Она бросила взгляд на его профиль. Челюсть напряжена, в глазах остервенение.
Она в нем не ошиблась. Он помог раскрыть дело.
– Тихо.
Он заклеивает ей рот скотчем и морщится, отворачивается от взгляда.
– Тихо, я сказал. Перестань скулить.
Его нервируют пронзительные глаза. Конечно, можно убить ее сейчас, но тогда нарушится замысел.
Он прислушивается к шагам наверху, достает из спортивной сумки снаряжение и принимается за работу.
У двери квартиры нас встретили двое полицейских из местного отделения. Один – крупный рыжий парень, другой – примерно той же комплекции, но чернокожий. Оба, похоже, только что окончили академию.
– Чего вы тут стоите? – проворчал я, с трудом вставляя ключ в замок. Я был готов оторвать им головы.
– Мы только что приехали, – ответил рыжий. – Я постучал, никто не открыл.
– А где твоя группа поддержки? – Я повернулся к Терри.
Она тронула меня за руку.
– Перестань психовать.
Мне захотелось оторвать ей голову тоже.
– Нам приказали прибыть к дому, – добавил чернокожий коп, – но не…
Я выхватил пистолет и рванул на себя дверь. Оба копа гоже выхватили пистолеты. Мы вошли в квартиру.
– Бабушка! – крикнул я.
Она не отозвалась.
– Эго что, вуду? – хмыкнул рыжий коп, заметив у двери Элеггу.
Я едва не стукнул его.
Терри приказала ему идти опрашивать жильцов дома, видимо, чтобы убрать его с моих глаз. Мы медленно двинулись по коридору, где я бегал в детстве.
– Оставайтесь здесь, – велела Терри чернокожему копу. – Будете прикрывать нас сзади.
Он напрягся.
– Вы думаете, преступник еще тут?
Терри пожала плечами и взглянула на меня.
Мы осмотрели все Места, где можно было спрятаться. Стенной шкаф в коридоре, гостиную, спальню, «комнату святых» (там Терри удивленно вскинула брови, но ничего не сказала), кухню, ванную. Нигде никого.
– Может, ты позвонишь ей еще раз? – предложила она.
– Вот ее телефон.
– У твоей бабушки нет мобильного?
– Конечно. Она еще не доросла до обычного беспроводного.
Мы зашли в кухню, я положил на стол последний рисунок Райта, который он бросил в мусорную корзину. Видимо, я понял его неверно. Молодой коп склонился над моим плечом:
– Что это?
– Рисунок дома!
Я едва сдерживался. Ясно, что Тим Райт увел мою бабушку. Куда?
– Похоже, – произнес коп. – Но номер другой.
– Что?
– Номер этого дома 301, а здесь, – он показал на рисунок, – стоит 106.
Боже, как я не заметил! Конечно, там, у Райта, я лишь увидел на рисунке дом, узнал его и сразу помчался сюда. А ведь здесь все дома одинаковые. Я разложил все три рисунка, которые мы взяли с рабочего стола Райта, и начал соображать, куда он мог увести ее.
Вернулся рыжий коп, запыхавшийся.
– Чертов лифт не работает.
– Ну, как соседи? – спросила Терри. – Видели, слышали что-нибудь?
– В доме почти никого нет, – ответил он. – Ведь сегодня воскресенье, к тому же праздник.
– Какой праздник? – спросил я.
– Благовещение. Праздник не очень большой, но настоящие католики, например как моя жена Морин, обязательно в этот день идут в церковь. Что касается Морин, так она вообще не пропускает ни одного…
Я перестал слушать. Произнес вслух: «Один-ноль-шесть», – задумался. Наконец в моем сознании что-то щелкнуло, и я сообразил, где сейчас Райт.
– Боже мой!
Я вспомнил, что бабушка, когда мы расставались, собиралась переодеться и отправиться в церковь.
– Церковь! – крикнул я, двигаясь к двери. – Райт должен находиться там. Один-ноль-шесть – это Сто шестая улица. Церковь Святой Сесилии, куда ходит моя бабушка.
О том, что замыслил Райт, я рассказал Терри, пока гнал «мерседес» по улицам Испанского Гарлема. Она немедленно связалась с управлением и попросила прислать еще поддержку.
– Ты уверен?
Я кивнул, не отрывая глаз от дороги. Мне казалось, я чувствую этого человека. Понимаю ход его мыслей, чем он живет, что дает ему силы.
– Все, что он сделал прежде, – это лишь подготовительные упражнения. Вспомни его рисунки. Каждую жертву он рисовал четыре и более раз, прежде чем достигал желаемого результата. Полагаю, все эти убийства Райт совершал, чтобы набраться сил для самого главного.
