— Вы не виноваты, — повторил Бен. — Не надо в больницу. Со мной все в порядке, нужно просто немного отдохнуть. Отвезите меня в дешевую гостиницу, этого вполне достаточно.
Она удивилась, но все же кивнула.
— Как хотите.
«Пежо» выехал на оживленную улицу и затерялся в потоке машин. Бен повернулся назад: погони не видно. Будем надеяться, что с Кински тоже все в порядке.
Девушка молча сидела за рулем. Вид у нее был расстроенный. Наконец она покачала головой.
— Знаете, я живу совсем недалеко отсюда. Давайте поедем ко мне? Я обработаю ваши ссадины, а вы немного отдохнете. Пожалуйста, не отказывайтесь, должна же я вам хоть как-то помочь.
Незнакомка права: вломившись в гостиницу в окровавленном виде, он наверняка привлечет слишком много внимания. Да и по голове словно молотком стучали.
— Хорошо.
— Меня зовут Ингрид, — представилась она. — Ингрид Беккер.
— А я Бен… Ох, голова раскалывается!
Зазвонил мобильник Ингрид.
— Да? Привет, Леони. Да… Я не могу сейчас разговаривать, я не одна… Увидимся позже, ладно? Пока! — Она выключила телефон и улыбнулась. — Извините, моя двоюродная сестренка звонила. Мы уже приехали.
Она включила поворотник, и «пежо» свернул в подземный гараж.
Ингрид помогла Бену дойти до лифта и нажала кнопку третьего этажа. Привалившись к стенке кабины, Бен наблюдал за девушкой. На вид ей было лет двадцать пять, короткая стрижка, темные волосы с рыжеватыми прядками. Несмотря на джинсы, дубленку поверх ковбойской рубахи и армейские ботинки, она выглядела весьма привлекательно.
Дверь лифта открылась, Ингрид взяла Бена под руку и подвела к дверям квартиры.
— Как вы себя чувствуете?
— Жить буду.
Квартира Ингрид оказалась маленькой, но уютной. Хозяйка усадила Бена на диван, а сама поспешила в ванную за ватой и антисептиком. В комнате было тепло, и Бен снял кожаную куртку, положив ее на подлокотник дивана.
— Будет щипать, — предупредила Ингрид и обработала ссадины смоченной антисептиком ваткой.
— Ой!
— Извините. Мне ужасно жаль, что все так получилось. Выпьете чего-нибудь?
Бен вытащил фляжку.
— Может, тоже выпьете? — спросил он. — По-моему, вам это даже нужнее.
Ингрид принесла два стакана и села рядом на диван. У девушки была приятная улыбка, карие глаза и мягкий взгляд, в котором чувствовалась печаль. Бен вылил остатки виски из фляжки.
— Ваше здоровье! — сказал он.
— Prost![7] — ответила Ингрид.
Они чокнулись и выпили.
— Хорошая штука, — заметила Ингрид. — А шнапс вы пьете? У меня есть бутылочка.
— Не отказался бы.
Голова кружилась чуть меньше, и Бен почувствовал себя лучше. С сотрясением обойдется как-нибудь, а вот усталость накатывала волнами, и бороться с ней не было сил.
— Может, болеутоляющее выпьете?
— Лучше уж шнапс, — устало ответил Бен.
Ингрид засмеялась.
— Слава богу, с вами все в порядке. Я так перепугалась, что убила вас или искалечила…
Бен допил виски, и девушка налила ему в стакан немного бесцветной жидкости. Бен отхлебнул: по крепости шнапс превосходил виски раза в два.
— Не переживайте, — ответил он. — Убить меня не так-то просто.
— Вы курите? — спросила Ингрид, вытаскивая из кармана смятую пачку «Голуаз» без фильтра.
Бен взял сигарету и достал зажигалку. Длинные пальцы девушки обхватили его руку, когда он поднес огонек к ее сигарете. Бен откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
— А вы редкий экземпляр, — заметила Ингрид, разглядывая его сквозь облачко дыма.
— В каком смысле?
Она тряхнула сигаретой и показала на стакан шнапса в его руке.
— В наше время не часто встретишь мужчин, которые курят настоящий табак и пьют крепкие напитки. — Ингрид улыбнулась. — Теперь все озабочены своим здоровьем. Слюнтяи!
— Моя бабушка-ирландка выкурила за свою жизнь миллион сигарет, — ответил Бен.
— Целый миллион?!
— По шестьдесят в день с пятнадцатилетнего возраста и до самого дня смерти. Сами посчитайте.
— Mein Gott![8] От чего же она умерла?
— Напилась на свой девяносто пятый день рождения, упала с лестницы и сломала шею. — Бен улыбнулся, вспомнив старушку. — Умерла счастливой, ничего не почувствовав.
