Дункан Кайл - Потайной ход

Элин покачивалась в воздухе. Ее веревка, обхватившая талию, тоже выдержала! Она находилась в горизонтальном положении и выглядела немного странно. Я начал приближаться к ней. Из пореза на лице струилась кровь, одна рука и нога неестественно вывернуты... Я предположил, что она мертва, поймал ее за куртку, притянул к себе, положил руку на горло. Но не смог прощупать даже пульса. Я смотрел на красивое, очень бледное, обрамленное золотистыми волосами лицо и думал о том, что ее жизнь оборвалась. Но вдруг ее ноздри дрогнули. Она дышала.

Я испытал короткий прилив разочарования, даже злости. Если бы океан убил ее, я мог бы оставить ее здесь. А теперь...

Было невероятно трудно, упершись ногами, притянуть к себе ее безжизненное тело, связать вместе обе веревки и дать сигнал, чтобы нас поднимали. Я подергал за веревку.

Никакого ответа. Если людей ее команды смыло, мы погибли. Спастись от такой волны можно лишь на луне, как любил повторять мой отец. Без посторонней помощи отсюда не выбраться. Я подергал опять, сообразив, что веревки все еще на страховке. Пока я думал о нашей судьбе, до меня дошло, что у нее где-то должна быть рация, если только ее не сорвало волной. Я поискал, рации не обнаружил. Но пистолет Макарова был на месте, и я взял его. Я проверил ее левый карман и, должно быть, причинил ей боль, потому что она застонала, хотя и была без сознания. Но приемник все-таки лежал в кармане, и я тоже взял его. Через минуту нас начали поднимать. Все усилия и все внимание я сосредоточил на том, чтобы уберечь Элин от новых травм. Люди наверху тянули нас рывками, и это причиняло ей боль. Когда до вершины осталось немного, я включил рацию, услышал щелчок — она заработала — и сказал:

— Медленнее, ради Бога! Она ранена!

В ответ услышал ворчание: «Не понимаем по-английски». Попробовал сказать то же самое по-немецки. Опять такое же ворчание. Последней надеждой был французский. Вроде бы ничего не произошло, но подъем прекратился. Мы достигли края расселины. Я был готов ко всему, даже к новой гигантской волне, хотя через столь короткий промежуток времени это было маловероятно. Я еще раз попробовал включить рацию, чтобы услышать какой-нибудь ответ, как вдруг наверху раздался какой-то шум, показался ботинок, потом нога и наконец появился человек. Он не разговаривал, но знал свое дело. Мы привязали руки Элин к бокам, связали ноги и осторожно втянули ее на веревке наверх.

Я подумал, что даже если бы не сделал больше ничего, я уже заработал свободу для себя и для Джейн. Я опять был на вершине, наблюдал за океаном в лучах солнца и незаметно осматривался вокруг, пытаясь обнаружить Джейн, но ее нигде не было видно. Человек со светлой бородой не обращал на меня внимания, он разговаривал по рации, возможно, с подводной лодкой.

Русский остановился передо мной, пытаясь мне что-то объяснить жестами. Я понял. Элин Гундерссон нужно спустить в лодку. Все достаточно просто.

Они торопились. Состояние Элин Гундерссон было серьезным, и они хотели поскорее увезти ее. Я услышал рев двигателя.

Элин, все еще без сознания, лежала на граните, сверху ее укрыли курткой. Она была очень бледной. «Сотрясение мозга или еще что похуже», — подумал я. Видимо, волна сильно ударила ее головой о скалу.

Мы ждали. Я взглянул на часы. Еще не было 7.30. Ярко светило солнце, голубел океан, дул легкий ветерок. Джейн нигде не было.

Через несколько минут я опять услышал шум двигателя. К нам бежали люди, один из них, по-видимому, врач. Элин Гундерссон обследовали внимательно, но быстро. Наложили шины, положили на носилки и стремительно понесли. Доктор шел рядом.

Я остался на месте. Никто со мной не разговаривал. Все были заняты эвакуацией Элин.

Два оставшихся человека сматывали веревки. Все явно собирались уезжать. Мне никто ничего не говорил и не приказывал. Я поспешил к машине. Доктор закрывал дверь, горя нетерпением поскорее уехать. Я кинулся к нему и спросил:

— Вы взяли в плен женщину. Где она?

Он обернулся и с недоумением посмотрел на меня. Светлобородый встал передо мной и сказал:

— Уходи, или мы тебя убьем.

Я схватил его за плечо.

— Я спас ей жизнь! — И добавил: — Свою женщину вы получили. Где моя?

Он ничего не ответил, — похоже, использовал весь свой словарный запас английского языка — и с силой оттолкнул меня. Я уцепился за его куртку. Он сгреб меня в охапку и швырнул на землю. Все быстро сели в машину. Лежа, я вытащил из кармана пистолет Макарова, прицелился в ближайшую шину и выстрелил.

