рассматривал сделку с Clabir как личную победу, но его мнение разделяли не все. Уотерс не питал иллюзий относительно аналитических способностей Ливайна, хотя и признавал за ним некоторые сильные стороны. Сигела участие Ливайна в этой сделке впечатлило еще меньше. Ливайн стал звонить ему и выяснять свои шансы получить работу в Kidder, Peabody. Сигел встретился с ним, но проведенное собеседование лишь усугубило его неприязнь к Ливайну. Ливайн не получил предложения. Сигела, однако, заинтересовал Соколоу, и он предложил ему работу.
Соколоу обратился к Гличеру за советом. Он сказал, что у него есть предложения от Kidder, Peabody и Goldman, Sachs. Гличер рекомендовал ему принять предложение Goldman, но по причинам, которые он никогда не объяснял, Соколоу остался в Lehman и продолжал информировать Ливайна о своих сделках.
В ноябре участники сделки с Clabir собрались, дабы отметить ее завершение, на роскошный ужин в «21-клабе» – заведении, давно облюбованном инвестиционными банкирами и главными управляющими. Ужин давал Ливайну возможность улучшить свои пошатнувшиеся отношения с Рейчем, который, оставаясь в целом довольно дружелюбным, в конце 1982 года прекратил поставлять внутреннюю информацию.
Хотя Ливайн последовал совету Уилкиса и не полагался на Рейча, он по-прежнему был полон решимости иметь источник внутри Wachtell, Lipton. За ужином Ливайн решил разыграть карту Рейча – он подошел к столу, за которым тот сидел с коллегами из Wachtell, и выразил восхищение действиями старого друга. В своих похвалах он зашел так далеко, что сказал, что сделка не была бы заключена без новаторских идей Рейча. Рейч был явно польщен; позднее в тот вечер Ливайн отвел его в сторону и прошептал: «Мы должны снова объединиться». Вскоре эти двое регулярно встречались за ленчем.
Ливайн выбрал благоприятное время для возобновления отношений. Несмотря на блестящий результат сделки с Clabir, Рейч считал, что в Wachtell, Lipton его недооценивают. Он работал с клиентами примерно по 3000 часов в год, что было ошеломляющим показателем. Тем не менее при обсуждении итогов 1983 года Рейч был подвергнут критике. Он и раньше не пытался скрывать свое презрение к рутинной работе, вменяемой в обязанности сотрудникам адвокатских фирм, но партнеры считали, что он зашел слишком далеко, когда в начале того года открыто читал газету на встрече с клиентом, который показался ему бестолковым. Этот человек пожаловался в фирму. Рейча предупредили, что он создает себе репутацию примадонны, не желающей тянуть лямку наравне с остальными.
Он был в ярости от такой оценки. Он поклялся «показать» им, став партнером до конца 1984 года, всего через пять лет работы в должности младшего сотрудника. Кипя от негодования, он погрузился в работу с еще большей энергией.
Кроме того, у него были проблемы с женой, и он намеревался развестись. Ливайн, как и в случае с Уилкисом, все глубже затягивал Рейча в свои сети, делясь с ним своими семейными неприятностями и напирая на то, что в Wachtell, Lipton его не ценят и никогда не вознаградят. Ливайну не составило большого труда вновь сделать «Уолли» полноправным участником игры. Той весной и летом Рейч доказал, что как источник информации он представляет собой золотое дно, сообщив Ливайну, который со своей стороны поставил в известность Уилкиса, о шести предстоящих сделках, включая сделку с участием G.D. Searle, на которой Ливайн заработал свыше 600 000 долларов незаконной прибыли.