— Все, теперь буду пить и курить на полную катушку! — заявила Ингрид, положив теплую ладонь на колено Бена. Рука задержалась на секунду дольше дозволенного приличиями. — Музыку не хотите послушать?
Она вскочила с дивана и подошла к стереосистеме.
— А Барток у вас есть?
Она засмеялась.
— Вот еще! Под такую музыку только мозгами скрипеть. Слишком заумная для меня.
— Я люблю заумную музыку.
— Интересный вы тип, — заметила Ингрид. — А я люблю джаз. Как насчет джаза?
— У вас есть Дон Черри или Орнетт Коулман?
— Надо же, вы и впрямь заумное любите! — Она провела пальцами по ряду дисков и вытащила один. — У меня есть «Сучье варево» Майлза.
— Майлз пойдет, — согласился Бен.
Они немного посидели, слушая музыку, прихлебывая шнапс и разговаривая. Ингрид поинтересовалась, чем Бен занимается в Вене, и он ответил, что работает журналистом, невольно вспомнив об Оливере.
Глаза жгло от усталости, сознание временами плыло. Бен надеялся, что бешеные ритмы джаза позволят стряхнуть сон, но музыка не помогала.
— Вы выглядите очень усталым, — озабоченно заметила Ингрид. — Может, поспите немного?
— Пожалуй, да, — пробормотал Бен.
— Ложитесь здесь, на диване, — улыбнулась она.
Бен слишком вымотался, чтобы упираться. Девушка выключила музыку, подложила под голову гостя подушку и укрыла его принесенным из спальни одеялом. Бен вырубился.
Ему показалось, что спал он всего несколько секунд. Ингрид сидела на краешке дивана, наблюдая за гостем с заботливым выражением на лице. Он приподнялся на локте и заморгал, просыпаясь.
— Долго я спал?
— Чуть больше часа, — ответила она. — Я проголодалась. А вы как?
Бен потянулся и встал, потом пошел за Ингрид на кухню — маленькую и чистую.
— Мне не следует здесь задерживаться, — сказал он. — Не хотелось бы навлечь на вас неприятности.
— Да ну, какие там неприятности. Я рада, что вы развеяли мое одиночество. Кроме того, я вас бессовестно использую.
— Как это?
— Упражняюсь в английском, — хихикнула Ингрид.
— Я ведь большую часть времени проспал. Да и с английским у вас все в полном порядке.
— Колбасу будете? — Она открыла холодильник. — Есть еще курица.
Ингрид достала две тарелки и положила на них холодную курятину, ломтики колбасы, хлеб и салат, налила минералки. Бен почувствовал, что еда возвращает ему силы.
Они сидели на высоких табуретах за кухонным столом и разговаривали.
— Я так и не спросил, чем вы занимаетесь, — сказал Бен.
Ингрид поморщилась.
— Работаю в одной крупной компании личным секретарем.
— Вам не нравится ваша работа?
— Терпеть ее не могу! С удовольствием бы ушла.
— Ничего себе. Что ж вы там делаете?
— Вы и представить себе не можете, — ответила она. Улыбка исчезла с ее лица.
— Может, стоит поменять работу? — предложил Бен.
— Это не так-то просто.
Их взгляды на мгновение встретились. Ингрид понравился Бен. Она почти и забыла, когда общалась с мужчиной, который ей действительно нравился. Девушка отвела взгляд.
— Сочувствую, — произнес Бен.
— У каждого свои проблемы, — пожала плечами Ингрид. — Шнапсу не налить?
— Давайте.
Она улыбнулась и пошла в гостиную, вернувшись с бутылкой и стаканами.
— На дорожку, — сказал Бен, взяв стакан.
Ингрид смотрела, как он подносит стакан к губам и делает пару глотков. «Сучье варево», — подумала она.
Бен посмотрел на часы. Головная боль утихла, да и дел полно.
— Мне пора. Приятно было познакомиться. Берегите себя, Ингрид.
— Взаимно.
Она ненавидела себя, ей хотелось закричать.
— Бросьте вы эту работу, если она вам так не нравится, — посоветовал Бен. — Найдите себе дело по душе.
— Если бы это было возможно…
— Не переживайте. Вы славная девушка.
Он дружелюбно потрепал ее по руке. Ингрид отшатнулась, отводя взгляд.
— В чем дело? — спросил он, увидев выражение ее лица.
— Все совсем не так, как вы думаете.
— Что вы имеете в виду?
Ну почему она не послушалась голоса благоразумия и не отпустила его? Бен не такой, как другие. Ей очень хотелось вернуться на пару минут назад и сказать ему, чтобы бежал отсюда без оглядки.
Теперь уже поздно. Он выпил шесть капель, и через несколько секунд отрава подействует. Она не имела ни вкуса, ни запаха, и Бен ничего не поймет. Он еще улыбался, но глаза уже стекленели.
Ингрид знала, что с ним сделают. Она подписала Бену смертный приговор.
