— Давайте все как следует осмотрим.
— Да уж, эта квартира как раз и предназначена для осмотра, — заметил Дэнни. — Если бы кто-то сейчас начал разносить вино и сыр, можно было бы подумать, что мы явились на открытие художественной галереи.
— Итак, — сказал Джо, обходя стороной занятых своих делом криминалистов, — в тот самый день, когда мы обнаруживаем четкую связь между «Трахорн рефайнинг» и лабораторией Вэлтри, того самого Вэлтри обнаруживают мертвым.
— Ты считаешь, он был главным звеном во всей цепи?
— Я считаю, что он знал, кто был таким звеном. И думаю, ему нанесли визит нынче ночью.
— Это должен быть кто-то из тех ребят, что работают в его лаборатории.
— Может, нам надо копнуть глубже — проверить поставщиков, всех, кто мог приходить в здание или выходить из него, кто мог иметь доступ к мусорным мешкам или пакетам, как приходящим, так и исходящим.
— Но мы ведь уже опросили всех — от уборщиц и выше.
— Возможно, кого-то пропустили.
Экскурсия по квартире много времени не заняла — огромное чистое пространство, где все аккуратно прибрано и в таком же отличном состоянии, как в лаборатории Вэлтри.
— А этот парень — просто аккуратист, — заметил Джо. — Посмотри: компакт-диски расставлены в алфавитном порядке, книги тоже.
— Ну что ж, тем легче нам будет работать: ничего не нужно искать. Могу спорить, что любая бумага в каждой папке, что стоят вот в том шкафу, находится точно на своем месте.
Джо надел перчатку и отодвинул стеклянную дверцу шкафа. Ярлычки на папках были разных цветов, соответствующие определенной теме, названия напечатаны четко и ясно.
Дэнни пожал плечами:
— У нормального человека никогда не хватит времени на такую чепуху.
Джо подошел к кухонному столу и взял трубку телефонного аппарата. Просмотрел все номера в его памяти и переписал себе в блокнот. То же самое он проделал и с мобильником Вэлтри.
— Последний номер набран в полседьмого вечера.
— Видимо, когда он вернулся с работы, — предположил Дэнни.
Они прошли в спальню, которая отделялась от жилой зоны не доходящей до потолка белой кирпичной стеной. Постель была огромная, с балдахином из белого муслина на четырех подпорках.
— Он один здесь жил? — спросил Дэнни.
— Один.
Здесь все оставалось нетронутым — тихое и спокойное местечко, вроде как не имеющее ничего общего со сценой, разыгравшейся в другом конце квартиры.
— Кое-чего тут не хватает, в этой квартире.
— Души, — подсказал Дэнни.
— Нет, кроме этого.
— Мебели.
Джо покачал головой:
— Оборудования, аппаратов всяких, машин, всего того дерьма, что мы видели в его лаборатории.
— Но он же работал именно в лаборатории, разве нет?
— Когда он водил нас по ней, тебе не показалось, что этот парень чувствует там себя немного не в своей тарелке? Что ему как-то не очень комфортно в этой обстановке? Пока он любовался собой на телеэкране, я проглядел его ежедневник — у него каждый вечер какое-нибудь мероприятие. И в дневное время он не выполняет работу обычного техника. И ночью он, конечно, тоже ею не занимается, хотя бы потому, что в квартире нет никакого оборудования.
— Да, но он же большой босс. Он сам не возился с печами, всякими там скальпелями и прочим дерьмом. Но он научил этому своих сотрудников.
— А ты вспомни ту девушку-азиатку, которая предложила попросить Вэлтри провести нас по лаборатории. Думаю, именно потому, что у нее были какие-то сомнения насчет его профессиональной компетентности.
Они вышли в коридор.
— Итак, Вэлтри присваивал себе славу за работы, созданные талантом его сотрудников, — подвел итог Дэнни. — Но так вообще-то все боссы поступают.
— Ты прав, конечно, но здесь есть одна тонкость. Как мы теперь знаем, он и до создания лаборатории демонстрировал заказчикам отличные работы.
— Ну и?..
— И я не думаю, что это он их делал.
Они вернулись к Бобби.
— А портье где, с которым ты недавно разговаривал? — спросил его Джо.
— Отвалил к себе вниз. Его зовут Клиф.
Джо обернулся к Дэнни:
— Пойдем побеседуем с ним.
Они спустились на лифте на первый этаж. Клиф сидел, бледный и весь в поту, на серо-оранжевым диване.
— Я не видел, чтобы кто-то сюда входил. — Он положил правую ладонь на левую сторону груди. — Извините, у меня с сердцем проблемы.
— Дать вам воды? — участливо спросил Джо.
— Нет, и так пройдет.
— Вы были здесь весь вечер, так?
