– Йен? – У Мелиссы глаза на лоб полезли. – Я такого никогда не говорила. Когда он тебе это сказал?
Спенсер опешила:
– Сегодня. Он сказал, что тоже с тобой переписывается.
– Что?! – воскликнула Мелисса.
Спенсер схватилась за голову. Она переставала что-либо соображать. Йен, Мелисса, слова матери – все смешалось в туманном вихре, сливаясь и переплетаясь, так что она больше уже не понимала, что правда, а что нет.
А с Йеном ли вообще вела переписку Спенсер? Она переписывалась с кем-то, кто выдавал себя за Йена, но был ли это Йен?
– А о чем вы с мамой шептались всю неделю? – умоляюще допытывалась Спенсер, отчаянно стараясь осмыслить сложившуюся ситуацию, найти оправдание своему поступку.
– Мы планировали для тебя особенный ужин, – ответила миссис Хастингс, обратив взгляд на младшую дочь. Мелисса, недовольным вздохом выразив свое отвращение, пошла прочь. – Там нас ждут Эндрю и Кристен Каллен. Мы собирались повести тебя на новую постановку «Как важно быть серьезным»[35] в «Театре на Уолнат-стрит»[36].
Из матери, казалось, выкачали все жизненные силы, а на руках Спенсер выступила гусиная кожа, ей стало дурно. Родители и сестра хотели выразить ей свою любовь, а она вон что натворила.
По щекам ее потоком заструились слезы. Конечно же мама не убивала Элисон. Она вообще ни сном ни духом не ведала про измену мужа. Кто бы ни был тот человек, который со Спенсер обменивался сообщениями в чате, он лгал.
На нее легла чья-то тень. Она обернулась и увидела седого полицейского со строгим лицом. На поясе у него поблескивал пистолет.
– Мисс Хастингс, – обратился к ней полицейский, сурово качая головой. – Вы должны пройти со мной.
– Ч-что? – вскрикнула Спенсер. – Зачем?
– Давайте без лишнего шума, – тихо предупредил полицейский. Он молча встал перед Спенсер, оттеснив от нее миссис Хастингс, завел ей руки за спину и сковал их наручниками. Она ощутил холод металла на запястьях.
– Нет! – взвизгнула Спенсер. Все происходило так быстро. Она бросила взгляд через плечо. Ее мама стояла как вкопанная, вытянув губы в беззвучном «О». По ее щекам текла тушь. – Зачем вы это делаете? – умоляющим тоном спросила Спенсер у полицейского.
– Общение с убийцей, который скрывается от правосудия, – серьезное преступление, – пояснил тот. – Преступный сговор. И у нас есть доказательства, подтверждающие, что вы поддерживали такую связь.
– Доказательства? – повторила Спенсер. У нее сжалось сердце. Сообщения от Йена. Неужели один из копов подслушал разговор с родными? Или Мелисса донесла на нее полиции?
– Вы не понимаете! – запротестовала она. – Я ни с кем не вступала в сговор! Я даже не уверена, что те сообщения были от Йена!
Но полицейский ее не слушал. Он открыл заднюю дверцу и, положив руку ей на голову, втолкнул в машину. Затем захлопнул дверцу, включил сирену и мигалку и, выехав с парковки, помчался прямо в полицейское управление Роузвуда.
28
И кто же здесь сумасшедший?
Миновав столовую, Ханна добежала по коридору Санатория до входа в тайное убежище Айрис.
– Впусти меня, Айрис, – громко потребовала она, приставив ухо к двери. Сверху не доносилось ни звука.
Весь последний час Ханна искала Айрис, но та будто испарилась. В кинозале, где остальные пациенты смотрели «Заколдованную Эллу», ее не оказалось. Не было Айрис ни в столовой, ни в тренажерном зале, ни в спа-салоне. Сердитая, Ханна прислонилась к запертой двери и увидела на косяке несколько закорючек, в верхнем левом углу – надпись Кортни, имя девочки, которая занимала одну палату с Айрис до Ханны. Рядом была нарисована подмигивающая улыбающаяся рожица. Ханне до смерти хотелось попасть на чердак и увидеть портрет Эли. Непонятно, как она не заметила его, оказавшись там в первый раз.
Ханна не сомневалась, что Айрис знала Эли, только не могла взять в толк, каким образом они познакомились. Может, через Джейсона? Айрис говорила, что она лечилась в других клиниках до того, как попала в Санаторий. Не исключено, что она бывала и в «Рэдли», где лежал Джейсон. Возможно, она познакомилась с Эли, когда та навещала брата, сразу же подружилась с ней, а потом симпатия переросла в зависть. На следующий день после исчезновения Эли миссис ДиЛаурентис засыпала их вопросами, ответов на которые они не знали. Эли никогда не говорила, что ее кто-то дразнит? Разумеется, в Роузвуде Эли никто не стал бы дразнить… а вот в лечебнице для душевнобольных нашлись бы такие люди. Когда Ханна с Эли примеряли наряды в доме ДиЛаурентисов, Эли кто-то позвонил. Может, это как раз Айрис стонала в трубку. Может быть, Айрис злилась на Эли за то, что та имеет возможность покидать больницу, а сама она заперта в ее стенах. Или, может быть, Айрис просто завидовала Эли из-за того, что она – Эли.
