В потухших иллюминаторах мертвых космических гигантов были видны силуэты космонавтов, земных и с других планет, умерших на борту этих железных чудовищ и обреченных вместе с ними на вечные скитания по космосу. Муляжи, что и говорить, были выполнены очень умело.
Анна прошла совсем близко от муляжа астронавта в блестящем скафандре. Она ступала очень осторожно – пол, имитировавший неровную поверхность планеты, был сделан из упругого пластика и зыбко пружинил под ногами. Внезапно ей показалось, что рука стоявшего рядом манекена согнулась; сочленения скафандра резко скрипнули.
Да нет, почудилось, однако на всякий случай Анна сняла “вальтер” с предохранителя.
Манекен в блестящем скафандре, сделав широкий шаг, оказался прямо перед ней. Через стекло шлема были видны голубые глаза, блестящие и безжизненные, словно мутные линзы.
– Привет. Со мной все в порядке, – металлический голос доносился, словно из алюминиевого ведра. Тот самый голос, что желал ей удачного дня из будки у бесплатной мойки машин “Юрий Гагарин”.
– Я предпочитаю “пока”, – выдохнула Анна, разряжая в выпуклую грудь скафандра магазин “вальтера”.
Римо Уильямс сбился со счета.
Всего русских было десять человек. Римо готов был настаивать именно на этой цифре. Перед тем как, по выражению Чиуна, “заняться” ими, он еще раз пересчитал их. Проблема была в ином – он забыл пересчитать число выбывших из строя. И теперь мучился.
То ему казалось, что он убрал всех десятерых. Но до конца он не был в этом уверен. Присев на бордюр громадной клумбы, на которой из маргариток и примул было высажено слово “Ларриленд”, он снова начал загибать пальцы и шевелить губами. Значит, первые – трое, у которых взорвались автоматы в руках. Затем – еще один, в которого пришлось выстрелить. Эх, халтура. Никогда больше он не сделает этого. Еще одного он засунул в мусорный бак. Получается пятеро. Потом был еще один, который схватил какого-то парнишку и попытался воспользоваться им, как щитом. Парнишку Римо спас, русского разметало колесо обозрения. Тоже грубо сработал – тот тип что-то орал по-русски, пока его затягивало в шестерни колеса. А остальные слышали это. И разбежались кто куда. Вот в этом-то и была вся трудность. Мимо него пытались прорваться к выходу трое русских. Или, может, их было четверо? Если бы Римо запомнил точно, с подсчетом у его не возникло бы неясностей.
Римо пришлось притвориться, что он от них убегает, русские начали преследовать его. Первого он обезвредил почти незаметным ударом в висок, бежавший за ним следом заметил только, как его напарник мешком опустился на землю – и все. Второго Римо тесно прижал к себе и сломал шейные позвонки. Значит, семеро.
К третьему ему удалось подобраться незаметно. Переломить позвоночник и отнести в густые заросли пальметто – на это ушло лишь несколько секунд.
Но, может, был и четвертый? Эх, если бы он все же их посчитал... Наверное, все же был, поскольку больше русских он не видел. Может, оставался еще последний, но убежал.
Пока Римо задавался этим вопросом, к клумбе приблизилась знакомая голубая фигура “Молниеносного медведя”, который тронул Римо за плечо.
– По-моему, вон та дама зовет вас, – сказал он голосом Ларри Леппера.
– Где? – не понял Римо.
– Вон там.
Взглянув туда, куда указывал Ларри, Римо увидел в боковой двери павильона “Лунный путь” смотревшее прямо на него лицо Анны Чутесовой.
– Римо, скорее! – донесся до него ее голос. – Чиун зовет тебя! Он попал в беду!
Римо колебался всего секунду. Конечно, Чиун приказал ему ни под каким видом не входить внутрь павильона. Но сейчас он сам в беде – и это решало все. Вскочив, Римо бросился к боковой двери.
Анна уже исчезла в глубине здания. Вбежав внутрь, Римо различил в конце прохода ее фигуру. Обернувшись. Анна призывно помахала ему рукой.
Римо пошел за ней, краем глаза увидев, что по обеим сторонам прохода тянутся по стенам оголенные медные провода. Почему без изоляции, мелькнула мысль; затем он увидел, как Анна на ходу провела по одному из них рукой, и понял, что провода обесточены.
– Подожди меня! – крикнул он.
– Нет времени, – донесся в ответ голос Анны. – Скорее, Римо! Бежим!
Римо последовал за ней. Полумрак прохода сменила полная темнота какого-то зала, в которой Римо едва сумел различить фигуру Анны, проскользнувшую вдалеке в какую-то дверь.
Нащупав дверь, Римо рванул за ручку. Открывшуюся комнату заполнял ровный золотой свет.
