– Что случилось, Камилла?
– Я больше не могу! – Камилла подняла заплаканное лицо. – У меня не получается! Я не понимаю. Это настоящая пытка!
Одри взглянула на ноты – «Брамс. Вальс ля минор».
– Ну, чего ты не понимаешь?
Ткнув в ноты мокрым от слез пальцем, Камилла оставила на листе мокрое пятно.
– Вот это. Трель или как это называется?
– Да, кажется, трель.
Одри попросила Камиллу немного подвинуться и сыграла несколько тактов.
– Так?
– Да. Но у меня не получается.
– Попробуй так, – Одри сыграла трель медленнее. – На октаву ниже.
Камилла прикоснулась дрожащими пальцами к клавишам и начала играть.
– Вот так. Слушай лучше! – Одри сыграла опять.
Камилла постаралась подражать Одри, и вышло у нее довольно похоже.
– Молодец! – сказала Одри. – Ты поняла. Сыграй еще раз.
На этот раз Камилла сыграла правильно.
– Теперь вернемся назад на пару тактов. Вот отсюда. Играй.
Камилла сыграла две первые строки на второй странице.
– Отлично! – воскликнула Одри. – Ты схватываешь все на лету! Теперь у тебя все получится без меня.
Камилла улыбнулась дрожащими губами.
– Когда у вас концерт?
– На будущей неделе.
– А что еще ты будешь играть?
– «Маленькие прелюдии».
– Бетховена?
Камилла кивнула.
– Можно мне прийти к тебе на концерт?
– А у тебя будет время? – на этот раз Камилла расплылась в улыбке.
– Конечно. Мне очень хочется тебя послушать. А теперь давай быстренько заканчивай. Мне скучно без тебя за столом.
Когда Одри вернулась в столовую, Пол поднял на нее глаза. Он был щуплым мужчиной с впалыми щеками, болезненным на вид, но очень добрым.
Тем временем в соседней комнате Камилла громко и уверенно исполняла вальс Брамса.
– Не знаю, чем ты ей пригрозила, – удивленно сказал он, – но ты наставила нашу девочку на путь истинный.
– Она, наверное, показала Камилле наручники, – предположила Латона.
– Скорее, пистолет, – пробормотал успокоившийся и вернувшийся к своей немногословной манере Леон.
– Да нет, – усаживаясь за стол, сказала Одри. – Камилле просто надо было помочь. Кое-что объяснить.
– Я хочу мороженого! – заявил Томас.
– Мороженое выдаю здесь я, – сказала Латона. – И в данный момент ты не значишься в моих списках на его получение.
– Почему?!
– Ты не доел половину своей порции мяса… А что ты сейчас расследуешь, Одри?
– Не хочется говорить об этом за столом, – ответила Одри.
– Можешь не вдаваться в кровавые подробности.
– У нас кровавые подробности на каждом шагу.
– Она расследует убийство сотрудника «Стрэттона» в Гастингсе, – сказал Леон.
Одри была поражена тем, что Леон вообще помнит, где именно она работает, но сочла своим долгом его упрекнуть:
– Вообще-то подробности моей работы нельзя разглашать.
– Да ладно! Мы же все родные люди, – махнула рукой Латона.
– Да, но все же, – настаивала Одри.
– Мы все будем молчать, как могила! – заявила Латона. – Считай, что мы проглотили язык и ничего не слышали об этом несчастном, поплатившемся жизнью за крэк или другую ядовитую дрянь такого рода, – многозначительно глядя на своих сыновей, проговорила Латона.
– А ведь я его знал, – сказал Леон.
– Кого? – удивилась Одри. – Эндрю Стадлера?
– Да, – Леон кивнул. – Обычно он ни с кем не общался, но я пару раз разговаривал с ним в раздевалке, – с этими словами Леон наложил себе в тарелку третью порцию мяса с картошкой. – Нормальный мужик.
– У него были психические расстройства, – сказала Одри.
– Никогда бы не сказал, – покачал головой Леон. – На вид совершенно нормальный. Вежливый. Скромный.
– Да? – удивилась Одри.
– Вот уж поверь мне, – сказал Леон.
– Я закончила! – гордо заявила Камилла, войдя в столовую и усаживаясь рядом с Одри. Девочка тихонько погладила под столом руку тети. У Одри от счастья затрепетало сердце.
– Долго же ты возилась, – сказала Латона. – Надеюсь, выучила все как следует.
– Ты отлично играла, – сказала племяннице Одри.
