— Но ты бы мог мне назвать примерное гео? — интересуюсь я. — То есть если я дам тебе адрес?
Том колеблется.
— Здесь речь точно не идет о чем-то противозаконном?
— Господи, да конечно же нет! Что я, пулять им в окошки коктейль Молотова буду?
Я пытаюсь хохмить, но щепетильность этого вопроса выводит Тома из себя. Он нервно елозит пальцем по ободку бутылочного горлышка.
— Тогда, быть может, ты мне расскажешь немного больше о том, что тебе нужно? Ведь если тебя в самом деле преследуют, то это, наверно, может оказаться небезопасным.
— Да мне бы просто узнать, кто это, — говорю я. — Ну или в целом об их местоположении, и если они где-то рядом, то убедиться, что они не представляют физической угрозы. Например, стоит ли беспокоиться, что они меня сталкерят, или…
— Сталкерят? Это что еще такое происходит?
С блюдом кукурузного хлеба в одной руке и миской арбузных ломтей в другой вплывает Рори. Чутко балансируя, она ставит еду на стол, усаживается на скамейку рядом со мной и еще раз приобнимает.
— С тобой все в порядке, Джуни?
— Да все нормально. Просто тут одна хрень… Я интересуюсь, может ли Том мне помочь в поиске одного сволочуги, который буллит меня в Twitter.
— Буллит, тебя? — Брови Рори сходятся у переносицы.
Я знаю, о чем она думает. Еще в детстве, когда жизнь нашей семьи катилась под откос, мне в школе не давала проходу всякая шелупонь. И тогда я ушла в книги. Сидела и дни напролет проводила в нездешних мирах, что, видимо, со временем переросло в проявления социофобии. В продленку я являлась с толстенными томами «Властелина колец» или «Хроник Спайдервика» и сидела весь день, уйдя в них, абсолютно безучастная к тому, что происходит вокруг.
Другим детям это не нравилось. Некоторые из моих одноклассников устраивали игры — корчили рожи у меня за спиной, пока я читала, из любопытства, замечу ли я. Некоторые распускали слухи, что я не умею разговаривать. Луни Джуни, обзывали они меня, как будто словечко loony [55] не вышло из обихода еще в начале девяностых.
— Ты, наверное, не то думаешь. Это больше похоже на двинутых интернет-фриков, — говорю я без особой надежды, что Рори поймет концепцию троллинга. — Им, типа, кажется, что я такая знаменитая фря, про которую можно нести все что вздумается. В том числе и угрожать расправой. И я всего лишь попросила Тома помочь мне выяснить, кто этим занимается и где они обитают, хотя бы примерно.
Рори властно смотрит на мужа:
— Ты можешь это сделать? Это ж не шутки.
Том понуро вздыхает:
— Повторяю, IP-адрес через Twitter я пробить не могу.
— Я добуду тебе адрес, — говорю я. — Главное, чтобы ты его для меня провентилировал.
Между моим умоляющим взором и суровым лицом Рори у Тома, похоже, не остается выбора.
— Да ладно, ладно. — Он тянется за новой бутылочкой. — Отчего б не помочь.
Больше никаких вопросов он не задает. Том, благослови его господь, все принимает за чистую монету. Как и Рори. В этот момент я чувствую к ним прилив грустной нежности. Какая же это замечательная пара! Без лукавства, без экивоков; только открытость, вера на слово и лучший кукурузный хлеб с домашним соусом, который я когда-либо пробовала!
Тем же вечером по возвращении я сажусь за свой письменный стол, чтобы самостоятельно освоить основы веб-дизайна.
Это не так уж сложно. Еще на первом курсе у нас был четырехнедельный факультатив по HTML, и тогда у меня окуклилась идея, что если с писательством не покатит, то у меня, по крайней мере, будет стабильный доход от работы программистом. Правда, довольно скоро я поняла, что эта ниша на рынке также перенасыщена для всех, у кого нет природного таланта. С теми навыками, что я приобрела, на работу меня никто не возьмет, однако моих знаний достаточно, чтобы соорудить мало-мальски приличный веб-сайт, в котором хоть не сразу узрят коварную подставу «русских хакеров».