Айрис официально признана невменяемой, предупредила Тара, встретив Ханну в коридоре несколько дней назад. Так что постарайся ее не злить. Зря Ханна к ней не прислушалась.
И может быть… чем черт не шутит… это Айрис убила Эли. Она же говорила Ханне, что была дома в это время. Ханна вспомнила перечеркнутую букву на лоскуте «Капсулы времени» Эли – то ли «Д», то ли «А». Инициал Айрис. Неужели «Э» специально отправил Ханну в Санаторий – чтобы она узнала про Айрис… или же Айрис – это и есть «Э» и она завлекла Ханну прямо в свои сети?
Она хочет навредить тебе, предупреждала Эли.
Ханна затрусила по коридору. Шлепанцы Tory Burch, отскакивая от пола, били ее по пяткам. Когда она заворачивала за угол, ее остановила медсестра:
– Не бегать, милая.
Ханна остановилась, переводя дух.
– Вы Айрис не видели?
– Нет, – покачала головой медсестра, – но она, наверно, смотрит фильм с остальными девочками. И ты иди посмотри. Там есть попкорн!
Ханне хотелось стереть бодрую улыбку с ее лица.
– Нам нужно найти Айрис. Это очень важно.
Губы медсестры дрогнули, в глазах мелькнул страх, словно Ханна страдала манией убийства. А та заметила на стене красный телефонный аппарат.
– Можно я позвоню? – попросила Ханна. Что, если она позвонит в роузвудскую полицию и все им расскажет?
– Извини, милая, но этот телефон выключен. Заработает не раньше четырех в воскресенье. У нас здесь так заведено. – Медсестра аккуратно взяла Ханну под руку и повела в палату. – Ты бы легла отдохнула. Бетси принесет тебе ароматерапевтическую маску для глаз.
Ханна увернулась.
– Мне. Нужно. Найти. Айрис. Она – убийца. Она и мне хочет причинить зло!
– Милая… – Взгляд медсестры метнулся к красной аварийной кнопке на стене: персонал поднимал тревогу, если требовалась помощь, чтобы утихомирить кого-то из пациентов.
– Ханна?
Девушка резко развернулась. В десяти шагах от нее, у фонтанчика, в небрежной позе стояла Айрис. Ее белокурые волосы сияли, зубы сверкали нереальной белизной – аж с синеватым оттенком.
– Ты кто? – прошептала Ханна, направляясь к ней.
Айрис поджала ярко-красные губы.
– Что значит «кто»? Я – Айрис. И я неотразима.
Когда Ханна услышала из уст заклинание Эли, ее будто током в грудь ударило.
– Ты кто? – повторила она громче.
Медсестра поспешила встать между ними.
– Ханна, девочка, ты разволновалась. Давай успокоимся.
Но Ханна ее не слышала. Как завороженная, она смотрела в широко распахнутые блестящие глаза Айрис.
– Откуда ты знаешь Элисон?! – закричала она. – Ты лежала в одной больнице с ее братом? Это ты ее убила? Ты – «Э»?
– Элисон? – зазвенел голос Айрис. – Твоя подруга, которую убили? Та, которой ты желала смерти? Которая, как ты считала, получила по заслугам?
Ханна попятилась, остро сознавая, что медсестра стоит прямо за ней. Несколько долгих секунд она молчала в оцепенении.
– Я же просто так… говорила, – выдавила она. – Это неправда. И я сказала тебе это по секрету. Когда думала, что мы с тобой подруги.
Закинув голову, Айрис безжалостно расхохоталась.
– Подруги! – глумливо потешалась она, словно ничего забавнее не слышала.
От ее хохота у Ханны затряслись руки. До боли знакомая картина. Точно так хохотала Эли, подтрунивая над Ханной за ее склонность к перееданию. Точно так хохотала Мона, когда на вечеринке по случаю ее семнадцатилетия на Ханне по швам расползлось слишком маленькое и тесное платье… Ханна всем давала повод для шуток. Была девчонкой, над которой не грех поиздеваться.
– Скажи, откуда ты знаешь Элисон, – прорычала Ханна.
– Кого? – дразнящим тоном спросила Айрис.
– Скажи, откуда ты ее знаешь!
– Понятия не имею, о ком ты, – рассмеялась Айрис.
Ханна почувствовала, как в ней что-то всколыхнулось, заклокотало и, наконец, вырвалось наружу. Она бросилась на Айрис, и в ту же секунду сзади что-то грохнуло – бум. Из боковой двери выскочили несколько человек – медсестры и охранники. Две крепкие руки обхватили Ханну со спины.
