— Пьянь, — сказал Сиу и презрительно рассмеялся. — Футбольная команда, наверное.
Крейслер демонстративно повернулся спиной к шумной орде.
— Мэй супарб, — проворчал он. — Плебеи.
Толстый японец в белых штанах на несколько размеров меньше, чем требовалось, плюхнулся рядом с Цю, заставив его положить сумку на колени. Сиу слегка тронул его за руку:
— Они начинают.
Кто-то уже расставил несколько больших плетеных корзин рядом с подмостками. Потом вышел китаец и поставил одну корзину на стол. Ему было лет пятьдесят, на плешивой макушке оставалось лишь несколько седых прядей волос, но глаза сверкали в полумраке, как граненые алмазы. Глядя на него, Цю заерзал, почувствовав себя неуютно.
Китаец снял крышку с одной из корзин. Несколько мгновений ничего не происходило. Потом длинная темная веревка переползла через край корзины, помедлила и начала неторопливо спускаться на стол.
Пара молчаливых помощников принесли фонари, поставили два по краям стола, а остальные подвесили. Теперь Цю видел все четко, по затылку и спине побежали мурашки. Змеи вытекали из первой корзины, словно струйки масла из переполненного кувшина.
Церемониймейстер спокойно взял одну из самых тонких черных змей и позволил ей ползать по рукам. Потом, ухватив змею за хвост и голову, запрокинул лицо. Держа ее вертикально над собой, он начал запихивать пресмыкающееся в рот, то опуская, то слегка вытягивая обратно, пока наконец тварь не исчезла у него во рту.
На Цю это не произвело слишком большого впечатления. Но вдруг он резко выпрямился: китаец выпустил из руки хвост змеи и закрыл рот. Несколько секунд от стоял неподвижно, и умиротворенная таинственная улыбка играла на его губах. А Цю в это время трясло, как в ознобе. Потом китаец поднес обе руки к носу и теми же скупыми движениями стал вытягивать похожую на проволоку змею, на этот раз через ноздрю. Змея снова оказалась в корзине.
Раздались жидкие хлопки. Японская футбольная команда реагировала вяловато, словно они не поняли толком, чему внезапно явились свидетелями. Взгляд заклинателя змей задумчиво обежал первый ряд и, задержавшись на лице Цю, — или это только ему показалось? — закончил обзор аудитории. Потом китаец поднял вторую корзину и поставил ее рядом с первой.
Стоило ему снять крышку, как длинная толстая стрела взметнулась вверх, словно черт из табакерки, заставив зрителей в первых двух рядах отпрянуть при виде шипящего черного столба в два фута высотой, с треугольной головой и горящими злобой глазами.
Королевская кобра.
Легким движением заклинатель змей развернул корзину, описав полукруг так, чтобы ядовитая хищница смотрела ему в лице, и помахал ладонью перед глазами змеи.
Раскачивающийся столб мгновенно застыл. Китаец вытащил змею из корзины за шею и вытянул ее горизонтально, словно негнущийся жезл. Один из помощников вынес поднос с тремя деревянными кубками в форме песочных часов и длинным ножом. Заклинатель перевернул змею и поднял зазубренный нож. Наступила минута напряженного ожидания, даже самые неугомонные японцы затаили дыхание. Потом медленным косым движением лезвие ножа впилось в шею кобры. Голова с глухим стуком упала на стол, на серебристом металле остались черные пятна. Заклинатель, подержав длинное тело по очереди над каждым из кубков, ловко наполнил их кровью до краев.
Закончив, он швырнул змею на пол и, подхватив поднос, вышел вперед. Несколько секунд китаец делал вид, что колеблется, выбирая почетного гостя. Но Цю знал, что предназначен быть избранником с того самого момента, как впервые встретил его гипнотический взгляд.
Так и получилось: поднос остановился перед Цю.
Крейслер теребил свой амулет и что-то бормотал в перерывах между вздохами. Цю перевел глаза с кубков на улыбавшееся лицо заклинателя змей и обратно. Почему выбрали именно его? А с другой стороны, почему бы и нет? Кого-то же нужно было выбрать. Кроме того, будет что рассказывать коллегам в банке, когда он вернется, или в следующем письме Цинцин.
Гарри Сиу прошептал ему на ухо:
— Это большая честь. Поскольку вы — китаец, как и он, а других здесь нет, я думаю так. Берите же, берите!
Цю колебался. Почему не выбрали Гарри, ведь он тоже китаец? Впрочем… Цю, пожав плечами, протянул руку.
Но прежде чем он успел взять чашу, толстый японец, сидевший рядом, с хриплым торжествующим криком выхватил ее и осушил. Подняв пустой кубок высоко над головой, он ликующе улыбнулся с чувством превосходства над побежденным соседом-китайцем.