Дизайн сайта не принципиален — предположительно он должен смотреться как доморощенный блог. Около пятнадцати минут у меня уходит на копипасту и форматирование некоторых наиболее злобных «доказательств» моего предполагаемого плагиата на домашней странице. Кроме того, я стараюсь, чтобы этот сайт был скрыт от любых поисковых запросов SEO — я не хочу, чтобы на мой сайт наткнулись случайные пользователи, гуглящие наш скандал.
Наконец, я создаю свой собственный фейковый Twitter-аккаунт. Ни фото профиля, ни заголовка. Просто хэндл @LazarusAthena — так сильнее бросается в глаза.
А когда все готово, я отправляю сообщение в директ @AthenaLiusGhost:
«Эй. Не знаю, кто вы, но спасибо вам за то, что проделали всю эту работу по разоблачению Джун Хэйворд. Если вам интересно, у меня есть кое-какие дополнительные доказательства, отфиксированные здесь».
И далее даю ссылку на мою медовую ловушку.
@AthenaLiusGhost отвечает не сразу. Я уже лежу в постели минут десять, то и дело обновляя свое приложение, но @AthenaLiusGhost сейчас, похоже, даже не в сети. Тем временем на мой реальный аккаунт падают три новых сообщения от анонимов, призывающих меня покончить с собой, поэтому я временно приостанавливаю проверку сообщений.
Тем не менее я не могу удержаться от просмотра ленты, чтобы проверить остальную корреспонденцию. Поток обвинений идет на спад, хотя некоторые блогеры, в том числе известные, по-прежнему требуют моей головы («Почему до сих пор не реагирует на обвинения @EdenPress?! — негодует Адель Спаркс-Сато. — Крайне неблаговидным образом проявляет себя и @DaniellaWoodhouse. Многое указывает на то, как сильно вы печетесь о маргиналах»).
Однако дискурс принимает непредсказуемый оборот: претензии начинают выдвигаться и к самой Афине. Отправная тому точка, похоже, озвучена в другом, новом анонимном аккаунте с хэндлом @NoHeroesNoGods [56].
«Действия Джун Сонг, если все это правда, поистине отвратительны, — говорится в первом из тех твитов. — Однако не стоит утверждать, что и Афина Лю была столь уж безупречным образцом американки азиатского происхождения [Тред1/?]
Наше китайско-американское сообщество уже не первый год высказывает нарекания, как она освещает проблемы расизма применительно к китайской истории [Тред 2/?]
Ошеломительным примером западного империалистического брейнвошинга является, в частности, ее отношение к Гоминьдану. Она выгораживает националистов, называя их очевидным выбором демократизации Китая, но закрывает глаза на зверства, совершенные Гоминьданом после его выдворения на Тайвань. Как бы к таким заявлениям отнеслись коренные тайваньцы? [Тред 3/?]
Дальше — больше. В своем рассказе „Побег моего отца“ Афина называет диссидентов с площади Тяньаньмэнь героями. Однако многие из тех самых диссидентов, перекочевав на Запад, стали отъявленными трампистами [Тред 4/?]
Направлена ли поддержка Афиной Лю демократии на развал только КНР? Кстати сказать, многие заявления Афины о переживаниях ее отца весьма противоречивы. Противоречива, если уж на то пошло, и вся картина истории ее семьи [Тред 5/?]»
И далее в том же духе на протяжении шестнадцати твитов, кульминацией которых стал файл в GoogleDocs с дополнительными доказательствами преступлений Афины. Афина, по выводу @NoHeroesNoGods, жила в отрыве от большинства радикальных движений азиатской диаспоры. Настоящей марксисткой она не являлась, в лучшем случае была «салонной социалисткой». О своей семейной истории она лгала, выставляя ее более трагичной, чем та была на самом деле, — для своего удобства, претензии на подлинность и привлечения к себе внимания. Подобно Максин Хонг Кингстон [57], Афина всегда являла собой худшее из китайской истории и культуры, стремясь при этом к одному: импонировать своей белой аудитории. Афина была предательницей расы.
