Из всех присутствующих только Клиффорд не привык к подобным зрелищам, но он был единственным, кто улыбался.
Был уже поздний вечер, и все формальности, как выразился сержант Мартин, соблюдены. И все же ни Вексфорд, ни Бёрден не собирались домой. Они приехали в участок и поднялись в кабинет Вексфорда. Бёрден походил на человека, прошедшего через кошмар: застывший взгляд, нахмуренный лоб, мокрые от пота волосы. Он никак не мог успокоиться, избегал смотреть шефу в глаза и стоял с низко опущенной головой, сдавив ладонями виски.
– Майк, садись.
– Ты хочешь сказать, что это я во всем виноват?
– Я не психиатр и не философ. Откуда я знаю?
Бёрден сцепил руки за спиной.
– Если бы я сразу оставил его в покое…
– Вообще-то он сам не оставлял тебя в покое. Ты по долгу службы обязан был его допрашивать. Кто знал, что так получится?
– Но если бы я… не оттолкнул его, когда он потянулся ко мне… Даже забавно, сначала он бегал от меня, а потом наоборот. Рег, если бы он пришел и выговорился, может, не было бы этого убийства?
– Сядь, пожалуйста, Майк. Что ты хочешь услышать: жестокую правду или слова утешения?
– Жестокую правду.
– Тогда я скажу вот что. Возможно, это и впрямь жестоко по отношению к тебе, но когда ты оттолкнул Сандерса, он решил совершить поступок, который привлек бы твое внимание. Каким способом лучше всего вызвать интерес полицейского? Совершить убийство. Клиффорд не в себе, его реакции неадекватны. Когда мать решила закрыть его на чердаке, у него случился приступ агрессии. Но он мог бы не убивать, а просто запереть ее в той комнате.
– Я понимаю и тоже об этом подумал, когда… когда мы вошли туда. Но дело было сделано. Почему он не признался в убийстве миссис Робсон? Тем самым он точно привлек бы мое внимание. Как ты думаешь… – Бёрден вздохнул и наконец сел, положив руки на стол. – Может, поэтому он и бегал за мной? Хотел признаться в первом убийстве?
– Нет, – отрезал Вексфорд. – Я так не думаю.
Нужно отложить этот разговор до утра, иначе Бёрдена раздавит двойное чувство вины, а он и так уже еле держался на ногах. Вексфорд решил, что ответит на его вопросы завтра, до того, как магистратура заведет дело на Клиффорда.
– Майк, у меня есть немного виски, хочешь выпить? Не смотри на меня так, я не пью на работе и не спаиваю подчиненных. Просто один из наших, так сказать, клиентов хотел дать мне взятку, а я купил у него эту бутылку за шесть фунтов сорок восемь пенсов, – конечно, Вексфорд говорил правду, но на самом деле он пытался отвлечь Бёрдена. – Ты выпей, а я не хочу. И дай мне магнитофонные записи. Пей, и я отвезу тебя домой.
– Я не буду пить или проснусь утром с головной болью. Я хочу только успокоиться и как-то объяснить себе все происшедшее. Например, что, дождавшись второго убийства, мы приперли Сандерса к стенке. Ты ведь сам сказал, что он не собирался признаваться в первом?
– Нет, не собирался, Майк. Поехали домой.
– А сколько времени?
– Почти два ночи.
Они заперли кабинет, вышли в длинный, тускло освещенный коридор. Спустились на лифте и посмотрели в ту сторону, где располагались камеры предварительного заключения. В одну из них поместили Клиффорда, в крошечную, но удобную комнату с паласом на полу, двумя теплыми одеялами на кровати и подушкой в голубой наволочке, с туалетом и умывальником в отдельной кабинке. На посту сержант Брей и Сэвитт просматривали чье-то дело. Вексфорд пожелал им спокойной ночи, Бёрден молча прошел мимо.
Когда они привезли Клиффорда в участок, перед ними, словно вынырнув из другого измерения, возникло дерево со светящейся гирляндой. Это выглядело просто издевательством. Кто-то забыл выключить рождественскую иллюминацию, и фонарики до сих пор поочередно мигали каждые пятнадцать секунд: сначала красные, синие и белые, потом желтые, зеленые и розовые. Впрочем, вся эта игра цветов была размыта густым туманом.
– Бедные налогоплательщики, – прорычал Бёрден.
– Собирался отвезти тебя домой и совсем забыл, что я без машины, – извинился Вексфорд.
– Значит, я тебя отвезу.
Город спал и выглядел бы совсем безлюдным, если бы не свет в некоторых окнах.
Они проехали Хайлендс и свернули на Истборн-роуд.
– Я пока не представляю, как он убил Гвен Робсон, – проговорил Бёрден. – Думаю, это было так: он приехал на стоянку без пятнадцати шесть, вышел из машины и увидел ее. Непредумышленное убийство, под влиянием момента. Теперь он точно признается.
