— Это мать вам так сказала?
— Ей не нужно было ничего говорить. Мистер Салливан взял меня с собой в больницу. Так что я была там, когда он показывал ей фотографии. Думаю, он хотел, чтобы мое присутствие заставило ее и меня задуматься.
— Ваша мать обратилась в полицию?
— Вы шутите? Она посоветовала мне держать язык за зубами и делать, что велят, иначе со мной могло случиться то, что происходило с другими подружками мистера Салливана. Поскольку я сейчас сижу здесь и разговариваю с вами, угадайте с трех раз, какое решение я приняла?
У Дарби голова шла кругом. Она не знала, что хуже: то, что женщина монотонным, лишенным всяких эмоций голосом, как у пациента, которому сделали лоботомию, рассказывала, как ее неоднократно насиловали полицейские и главарь гангстерского клана, или то, что этот кошмар происходил с благословения ее матери.
— Мишель, — спросила Дарби, — вам известны имена пропавших женщин, которые встречались с Салливаном?
— Ничего не приходит в голову. Спросите Купа. Он ухаживал за несколькими подружками мистера Салливана.
— Нет! — выкрикнул тот хриплым голосом. — Этого не было!
— Правильно. Я совсем забыла. Ты не ухаживал за ними, ты просто трахал их. Ты и другие парни на вечеринках в отелях.
Куп оттолкнулся от перил.
— Я никогда не принимал участия ни в чем подобном, Мишель, и тебе это прекрасно известно.
— Эй, я не осуждаю тебя за то, что ты решил помочить свой конец. Ты же у нас не святоша, верно?
— Будь оно все проклято, и ты тоже, Мишель! — заявил Куп. — Я ухожу отсюда.
Куп открыл раздвижную стеклянную дверь, а потом с грохотом задвинул ее за собой. Дарби смотрела ему вслед. Ей хотелось броситься за ним и понять наконец, что здесь происходит.
Бакстер взяла пачку сигарет «Мальборо» и сказала:
— Кажется, я привела его в замешательство.
Дарби вдруг поняла, что, помимо смятения и растерянности, в глубине души злится на эту женщину.
— Я бы сказала, что вы очень постарались спровоцировать его.
— У нас с Купом много общего.
— Что именно? Вы встречались с ним?
— Нет, а жаль. К несчастью, у него были высокие требования, и он получил свой кусок пирога, потому что чертовски симпатичен. Все женщины, которых я знаю, готовы с радостью прыгнуть к нему в койку. Уверена, что и вы подумывали об этом, разве нет?
— И все-таки, что вас связывает?
— Это уж пусть он вам расскажет. А с меня на сегодня довольно.
— Присядьте. У меня к вам еще несколько вопросов о тех копах, которых вы встречали на вечеринках в отеле.
— Я не знаю, как их зовут, если вы спрашиваете об этом. Как это ни странно, но они почему-то не сочли нужным мне представиться.
— А их лица вы смогли бы узнать?
— Они носили маски Хэллоуина. А с маской на лице можно вытворять что угодно.
— А вы не слышали, как они называют друг друга? Или, быть может, другие женщины говорили вам что-нибудь по этому поводу?
— Нет и нет. Я видела только их члены. Вот если у вас найдутся фотографии мужских членов, тогда я помогу вам в них разобраться.
— Тот человек, который недавно с вами разговаривал…
— Он — коп, — отрезала Бакстер, закуривая очередную сигарету. — Не спрашивайте меня, как его зовут, потому что у него никогда не было имени.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что есть такие люди, которые появляются здесь и снова исчезают, как призраки. Спросите Купа. Он скажет вам то же самое.
— Этот коп был одним из тех, кого вы встречали в отеле?
— Я бы не удивилась этому.
— А как насчет других девушек в отеле, вы знали их? Бакстер откинула голову на спинку стула и уставилась в темное небо.
— Большинство из них умерли или сидят в тюрьме.
— Вы знали кого-нибудь из них?
— Кое-кто из них родился и вырос в Чарльстауне. Мистеру Салливану нравились местные девчонки. Наша гордость и все такое, говорил он.
— Кендра Шеппард была одной из таких девушек?
— Не знаю такую.
— Вы уверены? Она выросла здесь. Кстати, ее родителей убили не далее чем в трех кварталах отсюда. Мне кажется, что вы должны помнить об этом случае. Ее родителей застрелили во сне. А потом Кендра таинственным образом исчезла.
— Здесь многие умерли. Или исчезли.
— Мишель, зачем вы рассказали мне историю о себе и своей матери?
— Я подумала, что вам не помешает урок истории, док.