Они все высыпали из машины, я вскочил на ноги.

— Где она? — кричал я, размахивая пистолетом. — Что вы с ней сделали?

Светлобородый ругался. Он ругался по-русски, но я это уже слышал и не испугался. Затем один из людей кинулся в машину, достал винтовку и направил ее на меня. Я видел темное отверстие ствола, его правую руку на спусковом крючке... Я выстрелил в него и промахнулся, выстрелил еще раз и снова промахнулся. И тут начало твориться что-то странное. Целившийся в меня человек вдруг выпрямился, а потом повалился на бок. Когда он падал, мне показалось, что к нему привязан какой-то шест.

До меня быстро дошло, что ситуация изменилась. Должно быть, подействовал адреналин, подскочивший в результате неожиданного спасения. Я должен был взять упавшую винтовку. Она лежала под убитым. И уже двое пытались овладеть ею. Один светлобородый. Но другим... другим была Джейн!

По моему приказу оба выпрямились и подняли руки вверх. Глаза Джейн широко раскрылись, затем она улыбнулась — сперва чуть-чуть, потом радостно и широко. И я понял, что за шест торчал из спины убитого: это был гарпун!

— Ты? — спросил я.

— Мастерски! — похвасталась Джейн.

Джейн взяла из моих рук винтовку и сказала:

— АВС-36 Симонова.

Ее руки обращались с оружием привычно. Несколько коротких щелчков — и винтовка уже снова готова к выстрелу. Ей никто не сопротивлялся. Джейн обошла машину и указала на испорченное колесо. Она не говорила по-русски, да это и не требовалось: ее поняли и колесо быстро заменили. Она мне сказала:

— Мы позволим им уйти, иначе начнется грандиозный международный скандал. Подумай, советская подводная лодка в австралийских водах, стрельба на берегу, русский матрос убит гарпуном... Нужно ли нам все это, а?

Я посмотрел на нее:

— Ты сказала нам?

— Австралии, — поправилась Джейн.

— И не упоминаешь Британию?

— Это подразумевалось само собой.

— Итак, пусть они уходят? И никто ничего не узнает?

— Я так думаю. А ты?

— Я же ничего не знаю, — ответил я.

— Нет, ты знаешь. По твоим глазам вижу.

— Позднее, Джейн, обо всем расскажу.

— Тогда пусть скорее все убираются! — приказала Джейн.

Русские забрали убитого, и машина уехала.

— Пойдем пешком?

— Прекрасное утро для прогулки, — ответила Джейн. — Можем погулять, поговорить немного, разобраться во всем.

— Да. Поговорить есть о чем.

Я протянул ей руку, она взялась за нее, и мы пошли к океану. Со скалы мы видели, как русские погрузились на подводную лодку и она исчезла, на поверхности океана не осталось никаких следов.

— Думаю, все к лучшему, — подытожила Джейн.

Она бросила винтовку в ущелье, засмеялась и сказала:

— Поцелуй меня.

Что я и сделал.

Через час или два мы встретились с Алекс и Джо Хэгом. Как только подводная лодка ушла, они подогнали «Леди Аброльос» к берегу, и запах жарящегося бекона распространился чуть ли не на километр. Они сошли на берег поздороваться с нами и узнать, что нового. Я рассказал им все, умолчал только о бетонных работах Питеркина. Не рассказал этого и Джейн. Теперь я был хранителем тайны, с той лишь разницей, что она уже не была так страшна, ибо о ней не мог знать никто, кроме меня.

На обратном пути в Олбани мы встретили американцев, охотившихся за мной неделей раньше. Мы остановились, вежливо поздоровались, рассказали о русских, о себе и сообщили, что охота закончена. И в конце концов убедили их в этом. Должно быть, помогла наша беззаботность. Мы были счастливы, мы и выглядели счастливыми.

Чтобы совсем усыпить их бдительность, я предложил показать им листья Питеркина. Это означало — нам нечего скрывать, никакого секрета нет. И они отказались от моего предложения, пожали плечами, развернули свой «форд» и уехали. Все было удивительно просто.

Я был горд своим хитроумным планом. Приключение закончено, все разъезжались. Джейн намеревалась остаться в Австралии на несколько дней, но очень скоро передумала, опять превратилась в майора Страт и поспешила домой, служить ее величеству на другом конце света. Именно поэтому я и не рассказал всего о тайне Питеркина. Потому что это привязало бы ее ко мне. Стоило только свистнуть...

Но, честно говоря, нужно было сделать гораздо больше, чем просто свистнуть. Предстояло заручиться поддержкой того, кому доверяю полностью, — Боба Коллиса. Кроме того, должно было пройти время, чтобы все, кто не слишком-то поверил мне, успокоились. Шло время. Я отослал золотые листья обратно Алекс.