— Да. Я всегда тут сижу, когда мне нужно сидеть тут.
— И никто к мистеру Вэлтри не приходил?
— Через парадную дверь не входил никто. Но тут есть и черный вход. Здесь живет много известных людей из индустрии развлечений, и они предпочитают особо не светиться.
— Никакой службы безопасности у вас нет?
— Нет, и именно так им больше нравится.
— Значит, если я хочу, чтобы ко мне кто-то незаметно зашел, я подсказываю ему, где находится черный ход, так?
— Да, а также называете ваш личный код — к каждой квартире он свой. И конечно, он может войти, и я ничего не буду знать, тем более что машина может подъехать прямо к черному ходу.
— А у вас есть код?
— Есть. Но только свой код. Жильцы сами вводят свои коды и сами их меняют. Вашему соседу неизвестен ваш код, если вы сами не захотите его ему сообщить.
— Значит, Вэлтри знал, кого он впускает.
— Да, но явно не слишком хорошо. Вэлтри был из тех добрых людей, которые всем доверяют. И мне очень жаль, что с ним такое случилось.
— Нам тоже, Клиф.
— Ну, и что теперь? — спросил Дэнни, когда они шли к машине.
— А теперь я хочу тебе сообщить, что моя жена беременна.
Дэнни остановился:
— Поздравляю! Это просто здорово! Девушки любят парней с маленькими детками!
Бобби Никотеро вошел в помещение полицейского управления Северного Манхэттена и направился прямо к столу Джо.
— Можно с тобой переговорить?
— Давай говори.
— Может, лучше в коридоре?
— Да можно и здесь.
Бобби ткнул его пальцем в грудь:
— Нет, в коридоре! — Он повернулся и пошел к выходу.
Джо медленно поднялся и последовал за ним.
— Тебе не хочется рассказать мне, — сразу заорал Бобби, — что происходит между тобой и моим папашей?!
— Что ты имеешь в виду? — Джо закрыл за собой дверь.
— Я так и знал, ты что-то задумал. Он что-то для тебя делает, я знаю. А ты…
— О чем это ты, черт бы тебя побрал?!
— Какой-то он весь таинственный… — Бобби замолк. Потом неожиданно добавил: — Кажется, я был не прав, думая, что он обманывал маму…
— Конечно, не прав. Я мог бы это подтвердить.
— Ну конечно, ты мог бы! Ты, всезнающий и всевидящий, гребаный Джо-мать-твою-Лаккези!
— Ты когда-нибудь повзрослеешь, сукин ты сын? Нравится это тебе или нет, но меня очень заботит Старина Ник.
— Да какое мне дело до отца! Меня мама беспокоит! Она о нем страшно волнуется. Она ж была рада-радешенька, что он наконец вышел на пенсию целым и невредимым. И мама вовсе не хочет, чтобы он занимался твоими говенными проблемами!
— Что бы там ни было между мной и твоим отцом, это останется между мной и твоим отцом, — твердо сказал Джо.
— Ага, только вы двое, и больше никого. Тихо и скрытно. Но у него ведь жена есть, правда?!
— Господи помилуй, ты сам-то хоть послушай, что ты несешь, урод! Я помогаю твоему отцу писать книгу, понял? Вот и все.
— Ты врешь, Лаккези!
— Именно так все и обстоит, Бобби. Спроси своего отца.
— Ни хрена я не буду у него спрашивать!
— Лучше спроси. Он хочет по-своему использовать свободное время. А я помогаю…
— Да что ты знаешь о том, чего хочет мой отец?! Ничего! Не лезь в дела моей семьи! Понятно?!
— Вали отсюда, придурок! — И Джо двинулся обратно на свое место.
Руфо подошел к столу Джо, держа в руке непочатый пакет молочного коктейля с бананом и кокосовым молоком со взбитыми сливками.
— Как дела?
— Мы проверили последний номер, по которому звонили из дома Дина Вэлтри, — это телефон Марджори Рулинг, она живет в Бронксе. Мы с Дэнни как раз собирались ее навестить ближе к обеду, а после обеда будет вскрытие Вэлтри.
— Пятьсот пятьдесят калорий в этой штучке, — грустно заметил Руфо, глядя на пакет.
Тут к ним подошел Дэнни и забрал его из рук начальника, распечатав и отпив глоток.
— Какой вкус! — мечтательно произнес он.
Руфо вздохнул и отвернулся.
Джо покачал головой.
— Ладно, босс, мы поехали, — сказал он. — Увидимся позже.
Марджори Рулинг жила в Бронксе возле Сазерн-бульвара, в единственном жилом доме на всей улице, который не был недавно перестроен, — видимо, его приготовили к продаже или сносу. Джо позвонил в квартиру 6Е. В ответ из интеркома донесся каркающий голос пожилой женщины:
