– Артур, я же говорил тебе...
Не успел он договорить, как Сеймур с такой силой оттолкнул его, что отец Верекер упал.
– Я убью тебя, Девлин! – яростно закричал Сеймур и бросился вперед, вытянув руки, чтобы уничтожить его. Девлин отпрянул в сторону, и Сеймур с размаху наскочил на трактор. Девлин, сильно ударив его по почкам, танцующей походкой отошел в сторону. Сеймур закричал от нестерпимой боли.
Он снова с ревом бросился на Девлина, но тот прикрылся правой рукой, а левым кулаком с силой ударил в уродливый рот Сеймура, разбив до крови губы. Правой рукой он ударил под ребра. Звук был такой, будто всадили топор в дерево.
Увернувшись от следующей дикой атаки Сеймура, Девлин снова ударил его под ребра.
– Работа ног, координация и удар – вот в чем секрет. Мы, бывало, называли это святая троица, отец. Научись этому, и ты в награду завоюешь мир. Всегда помогало, когда надо было сделать грязную работу, иногда, конечно.
Он ударил Сеймура в правую коленную чашечку, и когда великан скрючился от страшной боли, ткнул коленом его в лицо и вышвырнул в грязь во двор. Сеймур медленно поднялся и стоял, как оглушенный бык на арене. По лицу его текла кровь. Девлин подошел к нему вихляющей походкой:
– Ты не знаешь, где прилечь, а, Артур? Ну это и неудивительно с твоими мозгами в горошину.
Он выставил правую ногу. Но Сеймур обрушил на него оглушительный удар в лоб, который отшвырнул Девлина навзничь. Молли завизжала и ринулась к Сеймуру, вцепившись в его лицо ногтями. Он отбросил ее и поднял ногу, чтобы раздавить Девлина. Но ирландец схватил ее и крутанул так, что Сеймур, спотыкаясь, полетел опять ко входу в сарай.
Когда он обернулся, Девлин вытянул вперед руки. Теперь он не улыбался, его побледневшее лицо выражало решимость убить. Но он сказал:
– Ладно. Артур, давай кончать. Я проголодался.
Сеймур пытался бросаться на него снова, но Девлин уклонялся, заманивая его в глубину двора, не давая ни развернуться, ни передохнуть, с легкостью уходя от его огромных мельтешащих кулаков, снова и снова нанося ему удары в лицо, пока оно не превратилось в кровавую маску.
У черного хода стояло старое цинковое корыто, и Девлин безжалостно пихнул в него Сеймура.
– А теперь ты выслушаешь меня, ублюдок! – сказал он. – Только дотронься до девушки снова, только обидь ее, и я сам приложу к тебе ножницы. Ты понял? – Он ткнул его кулаком под ребра, и Сеймур застонал, опуская руки. – И на будущее, если, когда я войду, ты будешь в комнате, ты встанешь и выйдешь. Понял?
Его правая рука дважды ткнула в незащищенную челюсть Сеймура, тот упал и перекатился на спину.
Девлин опустился на колени и ткнулся лицом в корыто с дождевой водой. Когда он поднял голову, Молли стояла на коленях рядом с ним, а отец Верекер склонился над Сеймуром.
– Господи, Девлин, ты мог его убить, – сказал священник.
– Не этого, – сказал Девлин, – к сожалению.
Как будто стремясь доказать, что Девлин прав, Сеймур застонал и попытался сесть. В этот момент миссис Прайор вышла из дома, держа в руке двустволку.
– Уберите его отсюда, – сказала она Верекеру, – и передайте ему, когда мозги его встанут на место, что, если он еще раз появится здесь и начнет приставать к моей дочке, я застрелю его, как собаку, и пусть отвечу за это.
Лейкер Армсби зачерпнул из корыта воды старым эмалированным ведром и выплеснул ее на Сеймура.
– Вот так-то, Артур, весело сказал он, – думаю, это первая ванна, которую ты принимаешь с Михайлова дня.
Сеймур застонал и ухватился за края корыта, чтобы встать. Отец Верекер сказал:
– Помоги мне, Лейкер, и они вдвоем оттащили его к «моррису».
Неожиданно земля закачалась под Девлином, словно море. Он закрыл глаза и услышал, как тревожно вскрикнула Молли. Почувствовал ее сильное молодое плечо и поддержку ее матери. Вдвоем они повели его в дом.
Очнулся Девлин в кресле у кухонного очага. Молли прикладывала к его лбу мокрую тряпку.
– Можешь меня отпустить, я в порядке, – сказал он.
Молли посмотрела на него с тревогой:
– Господи, я думала, он расколол тебе череп своим ударом.
– Слабость, – прошептал Девлин. – После долгого напряжения я иногда теряю сознание, гасну, как свеча. Что-то психологическое.
– А что это такое? – удивленно спросила она.
