— Выброси его, — повторил мужчина.
— Почему?
— Потому что я тебе так сказал.
— А если я не послушаюсь? Вы явитесь сюда, чтобы надрать мне задницу?
Собеседник выругался. Потом произнес:
— Очень хорошо, мой маленький друг. Считай, что я тебя предупредил.
И прервал соединение.
Еще какое-то время я неподвижно сидел с телефоном в руке. Кажется, подсознательно ждал, что неизвестный собеседник позвонит снова.
Наконец я ослабил галстук и расстегнул верхние пуговицы халата, чувствуя, что мне не хватает воздуха. Конни, судя по всему, выключила климатизатор.
Вечер выдался сумасшедший, и я чувствовал себя порядком взвинченным. Что же все-таки происходит? Почему незнакомый собеседник так неожиданно сорвался в конце разговора?
«Потому что ты упомянул о полиции», — подсказывал мне внутренний голос.
Ну и что? Какая в этом опасность для владельца мобильника?
«Может быть, в этом телефоне хранится какая-то важная личная информация, не подлежащая огласке».
Тогда почему мне велели его выбросить?
Я встал и принялся расхаживать по комнате. Мое любопытство разгоралось все сильней, и в конце концов я решил взглянуть хотя бы на список абонентов в телефонном справочнике. Городок у нас маленький, и если этот самый Кош постоянно тут живет, наверняка я могу увидеть в его телефонном списке кого-то из знакомых. Я позвоню ему, объясню ситуацию, и…
«Одним глазком…»
О’кей. Я снова сел и вытянул ноги, пытаясь придать своим действиям нарочитую небрежность. Затем принялся нажимать клавиши. Я никогда особо не разбирался в мобильниках, но надеялся, что этот не слишком отличается от моего. В моем телефоне для открытия справочника достаточно было нажать центральную, навигационную, клавишу, а дальше манипулировать стрелками. Так я сделал и сейчас — нажал клавишу, потом стрелку вверх.
Ничего.
Ну что ж… а если вниз?
Опять ничего.
Ладно, попробуем иначе. Я нажал клавишу «Меню» и выбрал вкладку «Справочник». Так, вот он. Открываем…
На дисплее появилась надпись: «Пусто».
Черт! Ни одного имени, ни одного номера телефона, вообще ничего!
Я уже хотел отказаться от своей затеи, но решил проверить еще вкладку «Сообщения». Я знал, что эсэмэски часто посылают друг другу подростки, причем пользуются каким-то совершенно непонятным сленгом, который я с грехом пополам разбирал лишь благодаря тому, что у меня в приемной лежали среди прочих молодежные журналы, и иногда я пролистывал их, если не было работы.
В «Сообщениях» тоже было пусто.
Из приемной донесся какой-то шум. Кажется, Конни говорила с посетителями. Я наобум потыкал в клавиши и попал на список последних вызовов. Входящий звонок был один-единственный — тот самый, на который я ответил несколько минут назад. Исходящих не было вовсе.
Странно. Можно было подумать, что телефон новый и приобрели его совсем недавно.
«Или владелец стер всю информацию».
Конни слегка постучала в дверь и окликнула:
— Босс?
Я сунул телефон в карман халата. Конни приоткрыла дверь и заглянула в кабинет.
— Конни, я предпочел бы, чтобы вы называли меня Пол. Или доктор Беккер. Я вам это уже говорил.
— То есть вы больше не босс?
Я вздохнул:
— Что там?
— Вывих щиколотки. Клиент в боксе номер один. В боксе номер два — пара близнецов с болями в желудке. Мать ждет в приемной. У детей, похоже, гастроэнтерит…
— Отлично. Вот и работенка привалила…
— Да. Близнецы, кстати, заблевали вам все кресла.
С этими словами она скрылась, а я поспешно достал пачку сигарет из нижнего ящика стола (Конни вела настоящую войну с моим пристрастием к курению) и вышел через служебный ход на улицу. Пока Конни будет вносить в компьютер данные клиентов, я как раз успею выкурить «раковую палочку».
Я сделал несколько шагов по парковке. Пахло мокрым асфальтом. Капли дождя еще поблескивали на фонарях, но потоки воды уже ушли по водостокам под землю.
Стояла середина августа, и штормовое предупреждение объявляли с начала месяца уже в восьмой раз. Так всегда в этом регионе. Одни и те же погодные циклы повторяются каждый год. Летом природа превращается в какого-то мифического буйного зверя, который с ревом обрушивается на землю и разоряет ее, а потом, утихомирившись, скрывается в сумраке. Люди исправляют последствия и постепенно обо всем забывают… Скоро придет день, и в городе будет побит очередной температурный рекорд.