С минуту никто не двигался. Цю был слишком ошеломлен неожиданным выпадом, чтобы сопротивляться. Он подался назад, в растерянности теребя воротник рубашки. Поднос выскользнул из рук заклинателя на землю, кубки покатились в разные стороны. Цю недоуменно смотрел на него.
Но в этот момент улыбка на лице японца погасла. Он выронил кубок и обхватил руками свой огромный живот, словно ребенка. Еще несколько секунд он продолжал стоять, уставясь в одну точку и как будто удивляясь чему-то. А потом, в полной тишине, с грохотом повалился на стулья лицом вниз.
Цю наклонился и, перевернув японца на спину, положил палец на его сонную артерию и поднес ухо ко рту — мертв.
Японцы столпились вокруг, отпихивая друг друга и вопя. Цю выпрямился и, оказавшись лицом к лицу с заклинателем змей, заметил, как выражение испуга сменилось злобой.
Быстро отступив, фокусник схватил дохлую кобру. Молниеносным взмахом руки он накинул змею на шею Цю, как колесо. Но ничего не вышло: змеиная кожа была сухой, точка опоры отсутствовала, и Цю одним резким движением освободился: в это короткое мгновение он встретился лицом к лицу со смертью. Цю побежал.
Прорываясь сквозь кольцо беснующихся японцев, он наткнулся на Сиу, который угрожающе размахивал зонтиком, словно мечом. Цю сообразил, что противников у него двое. Не долго думая, он с размаху ударил Сиу в живот и помчался в переулок. Шаги за спиной. Крейслер? Нет, он не мог поверить, что он замешан. Сиу? Тот еще отдышаться не успел. Значит, заклинатель змей. Но Цю понимал, что лучше не оглядываться, не тратить время.
В конце переулка он, не замедляя шага, свернул налево, где должен быть клонг. Цю, не задумываясь, бросился прямо в тухлую, зловонную воду. Канал оказался мелким, с толстым слоем тины. Цю зашлепал по направлению к ближайшим огням и ветхим домам. На противоположной стороне канала он заметил еще один скудно освещенный переулок и выбрался наверх. Хлюпающие шаги преследователей, казалось, настигали.
Цю помчался по переулку, очутился на ярко освещенной магистрали и внезапно наткнулся на зазывалу.
— Хотите взглянуть на что-нибудь интересное, господин? Шоу с девочками, шоу с мальчиками…
Цю с такой силой вцепился в руку зазывалы, что тот взвыл от боли.
— Да! Хочу!
— Хорошо, хорошо, идите сюда…
Так-так был припаркован возле тротуара. Зазывала поспешно усадил в него Цю и начал торговаться с велорикшей. Цю прервал этот процесс, сунув под нос ошеломленному водителю банкноту в сто батов. Водитель, едва взглянув на нее, без дальнейших разговоров врубил мотор.
Движение было все еще мощным, но велорикша ввинчивался и выныривал из самых жутких пробок, швыряя Цю и его сопровождающего из одной стороны коляски в другую. Цю оглянулся и поймал взглядом чью-то фигуру — это мог быть Сиу, — который забирался в такси. Повернувшись к водителю, он заметил, что тот снижает скорость на красный свет.
Цю стукнул его изо всех сил по плечу.
— Вперед! — заорал он.
Водитель не знал китайского, но у него не возникло никаких сомнений насчет смысла этих слов. Он пустился во весь дух.
Цю оглянулся через плечо. Такси задержалось на красный свет, но, пока он смотрел, свет переключился, и машина устремилась вперед, быстро нагоняя маленький так-так. Как раз в тот момент, когда их разделяло несколько ярдов, велорикша сделал такой резкий поворот, что пассажиры чуть не вылетели из так-така. А такси преследователя, застигнутое врасплох этим маневром, пролетело мимо.
Они остановились на большой площадке перед домом с двумя подъездами, выстроенном в западном стиле. Цю выпрыгнул и посмотрел в дальний конец двора, где стоял живописный алтарь. Вокруг него, растянувшись, скрестив руки на груди и открыв рот, мирно спали молодые ребята. Почему-то они напоминали Цю хищников, которые только что закончили свою трапезу, — стадо спящих крокодилов.
Водитель посигналил. Один из юношей открыл глаза и привстал. Увидев, что прибыли клиенты, он издал леденящий душу вопль плакальщика на похоронах — и все вокруг ожило.
Около дюжины подростков вскочили и бросились в дом через боковую дверь. Цю не стал ждать, пока его пригласят. Споткнувшись о порог, он оказался в темной комнате, услышал, как игла заскрипела по пластинке, и тут же влажный ночной воздух наполнился тяжелым ритмом «диско». Позади бара включился фонарь: двое молодых людей лихорадочно готовились к работе. Потом вспыхнули прожектора, осветив сцену.