– Неважно, – сказал он, – дай-ка я сяду так, чтобы видеть твой правый сосок.
Она приложила руку к разорванному платью и покраснела.
– Видишь, – сказал он. – Разница между Артуром и мной невелика, когда дело доходит до этого.
Она нежно постучала пальцем по его лбу:
– В жизни не слышала такой ерунды от взрослого мужчины.
В кухню вошла мать Молли, завязывая на ходу чистый передник:
– Ей-богу, парень, здорово же ты должен проголодаться после этой драки. Ты готов приступить к картофельной запеканке с мясом?
Девлин посмотрел на Молли и улыбнулся:
– Большое спасибо, мэм. По правде говоря, я не погрешу против истины, если скажу, что готов приступить к чему угодно.
Девушка подавила смех, поднесла к его носу кулак и пошла помогать матери.
* * *
Был поздний вечер, когда Девлин возвратился в Хобс Энд. Над болотом висела угрожающая тишина, небо было темное, где-то далеко у горизонта грохотал гром. Девлин отправился проверить шлюзы дамб, контролирующие поток воды в каналах, и когда наконец он вернулся во двор, увидел у дверей машину Джоанны Грей. На Джоанне была форма Женской добровольной службы, у стены дома, выходящей к морю, терпеливо сидела Пэч. Девлин подошел к Джоанне, и она увидела у него на лбу большую ссадину от кулака Сеймура.
– Безобразник, – сказала она. – Вы часто пытаетесь совершить самоубийство?
Он ухмыльнулся:
– Вы бы видели того парня.
– Видела. – Она покачала головой. – Надо прекратить, Лайам.
Он закурил сигарету и держал зажженную спичку в ладонях.
– Что?
– Молли Прайор. Вы здесь не для этого. Вам надо делать дело.
– Да бросьте вы, – сказал он. – Мне абсолютно нечего делать до встречи с Гарвальдом двадцать восьмого.
– Не говорите глупостей. Люди здесь в точности такие же, как и повсюду в мире, и вы знаете это. Не доверяй чужому и смотри за своим. Им не нравится то, что вы сделали с Артуром Сеймуром.
– А мне не понравилось то, что он пытался сделать с Молли.
– Девлин от удивления чуть не рассмеялся: – Спаси нас бог! Если только половина того, что Лейкер Армсби рассказал мне о Сеймуре сегодня, – правда, то его давно уже надо было запереть, а ключ выбросить. Сексуальных нападений разного рода он совершил слишком много, чтобы их можно было перечислить, и в свое время он изуродовал не меньше двух мужчин.
– В местах, вроде этого, к помощи полиции не прибегают. Сами справляются. – Джоанна нетерпеливо покачала головой:
– Но этот разговор нас ни к чему не приведет. Мы не можем себе позволить изменить людей настолько, чтобы они поступали разумно. Оставьте Молли Прайор в покое.
– Это приказ, мэм?
– Не будьте идиотом. Я апеллирую к вашему разуму, и все.
Она подошла к машине, впустила собаку на заднее сиденье и села за руль.
– Есть новости с фронта сэра Генри? – спросил Девлин, когда она запустила мотор.
Она улыбнулась:
– Я не даю ему остыть, не беспокойтесь. Вечером в пятницу снова буду на связи с Радлом. Дам вам знать, если что-нибудь появится новое.
Она уехала, а Девлин отпер дверь и вошел в дом. Он долго колебался, затем закрыл дверь на задвижку и прошел в гостиную. Задернул занавеску, разжёг небольшой огонь и сел перед ним со стаканом гарвальдовского виски в руке.
Позор, дьявольский позор, но, возможно, Джоанна Грей права. Глупо было лезть на рожон. На мгновение он подумал о Молли, но затем решительно взял книгу «Полночный двор» на ирландском языке и заставил себя сосредоточиться.
По окну застучал дождь. Примерно в полвосьмого задергалась ручка входной двери. Через некоторое время раздался легкий стук в занавешенное окно, и Молли тихо позвала его по имени. Девлин продолжал читать, напрягая внимание, чтобы понимать слова. Спустя некоторое время Молли ушла.
Он тихо выругался с черной яростью в душе и швырнул книгу в стену, сопротивляясь всем своим существом желанию побежать за Молли. Он налил себе еще большую порцию виски и стоял у окна, чувствуя себя внезапно более одиноким, чем когда-либо в жизни. Дождь вдруг яростно обрушился на болота.
* * *
А в Ландсвоорте со стороны моря разыгралась буря с таким пронизывающим дождем, что он проникал до костей, как нож хирурга. Гарви Престон в карауле у ворот старой фермы прижался к стене, проклиная Штайнера, Радла, Гиммлера и всех и вся, доведших его до самого униженного и самого несчастного состояния во всей его жизни.
Во время второй мировой войны характерное отличие снаряжения германского десантника от британского состояло в типе парашюта.
