Дэвид рассмеялся — слишком громко. Его дед жил в медленно разрушавшемся старом бунгало; он ездил на «Шевроле» двадцатилетней давности, и у него, по сути, ничего не было. Состояние? Ну да, конечно.
Но тут Дэвид подавился смехом, потому что его вдруг укололо странное опасение. А не было ли именно это поводом к вечным страданиям деда? Возможно, старик завещал ему какой-нибудь громадный долг?..
— Мистер Мартинес… Состояние вашего дедушки составляет два миллиона долларов, или около того. Наличными. На сберегательном счете в банке Феникса.
Дэвид покачнулся, как от хорошего удара; затем попросил адвоката повторить сумму. Юрист повторил, и Дэвида тут же охватил истинный гнев.
Все это время! Все это время его дед был жутким, самым настоящим, чертовым миллионером? Все то время, пока он, Дэвид, его осиротевший внук, боролся, пробиваясь в жизни, грыз гранит наук в университете, выбивался из сил просто ради того, чтобы удержать голову над водой… и все это время его горячо любимый дедушка сидел на двух миллионах долларов?!
Дэвид спросил адвоката, как давно его дед обладал этими деньгами.
— С тех самых пор, как нанял меня. Как минимум двадцать лет.
— Значит… но почему, черт побери, он жил в этом дерьмовом старом домишке? Ездил на такой машине? Не понимаю.
— Это вы в точку попали, — ответил адвокат. — Поверьте мне, мистер Мартинес, я не раз предлагал ему воспользоваться деньгами, потратить что-нибудь на себя или отдать вам. Но он меня не слушал. Ну, по крайней мере, там накопились проценты, — адвокат грустно усмехнулся. — Если вы когда-нибудь узнаете, откуда взялись эти деньги, уж, пожалуйста, дайте мне знать. Меня всегда это очень интересовало.
— Так, и что мне теперь делать?
— Приезжайте завтра в мою контору. Подпишете кое-какие документы, и деньги ваши.
— Вот так просто?
— Вот так просто. — Последовала пауза. — Однако… Мистер Мартинес, вам лучше сразу узнать, что в завещании есть некое дополнительное условие, отдельный пункт…
— И в чем он состоит?
— Там сказано… — юрист вздохнул. — Ну… это несколько эксцентрично, конечно. Там сказано, что, прежде всего, вы должны потратить часть денег на то, чтобы кое-что сделать. Вы должны поехать в края басков и найти некоего человека по имени Хосе Гаровильо, он живет в городе под названием Лесака. Думаю, это где-то в Испании. Я имею в виду, край басков. — Юрист замялся. — В общем… я думаю, лучше всего сделать так: как только доберетесь до Испании, сообщите об этом мне, и я переведу деньги на ваш счет. И после этого делайте с ними что хотите.
— Но зачем ему нужно… зачем он хотел, чтобы я отыскал этого типа?
— Спросите что-нибудь полегче. Но это обязательное условие.
Дэвид все так же смотрел в окно, на дождь, который уже превратился в морось.
— Хорошо… Я приеду к вам завтра утром.
— Отлично. Встретимся в девять. И еще раз — примите мои соболезнования по поводу вашей потери.
Дэвид бросил трубку и посмотрел на часы: разница во времени с Англией слишком велика. И уже поздно звонить и рассказывать кому бы то ни было о необычной, удивительной новости; и слишком поздно звонить боссу и предлагать ему подавиться его идиотской работой.
Вместо того Дэвид подошел к маленькому журнальному столику и достал из сумки карту. Он развернул мягкий, печально поблекший лист и внимательно всмотрелся в крошечные синие пометки. Звезды уверенно и аккуратно были нарисованы рядом с названиями населенных пунктов. Поразительными названиями. Аризкун. Элизондо. Сугаррамурди. Почему отмечены именно эти места? Почему вообще у его деда оказалась эта карта?
И как могло получиться, что его нищий дед владел двумя миллионами долларов, к которым так ни разу и не прикоснулся?
Дэвид решил, что нужно поскорее узнать, есть ли какие-то рейсы до Бильбао.
В набитой людьми зоне прибытия аэропорта Бильбао Дэвид открыл свой ноутбук и отправил электронное сообщение Фрэнку Антонеску. К сообщению он приложил собственную цифровую фотографию — с басконской газетой в руке, чтобы доказать: он действительно прибыл в эту страну ради того, чтобы выполнить последнюю волю деда. Все это предприятие выглядело сюрреалистичным, на грани полной глупости, и тем не менее именно этого желал его дед. И потому Дэвид был только рад повиноваться ему.