В моем сознании вспыхивали образы: мы с бабушкой идем в церковь… небольшая комната в церковном подвале, где дети под моим руководством, среди них и Хулио, рисуют репродукцию «Тайной Вечери»… рисунки Райта, на которых взрывы… прошлое… настоящее…
Я резко свернул на Сто шестую улицу так, что взвизгнули шины.
– Вот она. Церковь Святой Сесилии.
Занята была половина скамей. Райт, наверное, ожидал, что людей будет больше, но все равно их пришло достаточно, чтобы он мог сказать свое слово.
Священник читал молитвы, переходя с испанского на английский, на фоне безвкусно раскрашенного большого распятия. Бледновато-желтое тело Христа было испещрено ярко-красными полосками, имитирующими кровь. Горящие свечи и запах ладана заставили меня вспомнить посещение Марии Герреро.
Я оглядел прихожан, но бабушки среди них не было.
– Я не вижу ее.
– Не волнуйся, – произнесла Терри, – она должна находиться где-то тут.
А если ее здесь нет, что тогда? А если Райт специально подсунул мне рисунок с таким номером дома, чтобы сбить со следа?
Я двинулся по проходу, выискивая знакомые лица, шепча один и тот же вопрос:
– На visto a Dolores Rodriguez?[52]
Одна женщина недовольно на меня шикнула:
– Silencio![53]
Наконец удалось найти бабушкину приятельницу. Она сообщила, что они договорились встретиться, но бабушка так и не появилась.
Священник остановил службу и недоуменно посмотрел на меня и Терри. Я подошел, спросил о бабушке. Он ответил, что не видел ее, и попросил меня уйти, не срывать службу. Я наклонился и прошептал:
– Пожалуйста, сделайте так, чтобы все немедленно вышли отсюда.
Священник посмотрел на меня как на сумасшедшего. Прихожане начали волноваться, перешептываться. Священник взял меня за плечи и потребовал уйти.
– Прибыла группа поддержки, – проговорила Терри. – Пойду встречу их. – Она обратилась к священнику: – Где-то в помещениях вашей церкви затаился опасный террорист. По нашим данным, у него мощное взрывное устройство. Через несколько минут тут будет много полицейских. Попросите прихожан спокойно разойтись. Вы меня поняли?
Священник кивнул. Его губы дрожали.
По обе стороны алтаря были двери, ведущие в ризницу. Я выбрал ближнюю.
Когда Терри вышла, площадь перед церковью была похожа на съемочную площадку крутого боевика. Десяток полицейских автомобилей и «скорой помощи», ревущие сирены, вспыхивающие проблесковые маячки, спецназовцы из группы «Антитеррор», два микроавтобуса с полицейским спецназом, О'Коннелл и Перес, еще детективы и полицейские.
И все они были в подчинении Терри, потому что она руководит расследованием. Во всяком случае, пока не прибудут федералы. А находится ли в церкви Райт, по-прежнему неизвестно. Если нет, то виноватой во всем сделают Терри. Тем более что на противоположной стороне улицы уже расположились машины со съемочными группами телевизионных новостей.
К Терри приблизился грузный мужчина с красным лицом, капитан местного отделения полиции:
– Что случилось?
– Пока ничего, – ответила она. – Будем надеяться, и не случится. Прикажите своим людям установить ограждения и оттеснить зевак подальше. Телевизионщиков пока близко не подпускайте.
Капитан пошел отдавать распоряжения, а Терри, почувствовав прилив сил – власть всегда приободряет, – направилась к командиру полицейских спецназовцев, огромному мускулистому детине. Его ребята, десять человек с автоматами «МАК-10», тоже были все как на подбор.
– Паники быть не должно, – произнесла она. – Священник обещал, что прихожане спокойно разойдутся.
* * *
Я услышал рев сирен. Если Райт в церкви, он тоже их слышал. Сердце бешено колотилось, в ушах пульсировала кровь, но надо оставаться спокойным, не потерять способности думать. Где он мог спрятаться? Только в подвале. Туда трудно добраться, и оттуда можно нанести церкви максимальный вред. Где же лестница? Я помнил, что она должна быть где-то рядом. Наконец нашел и стал спускаться.
Увидев меня, бабушка начала отчаянно крутиться. Он схватил ее и повалил на пол.
Я нацелил на него пистолет, хотя стрелять было нельзя. На нем был «пояс шахида», а в руке детонатор. Рот бабушки он залепил скотчем, она смотрела на меня в ужасе, широко раскрыв глаза.
