Но возникла проблема. Фиона не считала Блейка убийцей. Она говорила об этом Стиву и всем, кто был готов ее слушать. Однако альтернативные версии никуда не привели. Из-за безудержных нападок прессы Стиву пришлось арестовать Блейка.
Однажды утром он приехал в университетский офис Фионы, которая, едва взглянув на его потемневшее лицо, сказала:
– Мне не понравится то, что ты хочешь сказать, правильно?
Стив кивнул и плюхнулся на стул.
– Мне тоже не нравится. Я сегодня спорил до хрипоты, но политиков не прошибешь. Начальство решило действовать через мою голову. Они пригласили Эндрю Хорсфорта.
Комментарии не потребовались. Эндрю Хорсфорт работал в клинике. Его имя много лет было связано с закрытой больницей для душевнобольных, репутация которой страдала каждый раз после независимой проверки. Он полагался на то, что Фиона презрительно называла «чувствительным» подходом к рецидивистам, и гордился своей проницательностью, выработанной за долгие годы службы.
– Хорошо бы, он хоть на время забывал о своем «эго», – как-то раз с сарказмом заметила Фиона, прослушав одну из его лекций.
У него было, как Фиона говорила близким друзьям, счастливое попадание в точку, когда он взялся за свое первое большое дело и разработал определенный тип преступника, но с тех пор он ни на шаг не продвинулся вперед, зато газетчики получают от него бессчетные статьи и интервью. Когда полицейские производили законный арест, согласуясь с его данными, он тотчас начинал кричать о своих достижениях, но стоило им сплоховать, и он открещивался от них. Так как у полицейских был подозреваемый – Фрэнсис Блейк, Фиона ни на секунду не усомнилась в том, каким будет подготовленный Хорсфортом психологический портрет.
– Я выхожу из игры, – твердо сказала Фиона.
– К сожалению, ты уже вне игры, – с горечью проговорил Стив. – Они решили не принимать во внимание твой профессиональный совет и мое личное мнение. Теперь они готовят Блейку ловушку. Естественно, под началом Хорсфорта.
Фиона сердито покачала головой.
– Черт бы их побрал, – не выдержала она. – Хуже не придумаешь. Даже если бы я считала Блейка убийцей, это все равно не лучший выход. Вы могли бы получить пользу от опытного психолога, проработавшего не один год, но ваша молоденькая детектив, поднатасканная идиотом Хорсфортом, – это заранее запланированный провал в суде.
Стив пригладил ладонями редеющие волосы.
– Думаешь, я им не говорил?
И он в отчаянии стиснул зубы.
– Не сомневаюсь, что говорил. И знаю, что тебя от всего этого мутит не меньше, чем меня. – Фиона встала и подошла к окну. Ей было невыносимо ее унижение даже перед Стивом. – Что ж. Со столичной полицией покончено. Больше никогда не буду работать с тобой и с твоими коллегами.
Зная Фиону много лет, Стив понимал, что уговаривать ее бесполезно. Его самого настолько разозлило невнимание к его мнению, что и он был готов подать в отставку. Однако, в отличие от Фионы, у него не было другой работы, поэтому ему пришлось отбросить эту мысль и забыть о своей гордости. Правда, он рассчитывал, что и Фиона со временем забудет обиду. Но пока еще было рано об этом говорить.
– Я тебя не виню, Фион, – печально проговорил Стив. – Жаль, конечно, терять тебя.
Взяв себя в руки, Фиона посмотрела прямо ему в глаза.
– Тебе придется еще перед многими извиняться, прежде чем ты расквитаешься с этим делом, – мягко сказала она.
Даже тогда Фиона предвидела, к чему может привести интрига, затеянная Хорсфортом. Полицейским во что бы то ни стало нужно было засадить убийцу за решетку, тем более теперь их совесть успокаивал уважаемый психолог, говоривший как раз то, что они хотели слышать.
Фионе не доставил ни малейшего удовольствия тот факт, что права оказалась она.
Средневековая крепость Толедо стояла на горе, почти полностью окруженной рекой Тахо, изгибающейся тут наподобие бычьего ярма. Благодаря глубокой реке и крутым скалам большая часть города была защищена от нападений, и укреплять пришлось всего лишь одну узкую полосу. Теперь вдоль реки шла живописная дорога, с которой открывался прекрасный вид на золотящиеся в солнечных лучах дома, расположившиеся на всем склоне сверху донизу – от богато украшенного собора и строгого Алькасара. Это запомнилось Фионе еще с тех пор, когда тринадцать лет назад она с тремя друзьями в пыльный жаркий день осматривала город.