Анна стояла у стены, касаясь пальцами тянувшегося на уровне плеч оголенного медного провода. Римо заметил, что кончики пальцев Анны тоже были медного цвета и блестели, как медь.
– Привет. Со мной все в порядке, – сказала Анна голосом мистера Гордонса.
– Так ты и не научился говорить нормально, жестянка, – покачал головой Римо.
Он моментально сообразил, что настоящая Анна, должно быть, давно мертва. А раз так – нельзя терять время. Он шагнул к Гордонсу.
– Римо! – раздалось сверху. – Немедленно возвращайся! Возвращайся! Слышишь меня?
Пораженный, Римо поднял голову на звук голоса.
Над ним тянулась панорама лунного ландшафта, высились искусственные горы, лежали кольцами кратеры. Из земли, словно пупырчатые иглы, торчали сталагмиты, над головой мигали звезды и нависала гигантская тень Земли.
В центре потолка висела планета Сатурн, окруженная, словно нимбом, двойным желтым кольцом.
На кольце, размахивая руками и указывая Римо на дверь, в которую он только что вошел, стоял Чиун, последний Мастер Синанджу.
– Чиун! – закричал Римо. – С тобой все в порядке?
– Горькое разочарование говорит моими устами! – сурово загремел с потолка Чиун. – Я, последний Мастер Синанджу, рискую жизнью ради спасения ничтожного глупца. Прочь отсюда! Спасай свое семя, безумец! Беги!
Прежде чем Римо успел ответить, мир перед его глазами взорвался тысячей кусков.
Гордонс нанес удар первым.
Отступив назад, Римо увернулся от второго, еще более страшного удара, и пришел в себя. Он понимал, что перед ним подлинный мистер Гордонс, его давний враг. Но выглядел он точь-в-точь как Анна Чутесова. Это несколько осложняло дело.
– Беги, Римо! Уходи сейчас же! – вопил с потолка раскрасневшийся от гнева Чиун. – Я сам с ним справлюсь!
– Только после меня, папочка, – процедил Римо сквозь зубы.
Удар пришелся в грудь Гордонсу и был настолько силен, что посыпались искры, однако Гордонс как ни в чем ни бывало стоял на ногах. Протянув руку, андроид коснулся змеящегося по стене медного провода.
По опыту Римо знал – мыслящий блок андроида вовсе не обязательно находится у него в голове. Он может быть в какой угодно части его механического тела – в горле, локте, груди, даже в пятке или в мизинце. Но для того, чтобы остановить Гордонса, этот блок нужно было найти.
Найти и обезвредить.
Римо решил больше не терять времени.
– Сыграем в новую игру? – предложил он. – Называется “устранение”. Я начинаю!
Отпрыгнув назад, он оттолкнулся от стены и подошвами обеих ног снова врезался прямо в грудь Гордонса. Тот упал. Навалившись на него сверху, Римо захватил правую руку андроида в хитрый зажим, резким усилием оторвал ее и отбросил в сторону. Гордонс, заскрипев, словно неисправный магнитофон, спихнул с себя Римо другой рукой.
– Не в руке, – разочарованно пробурчал Римо, вскакивая на ноги.
– Римо! Уходи немедленно! – по-прежнему кричал с потолка Чиун, держась одной рукой за высоченный сталагмит, почти достигавший кольца планеты Сатурн, которая, как понял Римо, и была замаскированным “Дамокловым мечом”.
Сталагмит начал медленно уходить в пол, увлекая за собой Чиуна. Мастер Синанджу перепрыгнул на соседний сталагмит. Сатурн начал поворачиваться к Римо. Дно его отвалилось, явив похожие на зубы микроволновые излучатели.
– Римо, оно указывает на тебя! – завопил Чиун. – Беги! Мы одолеем его как-нибудь после!
– Ну уж нет, – возразил Римо. – Он убил Анну. Так что придется мне поквитаться с ним.
– Я не хотел вступать с вами в конфликт, – признался мистер Гордонс. – Я хотел только пережить вас. Мне было важно знать, что вместе с вами прекратит свое существование Дом Синанджу.
– Да, – согласился Римо, – вдвоем нам тесновато на нашей старушке Земле.
– Я вспомню твои слова, когда умрет последняя машина из мяса, – кивнул Гордонс, занося оставшийся левый кулак.
Поднырнув под занесенную руку андроида, Римо ударом ноги отбил от его тела голову. Голову Анны. Она отлетела на другую сторону комнаты, словно воздушный шар, из которого резко выпустили воздух.
– И не в голове, – отметил Римо.
Обезглавленное тело Гордонса описывало круги в середине зала. Во время одного из них, наткнувшись на стену, он схватился за провод. Лихорадочные движения стихли, стали ровными.
Римо, не подозревая, что гибельные волны уже настигли его, готовился к финальному раунду.
