Полиция ищет его жену и не находит трупа. Задача Хоукса — направить полицию по правильному следу. Но он пока выжидает. Надеется. Вскоре его терпение лопнет. И первое, что он сделает, — отправится к месту преступления. Ему нужно убедиться, что труп на месте. Этого я и жду. Он выдаст себя с головой, и я смогу прижать его к стенке без особых усилий. А сейчас он делает все, чтобы труп был найден. Кем угодно. Для этого он и нанял тебя. Рискованный шаг — включать в дело лишнюю голову, да еще которая хорошо соображает, но Хоукс пошел ва-банк! Неплохо, если ты узнаешь, для чего профессору Хоуксу срочно понадобились деньги. Большие деньги, ради которых можно убить близкого человека.
— В итоге, вы хотите заставить Хоукса самого прийти на Бич-Гроут?
— Это задача номер один. За Хоуксом наблюдают мои люди. Как только он направит свои стопы на северное шоссе, мы будем во всеоружии. Парень уже взбешен! Он сейчас на той стадии, когда люди начинают делать ошибки одну за другой.
— А если он сломается через месяц, что будет с трупом? Должен же Хоукс что-то опознать?!
— Труп забальзамирован и находится в морозильной камере нашего морга. У пас умеют сохранять тела. Ну вот, сыпок, я тебе растолковал свою версию. На нее, конечно, не делается основной упор, в ней есть свои дыры. Мои ребята отрабатывают еще несколько версий, так что мы не сидим сложа руки, но, думаю, они не настолько любопытны, чтобы заинтересовать такого хитреца как ты. И не обвиняй меня в предвзятости, Дэн. Я никогда никого не ставил в ранг преступника, основываясь лишь на своих собственных выводах.
— Я это знаю, сэр. Очень вам признателен за помощь. Постараюсь помочь вам докопаться до истины.
— Ты стоящий парень, и я не возражаю, чтобы ты немного заработал, но ты должен соблюдать законы. Один из них гласит, что убийство — та часть юрисдикции, которой частный сыск заниматься не имеет права. Если тебе станут известны факты, подтверждающие мою версию, ты обязан доложить мне о них. Я знаю, что ты дотошный малый и можешь увлечься этим делом и забыть, что им занимается окружная прокуратура. Не советую!
— Боже упаси, сэр. Вы знаете, с каким уважением я к вам отношусь. Я многим вам обязан.
— Хорошо, что ты помнишь об этом.
Я встал и взял шляпу в руки. Сначала я раз десять сказал «спасибо», а потом, перед самым уходом, случайно обронил:
— Конечно, мне не помешало бы взглянуть на труп найденной женщины и поговорить с патологоанатомом.
— Зачем тебе это?
— Хочу быть во всеоружии, сэр. В результате мне хотелось бы быть вам полезным и не блуждать лишнее время в потемках.
Старик ехидно усмехнулся. Каждый из нас хотел перехитрить другого, и оба это прекрасно знали, но продолжали хитрить дальше. Чакмен решил, что раз уж ему удалось меня завербовать; то стоит бросить косточку послушному псу. Он снял трубку и попросил секретаршу соединить его с Говардом Томпстоном.
Томпстон был самым известным патологоанатомом в сфере судебной экспертизы на всем тихоокеанском побережье. Когда-то он возглавлял институт судебной медицины в Сан-Франциско, но кто-то из крупных китов заимел на него зуб, и опытного профессионала смешали с грязью. Он вынужден был перебраться в более тихое местечко. Конечно, мнение такого человека в моем деле играло решающую роль. Но это относилось к трупу, а не к тактике расследования.
— Говард? Чакмен на проводе. К тебе зайдет Элжер, ты его знаешь. Это мой человек. Ответишь на все его вопросы относительно трупа неопознанной блондинки. И без фокусов! Это все, Говард!
Старик положил трубку и посмотрел на меня из-под роговых очков. Не ясно только, почему торжествовал он, а не я.
2
В вонючем сыром подвале с кафельными стенами и потолками, куда привел меня Томпстон, можно было проторчать не больше двух минут. Я крепился как мог. Мы прошли до копна узкого коридора и уперлись в стальную дверь с массивным колесом. Взявшись за бункерский засов, потрошитель трупов вдруг убрал с него руку и повернулся ко мне липом. Эдакий Мефистофель с орлиным профилем и бородкой клинышком. Его долговязая сутулая фигура отбрасывала дьявольскую тень на стену.
— Скажи, Дэн, какими коврижками ты задобрил Хмурую Тучу, что он допустил тебя до святая святых?
— Святая святых в преисподней? Да ты шутишь, Говард.
— Ну ладно бы старик любил регби и был твоим поклонником, как я. к примеру, но он терпеть не может спорт. Тут что-то не чисто.