Но самый крупный куш Ливайн и Уилкис отхватили, воспользовавшись информацией о намерении компании American Stores сделать тендерное предложение о приобретении Jewel Companies – обширной сети предприятий пищевой промышленности, расположенных в Чикаго. В марте, вскоре после возобновления взаимоотношений, Рейч сообщил Ливайну о том, что American Stores готовится сделать тендерное предложение о покупке Jewel на уровне примерно 75 долларов за акцию. Wachtell, Lipton представляла American Stores, так что Рейч имел доступ к деталям планирования. Ливайн пустился в одну из своих самых дерзких авантюр, инвестировав свыше 3 млн. долларов в покупку огромного пакета в 75 000 акций Jewel.
Потом неожиданно наступило затишье. Несмотря на заверения Рейча, тревога Ливайна росла. Он никогда так сильно не рисковал в одной сделке. Он начал распускать слухи о возможной попытке поглощения Jewel среди знакомых арбитражеров, надеясь, что рост цены и объема сделок окажет давление на American Stores и она сделает тендерное предложение, но никто, судя по всему, не заглатывал наживку. Цена акций никак не хотела расти. Тогда Ливайн и Уилкис решили предпринять определенные шаги к тому, чтобы новость о возможности тендерного предложения попала в прессу, – проверенная временем тактика, используемая инвестиционными банкирами в попытке вовлечь компанию в «игру». Они были уверены, что им удастся использовать прессу как катализатор спекулятивной торговли акциями Jewel.
В качестве орудия пропаганды они выбрали «Чикаго трибюн», так как любые новости, появлявшиеся в популярном бизнес-разделе этой газеты, быстро подхватывались остальной финансовой прессой. Чикаго отдален от Уолл-стрит, и риск проведения тщательного расследования на предмет утечек информации был невелик. Поэтому Уилкис позвонил в «Трибюн» и попросил к телефону репортера, занимающегося слияниями и поглощениями. Не представившись, он сказал, что идут переговоры о приобретении Jewel компанией American Stores. Репортер немедленно обратился за подтверждением к председателю совета директоров Jewel, и тот высмеял идею слияния. В газете ничего не появилось.
Спустя несколько дней Уилкис перезвонил и сообщил более определенную информацию, которую репортер мог проверить: председатели правлений обеих компаний тайно встретились в одном из отелей Денвера и обсудили предполагаемую сделку. Журналист смог подтвердить полученные данные, и «Трибюн» сообщила, что переговоры имели место и что American Stores планирует объявить о враждебном тендерном предложении Jewel по цене аж 75 долларов за акцию, в то время как котировка акций Jewel составляла на тот момент всего-навсего 44 доллара.
Уловка сработала именно так, как планировали Ливайн и Уилкис. Статья в «Трибюн» вызвала суматошную скупку акций Jewel на Уолл-стрит, и обе компании всего лишь через месяц объявили о слиянии. И Ливайн, и Уилкис получили от игры огромные прибыли – так, Ливайн заработал 1,2 млн. долларов. Устроенная ими утечка информации оказалась настолько эффективной, что вскоре они анонимно послали репортерам тайно сделанные ими копии подлинных служебных записок о еще одной планируемой сделке – поглощении Boise Cascade. Их возбуждали не столько деньги, сколько азарт. Партнеры чувствовали себя всеведущими. Используя информацию, они фактически брали события в свои руки. Мечта Ливайна сбылась: он «читал» «Уолл-стрит джорнэл» за день до ее выхода. Он творил новости.
Рейча, однако, вновь терзали сомнения и отвращение к себе. В августе он передал Ливайну данные о финансируемом Warburg Pincus & Co. выкупе на заемные средства SFN Companies, и тот немедленно купил акции, прибыль от продажи которых составила более 100 000 долларов. Но сделка с SFN оказалась своего рода водоразделом в карьере Рейча в Wachtell по причинам, не связанным с «игрой». Семья, контролировавшая 30 % акций SFN, была против слияния с Warburg Pincus, и сделка казалась обреченной на провал. Затем Рейч узнал про существование в уставе компании положения об «умеренной цене», согласно которому члены семьи не могли голосовать своими акциями против предложений о слиянии. Через два дня после того, как Wachtell, Lipton обнародовала открытие Рейча, семья капитулировала.
