— Но вы только что сказали, что опознать тело невозможно.
— Давайте рассуждать логически.
— Я и так это делаю! — воскликнула Сара.
— Вы делаете выводы, основываясь на эмоциях, — возразил Ник. — Послушайте, нередко женщины, потерявшие мужа, пытаются ухватиться за подобную идею, как за соломинку, но…
— Еще неизвестно, потеряла я мужа или нет.
— Ну хорошо, хорошо. — Ник в отчаянии воздел руки к потолку. — Тогда взгляните на улики. Это серьезные улики. Во-первых, полиция обнаружила в номере его кейс. Он сделан из огнеупорного алюминия.
— У Джеффри никогда не было такого кейса.
— Содержимое кейса не пострадало от огня. Там был найден паспорт вашего мужа.
— Но…
— Во-вторых, заключение медэксперта. Патологоанатом в Берлине осмотрел тело… то, что от него осталось, и, хотя у него не было заключения стоматолога для сравнения с зубами покойного, он установил, что его рост такой же, как и у вашего мужа.
— Это ничего не доказывает.
— И наконец…
— Мистер О'Хара, — перебила его Сара.
— Наконец, — с нажимом произнес Ник, — есть еще одно доказательство, и его нашли прямо на теле вашего мужа. Простите меня, миссис Фонтейн, но, думаю, вас это убедит.
Саре тут же захотелось закрыть ладонями уши и закричать, чтобы О'Хара замолчал. До этого момента она находила силы противиться его логическим доводам, но больше не могла их выслушивать. Если он разобьет ее надежды, она этого не вынесет.
— Это обручальное кольцо. Надпись на нем не пострадала: «Сара. 14.02». — Ник оторвал взгляд от записей. — Это ведь дата вашей свадьбы, не так ли?
Из-за слез у Сары перед глазами все расплывалось. Она молча кивнула. Очки сползли с ее носа и упали на колени. Ничего не видя, Сара открыла сумочку в поисках платка, но Ник тут же протянул ей целую коробку бумажных салфеток.
— Берите сколько нужно, — мягко произнес он.
Ник смотрел, как Сара вытерла слезы и как можно деликатнее высморкалась. Под его пристальным взглядом она чувствовала себя неуклюжей дурой. Пальцы перестали ее слушаться. Очки свалились с коленей на пол. Сумочка никак не закрывалась. В отчаянии Сара нащупала на полу очки и поднялась со стула, собравшись уйти.
— Миссис Фонтейн, пожалуйста, присядьте, — попросил Ник, — я еще не закончил.
Сара, словно послушный ребенок, снова опустилась на стул и уставилась в пол.
— Если вы хотите поговорить насчет похорон…
— Нет, вы можете сделать это позже, после того, как тело перевезут в Штаты. Мне нужно вас кое о чем спросить. Это насчет командировки вашего мужа. Зачем он ездил в Европу?
— По делам.
— Каким именно?
— Он был… представителем Лондонского банка.
— Так он часто отправлялся в командировки?
— Да. Примерно раз в месяц он улетал в Лондон.
— Только в Лондон?
— Да.
— Миссис Фонтейн, а почему ваш муж был в Германии?
— Я не знаю.
— Но вы наверняка имеете представление.
— Я не знаю.
— А раньше бывали случаи, когда ваш муж не говорил, куда едет?
— Нет.
— Тогда почему он оказался в Германии? Должна же быть причина. Может, другой бизнес? Другая…
Сара резко подняла голову и посмотрела на Ника:
— Другая женщина? Вы об этом хотите спросить?
Ник не ответил.
— Об этом?!
— Это вполне обоснованное подозрение.
— Только не в отношении Джеффри!
— В отношении любого человека. — Ник заглянул Саре прямо в глаза.
Она не стала отводить взгляд.
— Вы были женаты два месяца, — сказал Ник. — Насколько хорошо вы знали мужа?
— Знала? Я любила его, мистер О'Хара.
— Я говорю не о любви, что бы вы ни подразумевали под этим словом. Я спросил вас, насколько хорошо вы знали вашего мужа как личность. Кем он был, чем занимался. Когда вы его встретили?
— Это было… примерно полгода назад. Я встретила его в кафе рядом с местом своей работы.
— Где вы работаете?
— В Национальном институте здравоохранения. Я исследователь-микробиолог.
Ник нахмурился:
— Какими конкретно исследованиями вы занимаетесь?
— Бактериальные геномы… Мы сращиваем ДНК… А почему вы спрашиваете?
— Это секретные исследования?
— Но я не понимаю почему…
— Эти исследования секретные, миссис Фонтейн?
Резкость, которая появилась в голосе Ника, привела Сару в ступор. Некоторое время она молча смотрела на него, а потом тихо ответила:
— Да. Некоторые исследования секретные.