— Мне кажется, дело не только в этом.
Где-то вдалеке гулко хлопнули двери. Бакстер повела себя так, будто услышала выстрелы. Она вскочила на ноги и, вцепившись обеими руками в ограждение балкона, расширенными от страха глазами уставилась на группу людей, вооруженных ведрами, лопатами, носилками и ситами, которые стояли внизу, на улице, вокруг фургона. Со своего места Дарби разглядела невысокую и пухлую фигуру доктора Эдгара и его прическу в стиле Альберта Эйнштейна с развевающимися встрепанными волосами.
— Кто эти люди? — спросила Бакстер.
— Это студенты отделения антропологии. Женщина растерянно посмотрела на нее.
— Они помогут выкопать тела в подвале, — пояснила Дарби. — Мы нашли останки трех человек. Все женщины.
Бакстер ничего не сказала. Она смотрела, как студенты гуськом потянулись в дом.
— Этих женщин будет нелегко идентифицировать, — сказала Дарби. — Кто-то вырвал у них зубы и отрезал пилой пальцы на руках и ногах. Если вам известно что-нибудь, что может помочь нам…
— Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь.
— Не можете или не хотите?
— Нельзя поймать призрака.
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Я имею в виду, что по-прежнему есть люди, которые приходят сюда и уходят, как призраки. И у них нет имен.
— Как тот мужчина, с которым вы недавно разговаривали?
Бакстер не сводила глаз с дома.
— Похоже, вы нормальная женщина, но вся штука в том, что здесь никто не станет разговаривать с вами. А с теми, кто все-таки рискнет заговорить, произойдет несчастный случай. Или они попросту исчезнут. У вас к поясу прицеплен значок? С таким же успехом вы можете быть прокаженной.
Дарби облокотилась о перила балкона рядом с Мишель и сказала:
— Кендра Шеппард жила в Вермонте вместе с сыном.
Никакой реакции.
— Кендра жила под чужим именем — Эми Холлкокс, — продолжала Дарби. — Они с сыном приехали в Белхэм несколько дней назад.
— Сколько лет ее сыну?
— Двенадцать. Человек, выдававший себя за федерального агента, вошел к нему в палату, и Шон, сын Кендры, испугался того, что ему придется уехать с этим человеком. И знаете, что он сделал?
Ответом ей было молчание.
— Шон попытался совершить самоубийство, — сказала Дарби. — Выстрелил себе в голову. Похоже, он носил с собой пистолет для защиты. Перед тем как убить себя, он сказал мне, что его мать боялась, что эти люди отыщут ее. И они ее нашли. В Белхэме. Хотите знать, что случилось с Кендрой?
— Не очень, если честно.
— Ее привязали к стулу и перерезали горло.
Бакстер перевела взгляд на балконное ограждение и длинным ногтем, на котором сверкали фальшивые бриллианты, луна и звезды, отколупнула чешуйку краски.
— Вы не знаете кого-то, кто мог бы поступить с ней так? — спросила Дарби.
— Нет.
— Вы знали, что Кендра Шеппард сменила имя и сбежала отсюда?
— Нет.
— Вы готовы подтвердить свои слова под присягой?
— Конечно, почему нет? Вы можете снять с меня показания прямо сейчас, если хотите. Вон там, под одной из ножек кухонного стола, торчит Библия. Мне нужно было подложить что-нибудь, чтобы он не шатался.
— Если вы боитесь, я могу устроить предупредительное заключение с целью защиты.
— У кого, у федералов? — Бакстер рассмеялась. — Нет уж, спасибо. Лучше я буду полагаться на себя здесь, в реальном мире.
Дарби сменила тактику.
— Мишель, то, через что вам пришлось пройти… не могу выразить словами, как мне жаль вас. — Она надеялась, что голос выдает чувства, которые она сейчас испытывала. — Вы не заслужили такого обращения. И никто не заслуживает.
— Мне не нужна ваша жалость. Я всего лишь хотела объяснить вам, как обстоят дела.
— Я могу направить вас к психоаналитику, который не возьмет с вас денег за свои услуги.
— Разговоры не изменят того, что произошло. Они не смогут стереть того, что осталось у меня в памяти.
— Это может помочь.
— Нет, спасибо. Предпочитаю амбиен и перкоцет. Вместе они способны творить чудеса.
Дарби положила на перила свою визитную карточку.
— Завтра, когда протрезвеете, позвоните мне, и мы поговорим.
Бакстер оттолкнулась от перил и затушила сигарету о карточку.
— Когда будете уходить, можете угоститься пивом на прощание. Не стесняйтесь.
