– Дуг, – сказал я, – скажи, что ты рад этому.
– Я рад. Все правильно. Так что… все остается, как есть.
– Ты хочешь, чтобы мы повысили твою зарплату до уровня, предложенного Sony, – с нажимом сказал я. – Мое обещание остается в силе. Перешли мне предложение или дай письмо, и я об этом позабочусь.
Он медленно и глубоко выдохнул:
– В этом нет необходимости… Я не хочу разводить вас на деньги.
Еще ни один менеджер по продажам за всю историю западной цивилизации не произносил таких слов. Ну, даже если и произносил, то в душе не был с ними согласен. Я тут же насторожился. Что происходит?
– Дуг, – сказал я, – я взял на себя обязательство. Но не заставляй уговаривать себя.
Форсайт встал:
– Да нет, я же сказал – все в порядке. Я остаюсь. Меня все устраивает. Все хорошо, правда.
Он вышел, а я еще некоторое время словно оглушенный сидел в кресле. Потом повернулся к монитору и увидел еще одно моментальное сообщение от Горди. В нем было три слова: «НЕМЕДЛЕННО. КАКОГО ЧЕРТА?»
Я отправил ответ: «УЖЕ ЛЕЧУ».
Провожая взглядом Форсайта, я заметил, что Тревор Аллард мрачно наблюдает за мной со своего рабочего места. Фоном рабочего стола на его компьютере была фотография его любимого «порше». Интересно, насколько Тревор осведомлен об условиях предложения, которое получил Форсайт, и что ему известно о решении Дуга остаться. Наверняка Тревор уговаривал его уйти…
Горди сидел откинувшись в своем комфортном кресле, заложив руки за спину, и улыбался, словно лунатик.
– Почему ты так долго?
– Ко мне в офис только что зашел Дуг Форсайт, – ответил я, – он остается.
– О, правда? – насмешливо спросил он. – Интересно, с чего бы вдруг.
– О чем ты, Горди?
– Форсайт ни с того ни с сего потерял интерес к Sony. Вот так, вдруг, на пустом месте.
– Да, выглядит довольно странно, – согласился я.
– Интересно, в чем же дело? – вслух подумал Горди. – Что такое могло случиться, чтобы птица столь высокого полета, как Форсайт, отказался от предложения, которое как минимум на тридцать процентов больше того, что он получает здесь, а?
– Может быть, не хотел переезжать в Нью-Джерси?
– Он просил тебя поднять зарплату до уровня, предложенного Sony?
– Нет.
– А тебе не показалось это странным?
– Вообще-то, показалось.
– Ты попросил посмотреть предложение Sony?
– Хотите сказать, что Форсайт все это выдумал?
– О нет. Он не настолько изощрен.
– И что же тогда?
Горди наклонился всем телом вперед, положил локти на стол и торжествующе произнес:
– Чертово предложение отменили.
– Это невозможно!
– Я не шучу. Мне только что позвонил один из моих приятелей, который работает в Sony. Что-то произошло. Какая-то нестыковочка. Кто-то в верхах очень не хочет, чтобы Дуг Форсайт работал в Sony. Подозреваю, это кто-то повыше Кроуфорда. Сегодня с утра Форсайт был поставлен в известность, что предложение недействительно.
– Но почему?
Горди покачал головой:
– Понятия не имею. Никто не знает. Наверное, что-то всплыло. Сам теряюсь в догадках. Но вопрос закрыт. Форсайт возвращается на историческую родину. – Он хихикнул. – Обожаю, когда происходит такое вот дерьмо.
По дороге домой я не особенно вслушивался в рык бравого генерала из магнитолы, в которую был вставлен диск «Бизнес – это война». У меня перед глазами стоял Кэл Тейлор, которого выводил из здания сотрудник отдела безопасности – не Курт, кто-то другой. Я думал о Фестино. О Дуге Форсайте и о том, что Sony отозвала свое предложение – это было неслыханно.
Голос из динамиков ревел: «За один период размножения тигровая песчаная акула производит на свет только одного детеныша. Почему? Потому что в материнской утробе самый сильный детеныш пожирает своих братьев и сестер. Или возьмем, к примеру, пятнистую гиену. Щенки рождаются с полностью прорезавшимися передними зубами, и если в помете оказываются двое детенышей одинакового пола, один убивает другого при рождении. Самка беркута откладывает два яйца, но более сильный птенец обычно съедает более слабого в течение двух первых недель жизни. Почему? Выживает сильнейший!»
Я выключил звук.
Постепенно мне удалось успокоиться. Я тихо вошел в дом. Теперь Кейт взяла за правило возвращаться с работы пораньше и отдыхать после обеда в гостиной. Ее утренняя тошнота прошла, но она стала быстро уставать.