Несмотря на проблемы с разницей во времени, адвокат сразу же прислал ответное сообщение и с впечатляющей деловитостью сообщил, что деньги уже переводятся.
Заглянув на соответствующий сайт, Дэвид проверил свой банковский счет. И правда, они были уже там. Деньги действительно уже лежали на его счету.
Два миллиона и сто тысяч долларов.
Дэвид чувствовал себя слегка растерянным, но также и бесконечно довольным.
Он был богат, но при этом пребывал в полном замешательстве; он чувствовал себя не в своей тарелке. Это было похоже на то, как если бы кто-то тайком прокрался в его дом и позолотил всю мебель. Да можно ли теперь садиться на эти стулья?
Закрывая ноутбук, Дэвид зевнул, потом зевнул еще раз и посмотрел сквозь широкое стекло дверей терминала. Снаружи шел дождь, настоящий ливень. А Дэвид очень устал. Завтра ему неплохо было бы отдохнуть от всех этих приключений.
Без особого смысла прикрываясь газетой «Эль Коррео», Дэвид покатил свой чемодан к стоянке такси; его спас некий бодрый таксист в яркой майке футбольного клуба «Барселона», поверх которой был надет щеголеватый кожаный пиджак; таксист непрерывно курил и болтал, когда они выбирались из аэропорта.
Такси мчалось по залитому дождем шоссе. Слева виднелась далекая серая масса Атлантического океана, справа неожиданно высились горы, уходящие в облака; на крутых склонах между ними прятались стальные конструкции бумажных фабрик, и эти фабрики, с высокими трубами красного кирпича, выпускали длинные ленты дыма цвета посеревшего от времени белого белья.
Дэвид опустил окно, позволяя дождю заливать лицо. Прохладный дождь был хорош — потому что пробивал усталую онемелость; он будил, он напоминал. Дэвид смотрел на Страну Басков. Он был здесь.
За время своего тридцатичасового перелета вокруг земного шара Мартинес успел провести кое-какие исследования — нашел в Интернете все, что мог, не только о Стране Басков, но и о жителях, ее населяющих.
Теперь он знал, что кое-кто полагал, будто баски произошли прямиком от неандертальцев. Он знал, что у них удивительно длинные мочки ушей. Он знал, что их язык уникален и не находится в родстве ни с одним другим языком мира; он знал, что слово «аррауктака» означает «ударить кого-нибудь веслом».
Дэвид также выяснил, что слово «бизарре» произошло от баскского слова, означающего «бородатый»; что эти люди высоки ростом и гораздо крепче испанцев; что баски — искусные китобои; что они выращивают особый сорт вишен, страстно любят регби, носят белье особого фасона и особый символ в виде волнистого солнца, называемый лаубуру, и что у них есть крошечные дикие лошадки поток.
Дэвид поднял стекло. Поиски его вполне отвлекли, вот только они не смогли дать ему те сведения, которые были по-настоящему нужны. Кто такой Хосе Гаровильо? Какое он имеет отношение к церквям? При чем тут карта деда?
Воспоминания о деде вызывали ощутимую боль. Дэвид постарался подавить эмоции; если он начнет думать о деде, то нить ассоциаций неизбежно приведет его к мыслям о родителях. Поэтому он должен действовать, а не думать; и сейчас он должен был оборвать кое-что, совершить еще одно решительное действие, ведущее к полным переменам.
Дэвид достал из кармана мобильный телефон. Звонок прозвучал в Лондоне.
— Роланд де Вилльерс. Слушаю.
Это был привычный высокомерный голос, привычная манера речи. Тот самый голос, который Дэвиду приходилось терпеть добрую половину десятилетия.
— Роланд, это Дэвид. Я…
— Ох, черт побери! В самом деле, Дэвид, куда ты провалился? Где ты сейчас?
— Роланд…
— Ты вообще понимаешь, что твой стол завален бумагами? Меня совершенно не интересуют все эти твои обстоятельства. Ты профессионал, не забывай это! Так что жду, что ты появишься в своем кабинете в течение часа, или…
— Я не вернусь.
Последовала пауза.
— У тебя час на то, чтобы добраться сюда…
— Отдай мое место тому парню из бухгалтерии. Тому, который трахает твою жену. Привет!
Дэвид отключил трубку. А потом негромко рассмеялся. Он без труда вообразил своего босса, сидящего в кабинете с пунцовым от злости лицом. Отлично.
Прямо перед ним дорога извивалась, спускаясь вниз; похоже, они направлялись прямиком к центру города. Серые многоквартирные дома, запятнанные дождем, ждали внимания, стоя вдоль шоссе.
Водитель посмотрел на Дэвида в зеркало.