Вексфорд попытался возразить. Глупо представлять Клиффорда, выходящего из машины со спицами наготове. Они проехали дом Робсона – окна темные, занавески задернуты. А в доме Диты Джаго сквозь алые шторы пробивался красноватый свет. Из дома Уиттонов выскочила кошка и помчалась наперерез машине. Бёрден резко затормозил, кошка взлетела на стену, потом на дерево.
– Вот черт! – воскликнул Бёрден. – А если бы сзади ехала машина? Ведь это всего лишь кошка. Знаешь, Рег, эта Розмари Уиттон наверняка ошиблась. Потому что, если нет, я виноват, что не выслушал Клиффорда. Я ведь так и не проверил ее показания.
– Я проверил, – вздохнул Вексфорд.
– Но она ошиблась. И торговец вином тоже. Розмари неправильно запомнила время, наверняка она видела Клиффорда на десять минут раньше. И в счетчик врезалась уже после того, как он уехал.
Они поднялись по Баттл-Хилл, остановились у ворот. Свет в доме не горел, Дора давным-давно спала.
Вексфорд отстегнул ремень безопасности.
– Поговорим утром, хорошо?
Он тяжело поднялся на крыльцо, вошел в дом, разделся, рухнул в кровать и заснул как убитый. Потом вдруг проснулся и несколько часов лежал без сна. Утром он вернется на работу, подготовит документы на Клиффорда, изложит Бёрдену все известные факты. Он несколько раз перепроверил показания Розмари Уиттон, разговаривал с хозяином винного магазинчика, с тремя жильцами квартир, чьи окна выходят на стоянку. Он нашел патрульного, прибывшего осмотреть счетчик, в который врезалась Розмари Уиттон. Полицейский видел, как Сандерс уезжал со стоянки без пяти шесть.
Дэвидсон провел расследование и установил, что Дороти Сандерс не развелась. И она обманула сына, ей никогда не приходилось зарабатывать шитьем и вязанием, этим занятием благопристойных матерей, о котором Дороти наверняка вычитала, в каком-нибудь старинном романе. У них с мужем был общий счет в банке, и она регулярно снимала деньги. Поскольку Дороти Сандерс умерла, информация стала доступной.
Счет в банке пополнялся от давних вложений Чарльза Сандерса, в основном в инвестиционные фонды. Все восемнадцать лет деньги со счета снимала только Дороти. По несколько агрессивному тону банковского менеджера Вексфорд заключил, что на это просто не обратили внимания. Менеджер объяснил все тем, что в последние годы расчетные операции осуществлял компьютер – и, кстати, он большой противник компьютеров.
В который раз Вексфорда поразила скрытность этой женщины. Он даже подозревал, что Дороти не была замужем за Сандерсом и что Клиффорд не ее сын. Но вскоре они нашли документ, согласно которому Дороти Клиффорд обвенчалась с Чарльзом Сандерсом в церкви Святого Петра города Кингсмаркэм в октябре 1963 года. А в феврале 1966 года родился Клиффорд.
Вексфорд взял Бёрдена, и они вместе отправились на ферму «Эш». По дороге они продолжили разговор. Бёрден не желал верить, что Клиффорд не убивал Гвен Робсон. Признав это, он начнет заниматься самобичеванием. Вексфорду было жаль друга, но факты говорили сами за себя: Дороти Сандерс погибла потому, что Бёрден отказался общаться с Клиффордом.
– Кажется, мне пора в отставку, – произнес Бёрден после долгого молчания.
– Господи, с какой стати?
– Я довел человека до такого состояния, что он совершил убийство. Какой же я полицейский? Мой долг – предотвращать преступления, а не провоцировать их.
– Тогда получается, что ты не должен был допрашивать Клиффорда. Он неуравновешенный человек с неадекватными реакциями, но его подозревали в убийстве Гвен Робсон. Ты никак не мог обойтись без него.
– Я понимаю. Но если уж я начал его допрашивать, то не должен был бросать его на произвол судьбы.
– И что? Беседовал бы с ним каждый день, по нескольку часов? Это могло продолжаться неделями, даже месяцами. А работать когда? Ты сам сошел бы с ума. «Разве я сторож брату моему?»[14]
Это был риторический вопрос, но Бёрден понял его буквально.
– Наверное, так оно и есть. А что на это ответил Господь?
– Ничего. Не бери в голову. И забудь об отставке. И вообще мы с тобой едем на место преступления.
Бёрден сидел в молчаливой задумчивости и смотрел в окно, на серый зимний день. Было ни тепло, ни холодно, пасмурное небо в клочьях облаков – будто овсяная каша, сквозь которую, словно донышко тарелки, проглядывало тусклое солнце. Они проехали Хай-стрит со сверкающими новогодними витринами, потом оставили позади торговый центр «Баррингдин».