Ник кивнул и извлек из папки еще один лист.
— Я попросил мистера Корригана проверить паспорт вашего мужа, — спокойно продолжил Ник. — При посадке самолета на территории другой страны в паспорте ставят печать, указывая дату прибытия. В паспорте вашего мужа было несколько печатей. Лондон. Схипхол, аэропорт в Амстердаме. И наконец, Берлин. Все указанные в паспорте даты относятся к прошлой неделе. У вас есть какие-то предположения, почему ваш муж посетил именно эти города?
Сара в недоумении помотала головой.
— Когда он последний раз звонил вам?
— Неделю назад. Он звонил из Лондона.
— Вы уверены, что из Лондона?
— Нет. Нас соединили напрямую, поэтому я не слышала слов оператора.
— У вашего мужа имелась страховка?
— Нет. В смысле, мне про это ничего не известно. Он никогда не упоминал об этом.
— Кому-нибудь выгодна смерть вашего мужа? Я имею в виду в финансовом плане.
— Не думаю.
Ник снова нахмурился. Он скрестил руки на груди и некоторое время задумчиво смотрел в сторону. Сара поняла, что Ник перебирает в голове детали расследования, пытаясь отыскать недостающие кусочки пазла. Она сама пребывала в таком же недоумении, как и Ник. Кусочки мозаики никак не сходились, и Сара начала задумываться о том, что, возможно, Ник О'Хара прав. Она никогда по-настоящему не знала мужа. Они делили одну кровать, жили в одной квартире, но духовно никогда не были близки.
Нет, это неправда. Думать так — значит предать память о Джеффри. Сара в него верила. Почему она должна слушать этого чужого ей человека? И почему он рассказывает ей все это? Возможно, он преследует какую-то свою цель? Сара почувствовала резкую неприязнь к Нику О'Харе. Он забрасывал ее вопросами по какой-то личной причине.
— Если это все… — произнесла Сара, поднимаясь со своего места.
Ник вздрогнул и обратил к ней взгляд. Похоже, он успел забыть о ее присутствии.
— Нет, еще не все.
— Я не очень хорошо себя чувствую и хочу домой.
— У вас есть фотография вашего мужа? — неожиданно спросил Ник.
Застигнутая врасплох этой внезапной просьбой, Сара открыла сумочку и достала из кошелька фотокарточку. Она была сделана во Флориде во время их трехдневного медового месяца. Джеффри очень хорошо вышел на этом снимке. Золотистые волосы, приятные черты лица, взгляд ярко-голубых глаз устремлен прямо в объектив камеры. Джеффри улыбался. Его лицо привлекло Сару с самого начала. И причиной тому была не его красота, а сила и ум, которые отражались в его глазах.
Ник О'Хара взял фотографию и молча принялся изучать ее.
«Он полная противоположность Джеффри, — подумала Сара, наблюдая за Ником. — У Джеффри волосы золотистые, а у него — темные, Джеффри часто улыбался, а у него всегда серьезное лицо».
Над Ником словно висело грозовое облако, облако несчастья. Саре стало интересно, о чем он думает, глядя на фотографию Джеффри. На его лице плохо отражались эмоции, и, кроме выражения усталости, Сара ничего рассмотреть не смогла. Его непроницаемо-серые глаза тоже оставались бесстрастными. Ник показал фото мистеру Гринстейну, потом вернул его Саре. Та закрыла свою сумочку и взглянула на Ника.
— Почему вы задаете все эти вопросы? — спросила она.
— Я должен. Простите, но это действительно необходимо.
— Для кого? — бросила Сара. — Для вас?
— И для вас. Возможно, даже для Джеффри.
— Я не понимаю.
— Поймете, когда услышите отчет полиции Берлина.
— Он освещает еще какие-то детали?
— Да, в нем описаны обстоятельства смерти вашего мужа.
— Вы же говорили, что это был несчастный случай.
— Я сказал, это выглядело как несчастный случай. — Ник внимательно смотрел на Сару, словно боялся пропустить малейшую перемену в ее лице, малейшее движение. — Несколько часов назад, когда я говорил с мистером Корриганом, он сообщил мне о ходе расследования. Во время осмотра номера после пожара в остатках матраса была найдена пуля.
— Пуля? — изумленно переспросила Сара. — Так, значит…
Ник кивнул:
— Они думают, это было убийство.
Не в силах пошевелиться, не в силах делать вообще что-нибудь, Сара сидела в кресле будто фигура, высеченная изо льда.
— Я подумал, будет лучше, если вы об этом узнаете, — пояснил Ник. — Так или иначе, я должен был вам это рассказать. Потому что теперь нам нужна ваша помощь. Полиции Берлина нужна информация о вашем муже, его деятельности, недоброжелателях… за что его могли убить.