— Это точно. Давно пора проветрить этот склеп. Ну ты долго меня будешь мариновать здесь? Я за неделю не отмоюсь.
— И все же?
— Я начинал с того, что истоптал две пары обуви за клочок трамвайного билета, но это было давно. Теперь я пользуюсь дипломатическими методами в достижении своих целей. Тебя устраивает ответ?
— Почему ты это не понял, когда бегал с автоматом по 38-й параллели?
— Я был солдатом, а не политиком. Теперь я сам строю свою политику.
— Поэтому ты отказался работать в отделе по расследованию убийств?
— Государственная служба не для меня, Говард. Ты, кажется, забыл, что шеф приказал тебе отвечать на вопросы, а не задавать их?
— Однако ты лишил себя стабильности. Твердая зарплата всегда надежнее случайного заработка.
— Когда я решусь обзавестись семьей, устроюсь клерком в скобяную лавку.
— Ладно, это твое дело! Могу же я использовать момент и поговорить со знаменитостью?!
— Нашел место.
— Ладно, задавай вопросы. Может, после моих ответов у тебя отшибет желание смотреть на изуродованный труп.
— А ты не мог мне предложить это наверху? Черт с тобой, давай выйдем на воздух и там поговорим.
Он кивнул.
Меня пробкой вышибло на улицу, и я несколько минут прочищал свои легкие. Небольшой скверик во дворе ведомственной клиники выглядел уютно.
Мы сели на лавочку, и я с удовольствием вытянул ноги.
— Ну, я слушаю? — хихикнул Томпстоп.
— С чего это Хмурая Туча решил, что это труп Лионел Хоукс?
— Ну, это вопрос не по адресу. Я отвечу на него так: если миссис Хоукс найдется живой и невредимой, то я буду очень удивлен. У меня ведь свой угол зрения, я не принимаю в учет улики, одежду и прочие атрибуты. Мне принесли медицинскую карту Лионел Хоукс, в девичестве Ричардсон, от нее я и плясал. После первичного осмотра я пришел к заключению, что рост, цвет волос, объем грудной клетки совпадают. Более тщательное исследование показало, что совпадает и возраст. Зубки как новенькие. Я имею в виду, не знали стоматолога. Но лица нет, остался только скальп. Зубы обследовались по уцелевшей челюсти. Внутренних заболеваний в медкарте не зафиксировано, и я не нашел их у покойницы. Волосы некрашеные, особые приметы отсутствуют.
— Имеются в виду родинки, родимые пятна, шрамы, татуировки?…
— Да-да. Тело идеально чистое.
— И не за что зацепиться?
— Ну, если Хоукс признает в этой женщине свою супругу, то нам придется в это поверить. Бедняжка упала с высоты в сто пятьдесят футов. Я делал свое заключение по тому, что осталось. В крови никаких примесей нет. На отравление не похоже.
— Алкоголь, табак, наркотики?
— Ничего. Легкие чисты, алкоголь отсутствует, патологических отклонений пет.
— Послушай, Говард, ты очень педантичный человек. Неужели ты смирился с тем, что перед тобой лежал труп новорожденного ребенка? Этакий разбитый вдребезги идеал.
— Мелочи есть. В раннем детстве у покойницы был перелом правой ноги в районе щиколотки. Слабый след. Кость срослась хорошо, и хромоты это вызвать не могло.
— В медкарте Лин зафиксированы подобные травмы?
— Ее карточка была заведена доктором Уайллером, когда девочке исполнилось десять лет.
— Почему Уайллер не внес в документ те болезни, которые перенес ребенок до десятилетнего возраста?
— Это ты выяснишь у него. В интересах следствия ему не задавали вопросов. Он свидетель защиты. Главное и единственное алиби Хоукса. Прокуратура такие вопросы хранит для процесса, чтобы обрушить их неожиданно и не дать к ним подготовиться.
— Но он предоставлял эту карту в следственные органы.
— Не путай одно с другим. Он предоставил медицинские документы исчезнувшего человека в полицейское управление для выявления особых Примет, которые могут облегчить поиск. Это стандартная процедура. Ни о каких трупах речь не велась. Чакмен считает, что все свидетели, стоящие на стороне Хоукса, его потенциальные сообщники.
— У старика появились признаки паранойи. Фрэнк Уайллер — друг профессора Ричардсона, и он знает Лин с пеленок. Как можно считать его сообщником убийцы?
— Хмурая Туча не параноик. Он не выдвигает обвинений и не делает заключений. Старик — мудрый и взвешенный человек. Он не делает ни одного лишнего шага, если без него можно обойтись. Безмозглых людей не держат в его должности, да еще столько лет.
— Ладно, оставим его в покое.
— Ты нетерпим, Дэн. У тебя появилась версия более интересная?