Придя на работу чуть раньше обычного, Ник выпил стаканчик кофе из автомата, обслуживающего руководителей «Стрэттона», и пошел проверять электронную почту. Как обычно, к нему прибыло изрядное количество предложений «Виагры» по цене аспирина, таблеток для десятикратного увеличения пениса и практически беспроцентных займов. Заголовки этих сообщений содержали самые невероятные орфографические ошибки, позволившие этим сообщениям проскользнуть сквозь сети почтовых программ, вылавливающих недобросовестную и назойливую рекламу. Помимо продавцов таблеток и банкиров к Нику обращались многочисленные мнимые вдовы и разнообразнейшие отпрыски покойных африканских диктаторов с обещаниями несметных гонораров за помощь в переводе многомиллионных сумм из их стран на счета в США.
Ник же думал о Кэсси Стадлер. Он находил ее не только очень привлекательной, но и совершенно непохожей на остальных женщин, с которыми ему приходилось иметь дело. Кроме того, явно не подозревающая о роли Ника в своей личной трагедии Кэсси, кажется, тоже им заинтересовалась.
Не получив никаких известий от фирмы «Атлас-Маккензи», колоссальная сделка с которой только что провалилась, Ник не расстроился. В любом случае он сам собирался связаться с представителями этой фирмы, чтобы узнать, почему они передумали, и попытаться уговорить их все-таки заключить контракт со «Стрэттоном».
Марджори еще не пришла на работу, и Ник набирал все номера сам. Было начало восьмого. Обычно руководители «Атлас-Маккензи» в это время были уже на работе. Чтобы поговорить с кем-нибудь из них, достаточно было набрать десятизначный номер. Совсем небольшое усилие. Сколько энергии для этого нужно потратить? Да не больше той, что содержится в маленькой горстке хлопьев, которые Джулия отказывалась есть по утрам! У него хватит на это сил! Зачем ему вообще секретарша?
Ответившая на звонок Ника дама заявила, что мистер Хардвик на совещании. Ник представил себе, какие страшные жесты делает Хардвик этой даме, чтобы она ни за что не звала его к телефону.
Вот так! Вот поэтому-то никогда и не нужно звонить самому – чтобы тебе не врали прямо в ухо!
Нику показалось, что секретарша на другом конце провода чуть не рассмеялась, рассыпаясь в извинениях за то, что не может сейчас соединить его с мистером Хардвиком. Кажется, ей нравилось водить за нос генерального директора другой крупной фирмы. Внезапно Ник вспомнил сердитую официантку в ресторане «Терра» и подумал, что она наверняка плюнула ему в салат. Что-то уж больно довольный вид был у нее.
Ник разглядывал окружающие его серебристые панели с почти нескрываемым отвращением. Деньги и положение могут защитить человека от многих вещей, но далеко не от всех. Когда пару лет назад Нику нужно было продлить водительское удостоверение, он не стоял в очереди в автомобильной инспекции, как делал это раньше. Руководителю крупной фирмы некогда стоять в очередях, по его поручению это сделал какой-то молодой сотрудник из юридического отдела «Стрэттона». Ник уже не помнил, когда в последний раз стоял в очереди на такси в аэропорту. За ним всегда присылали машину, и ему достаточно было высмотреть в толпе водителя с табличкой «КОНОВЕР». Кроме того, руководители крупных корпораций не возятся со своим багажом. За них это делают водители и носильщики. Но вот от плохой погоды должность Ника не защищала. И в автомобильных пробках никто не пускал свои машины в кювет, чтобы расчистить ему дорогу. В таких ситуациях Ник вспоминал, что он такой же человек, как и все остальные, и в конечном итоге его ожидает одинаковая со всеми остальными участь. Один человек командует, а другой человек подчиняется, но если командира ненавидит собственный сын, он вполне может позавидовать подчиненному, в котором дети души не чают. Болезни и смерть также не интересуются должностями и суммами на банковских счетах…
Потом Ник попытался дозвониться до Макфарланда. Так звали того руководителя на «Атлас-Маккензи», который внешне смахивал на Ричарда Никсона. Секретарша Макфарланда заявила, что ее босс в отъезде, и несколько раз повторила, что сообщит Макфарланду о звонке Ника, явно намекая, что самому Нику больше звонить Макфарланду не нужно.
Через двадцать минут из-за перегородки донеслись шуршание и аромат духов. Прибыла Марджори.
Ник встал, потянулся и обошел перегородку.
– Ну как дела? – спросил он. – Как литературный кружок? Что читаете? «Манчестерское аббатство»?
– Вы имеете в виду «Нортенгерское аббатство»? Мы прочитали его несколько недель назад. На этой неделе мы читаем «Мэнсфилд-парк».[36]