Пол в прихожей был выложен под старину каменными плитками, каждый шаг отдавался эхом. Я снял обувь и прошел в гостиную в носках. Кондиционер работал на полную мощность.
– Ты сегодня рано, – Кейт сидела на своей жесткой антикварной софе и читала. Я подумал, что наконец-то эта мебель смотрится в нашем доме уместно.
– Привет, малышка, – поцеловав ее, сказал я. – Как ты себя чувствуешь? – Она уже успела переодеться в домашнюю одежду. Я проскользнул рукой ей под футболку к поласкал животик.
– Даже не знаю. Немного странно.
– Странно? – встревоженно переспросил я.
– Да нет, просто немного тошнит. Изжога. Все как обычно. Джейсон, нам нужно поговорить.
– Да, конечно.
Фраза «нам нужно поговорить» обычно звучит не менее зловеще, чем «мы обнаружили опухоль».
Кейт похлопала рукой по диванчику рядом с собой:
– Присядь.
– В чем дело? – Я сел и исподтишка взглянул на часы. Отметил про себя, что у меня есть максимум десять минут на то, чтобы переодеться в джинсы и футболку с надписью «Red Sox» – иначе я ни за что не успею на стадион «Фенвей» вовремя.
– Послушай, дорогой. Я хочу извиниться. Я изводила тебя, потому что мне не нравилось, что ты так много работаешь, и я думаю, что это было несправедливо по отношению к тебе.
– Не переживай, – я не сержусь. – Мне не хотелось, чтобы мой ответ прозвучал так, словно я пытаюсь свернуть разговор, но ввязываться в продолжительную беседу тоже не хотелось.
– Я знаю, что Горди требует от тебя почти невозможного, и мне просто хочется, чтобы ты знал, как я тебя ценю. Мне стыдно за свое поведение в детском магазине.
– Ничего страшного, – сказал я.
– Ничего страшного? С каких пор ты стал так считать?
– А что?
– Просто оглядись вокруг, – она широко раскинула руки, – наш дом просто великолепен, и все это благодаря тебе. Благодаря тому, что ты так много работаешь. Все здесь благодаря тебе. И я этого никогда не забуду.
– Спасибо, – сказал я. Встал и снова поцеловал ее в щеку. – Мне пора бежать.
– Куда ты?
– На стадион. Я же тебе говорил.
– Ты идешь с Куртом?
– Да, – ответил я, – мне нужно переодеться.
Когда я снова спустился вниз, Кейт уже была на кухне – готовила себе вегетарианский бутерброд и брокколи. Заметьте, совершенно добровольно.
Я поцеловал ее на прощание.
– А тебе разве не интересно, как я провела день? – спросила она.
– Прости. Как ты сегодня?
– Просто невероятно. У Мари сегодня открылась выставка в художественной галерее, и я была на торжественном открытии как представитель фонда. Она приехала с тремя детьми – у нее же нет здесь ни родственников, ни няни. Так что я предложила ей последить за детьми, пока она давала интервью обозревателю раздела «Культура» из газеты Boston Globe.
– Ты присматривала за тремя детьми?
Она кивнула:
– Целый час.
– О Боже.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Считаешь, что это было настоящей катастрофой, да?
– А что, разве не так?
– Ну, сначала так и было. Первые десять минут я была уверена, что просто сойду с ума. Но потом – не знаю, как, но у меня все получилось. На самом деле, все не так уж сложно. В этом даже что-то есть. И знаешь, Джейсон, я поняла, что могу это сделать. Просто могу, и все.
Ее глаза были полны слез, и я почувствовал, что мои тоже наполняются слезами. Я поцеловал ее и сказал:
– Извини, мне пора бежать.
– Беги, – ответила она.
Как обычно, вокруг стадиона «Фенвей Парк» собралась толпа. Спекулянты спрашивали, не найдется ли лишнего билетика или не желаю ли я купить его, торговцы вразнос предлагали жареные сосиски, хот-доги и программки. Как мы и договаривались, я нашел Курта около турникетов рядом с входом в ворота «А». Я был удивлен, когда увидел рядом с ним женщину, которую он по-хозяйски обнимал за талию.
У нее были медные волосы с красноватым отливом – каскад мелких кудряшек. Короткая маечка персикового цвета, плотно облегала ее огромные груди. Осиную талию и роскошную задницу подчеркивали короткие джинсовые шорты. Спутница Курта была ярко накрашена – темные тени, густо покрытые тушью ресницы и кроваво-красная помада.
Как только прошел мой первый инстинктивный восторг самца при виде физически привлекательной самки, я тут же почувствовал разочарование. Это был совсем не тот тип женщины, с которым я мог представить себе Курта. Он никогда не упоминал о том, что у него есть девушка, но, с другой стороны, кого попало не водят на игры Red Sox. Слишком трудно достать билеты.