Туром по Испании они решили отпраздновать окончание аспирантуры, и в стареньком «фольксвагене» любовались видами и городами по своему усмотрению. Толедо остался в памяти в первую очередь как город Эль Греко, Фердинанда и Изабеллы; запомнились и витрины магазинов, где выставлены доспехи и мечи, и великолепное обслуживание. Но если бы кто-нибудь сказал тогда юному университетскому психологу, что в один прекрасный день она приедет в Испанию в качестве полицейского консультанта, Фиона непременно поинтересовалась бы, какие галлюциногены спровоцировали подобную фантазию.
Первый труп – обезглавленную женщину – нашли якобы в стародавние времена примерно в миле от городских ворот в глубокой, поросшей лесом речке, впадавшей в Тахо. Согласно преданию, то была цыганка, соблазнившая стражника, чтобы он открыл дорогу захватчикам. Цыганку обезглавили, а речку назвали Ла Дегойада – «Перерезанное горло». Ничему не удивляясь от усталости, Фиона тем не менее не преминула отметить, что майор Беррокал ни словом не обмолвился о судьбе солдата-стражника.
Современной жертвой стала двадцатипятилетняя немка Мартина Альбрехт, которая работала независимым гидом, на свой страх и риск организовывая для немецких туристов туры по Толедо. Судя по показаниям друзей и соседей, у Мартины был женатый любовник, младший офицер испанской армии, который служил при Министерстве обороны в Мадриде. В день убийства он присутствовал на официальном обеде в столице, то есть не меньше чем в сорока милях от места преступления. Приглашенные еще пили кофе и коньяк, когда было обнаружено тело Мартины, так что любовник выпадал из круга подозреваемых. К тому же, по словам друзей, Мартина была совершенно счастлива.
Труп был обнаружен незадолго до полуночи парочкой подростков, которые припарковали мотоцикл на обочине и спустились на полянку, чтобы спрятаться от любопытных глаз. Подозревать их тоже не было смысла, хотя отец девушки, по слухам, обвинял дружка своей дочери на том основании, что он якобы развратил невинную девушку.
Согласно отчету с места преступления, Мартина лежала на спине, широко раскинув руки и ноги. Патологоанатом писал, что на нее, по-видимому, напали сзади и горло перерезали слева направо длинным и очень острым ножом, возможно штыком. Точнее определить было трудно, тем более что Толедо славится своим оружием и едва ли не в каждом из дюжины торгующих сувенирами магазинов на главной улице можно купить наточенный, как бритва, нож. Смерть наступила почти сразу же, едва кровь хлынула двумя фонтанами из сонных артерий. Так как вся одежда оказалась пропитанной кровью, то, похоже, Мартина стояла, когда на нее напали.
Дальнейшее исследование показало, что в ее влагалище, в клочья разорвав его, вбили разбитую бутылку. Правда, по отсутствию крови можно было предположить, что к этому времени Мартина, слава богу, была мертва. Бутылка оказалась из-под дешевого красного вина, которое можно купить почти в любом магазине. Внимание полицейских привлек забрызганный кровью путеводитель по Толедо на немецком языке, на котором рукой Мартины были написаны ее гая, адрес и номер телефона.
Непонятно было, как Мартина оказалась возле Ла Дегойада. Собственно, попасть туда не составляло труда; туристский маршрут наверняка пересекал речку, к тому же, неподалеку было много мест, где машина легко могла съехать с дороги. Женщина, с которой Мартина делила квартиру, рассказала, что та пришла с работы около семи. Они вместе съели хлеб с сыром, салат, потом соседка отправилась к друзьям. У Мартины же не было никаких определенных планов на вечер, разве что где-нибудь выпить перед сном. Полицейские опросили владельцев кафе и баров, которые она обычно посещала, однако никто не видел ее в тот вечер. Опросили также членов группы, с которой Мартина работала накануне, однако никто не заметил, чтобы какой-нибудь мужчина проявлял особое внимание к юной Мартине. Кроме того, вся группа была вечером на празднике фламенко. По меньшей мере три человека подтвердили присутствие всех до одного членов группы на празднике.
Расследование застопорилось. Так почти всегда бывает, подумала Фиона, с первым в серии преступлений, особенно если преступник достаточно умен, чтобы скрыть следы, и у него нет тайного желания быть пойманным. Невозможно определить направление поиска, если нет очевидной связи между преступником и его жертвой.
Через две недели был обнаружен второй труп. Сравнительно короткий перерыв, мысленно отметила Фиона. На сей раз местом преступления стала просторная монастырская церковь Сан-Хуан-де-лос-Рейес [2]. Фионе припомнились крытые аркады и массивное квадратное здание, украшенное нелепыми горгульями. Как раз там один из ее спутников обратил внимание на перевернутую горгулью – вместо жуткой морды, поглощающей воду, была видна фигура ниже пояса, словно горгулья протаранила головой стену.