И кто вспомнит о событиях, случившихся во время предыдущих природных катастроф?
Инспектор Кэмерон Коул выдержал взгляд своего шефа, не моргнув глазом. Ему пришлось нелегко, поскольку шеф Гарнер был в ярости. Даже в бешенстве.
— В этой папке ничего нет! — прорычал он. — Ничего!
В кабинете кроме них двоих присутствовал еще один человек — адвокат, скромно сидевший в уголке. Его длинные гибкие пальцы неподвижно застыли на кожаном портфеле, лежавшем у него на коленях.
Кэмерон подумал, что кисти рук адвоката похожи на двух тарантулов. Если бы мог, он охотно раздавил бы их каблуком кованого сапога.
— Разумеется, я освободил мистера Смита, — продолжал Гарнер. — Против него нет никаких серьезных обвинений.
Кэмерон не слишком удивился, услышав эти слова.
— Значит, вы закрыли это дело? — спросил он.
— Да.
— В таком случае что я делаю в вашем кабинете?
— Господин Бартон Фуллер, присутствующий здесь (владелец тарантулов с важностью кивнул, когда было названо его имя), заявляет, что его клиент подвергся неоправданно грубому обращению со стороны полицейского.
— Кажется, это называется плеоназм, — заметил Кэмерон.
— Что? — переспросил шеф.
— Словесная избыточность. Грубое обращение полицейских неоправданно по определению.
Шеф муниципальной полиции Неаполя[1] подался вперед, опираясь ладонями на стол:
— Коул?
— Шеф?
— Ты надо мной издеваешься, мать твою?!
— И в мыслях не было. Как я уже написал в своем рапорте, Алан Смит разбил себе лоб, садясь в мою машину. Я отвез его в клинику, где ему оказали медицинскую помощь, и только после этого доставил в участок. Все остальные ушибы и кровоподтеки — результат его собственного неадекватного поведения: он попытался бежать. Два человека, врач и медсестра, могут подтвердить мои слова — и о драке, и об ее последствиях.
— У мистера Смита другая версия.
— Мистер Смит может выдвигать любые версии. Я сообщаю вам факты.
Адвокат слегка кашлянул и заговорил:
— Проблема не в этом, инспектор Коул. Мой клиент был арестован…
— С голой задницей на городском пляже, — перебил его Коул.
— Допустим, — кивнул адвокат. — Однако пляж был абсолютно пуст. Дело было ночью.
— Разгуливать голышом — нарушение закона, — сказал Коул, скрещивая руки на груди. — Или я ошибаюсь? Или у нас не один закон для всех?
— Но ваше поведение по меньшей мере можно характеризовать как превышение полномочий. Я полагаю, что на офицере полиции, в чьи обязанности входит поддерживать порядок, в данном случае лежит доля вины.
Бартон Фуллер.
Из фирмы «Саймон, Фуллер и Сакс» — одной из самых крупных юридических контор в Майами.
Коул подчеркнуто церемонно склонил голову, словно соглашаясь с мнением очень важного собеседника, но затем обернулся к патрону:
— Хорошо. Я возвращаюсь к работе. Или вы предпочитаете, чтобы я сначала почистил ботинки мистеру Фуллеру, чтобы он сменил гнев на милость?
Тарантулы беспокойно зашевелились на черном кожаном портфеле.
Шеф Гарнер встал, все так же опираясь кулаками на стол, и коротко взглянул на адвоката. Тот тоже поднялся и почти бесшумно направился к двери — слышался лишь легкий шорох его элегантного костюма-тройки из натурального хлопка. Когда Бартон Фуллер вышел, Гарнер повернулся к подчиненному. Тот мысленно заткнул уши.
— Черт возьми, Коул, ты хочешь меня до инфаркта довести?
Кэмерон предпочел не отвечать.
— Это в разгар предвыборной кампании! — продолжал шеф. — Ты что, совсем спятил? Нового губернатора Флориды изберут через несколько недель, и, как всегда, начнутся перестановки сверху донизу. Если массмедиа раздуют эту историю о том, как полицейский избил ни в чем не повинного человека, нас обоих отсюда вышибут!
— Стало быть, вас беспокоит только продление собственных полномочий?
Гарнер упер указательный палец в стол, не отрывая взгляд от инспектора:
— Я прекрасно понимаю, куда ты метишь.
— Ах, вот как?
— Да. И вот что я тебе скажу: ты пока еще не сидишь на моем месте. Здесь командую я. — Гарнер с силой постучал пальцем по столу. — Мистер Смит — уважаемый гражданин! Он пожертвовал крупные суммы на благотворительные учреждения нашего города.
