Под бдительным наблюдением четырех мужчин, вооруженных пистолетами, Маккензи и Браун поймали концы и закрепили их, как только «Ангелина» подошла к ним. Сперва на борт поднялся сам Андропулос, за ним последовала Ангелина Уотерспун, которую профессор чуть не задушил в объятиях, затем две девушки, Тальбот и Ван Гельдер со связанными руками за спиной и наконец Ахмед, Александр и Аристотель. Последний нес какую-то сумку.
— Мы ненадолго, — заявил Андропулос — Сперва надо позаботиться кое о каких мелочах, а затем мы отправимся в путь.
— Можно поинтересоваться, что у вас в этой сумке? — спросил Уотерспун. — Бомба замедленного действия?
— В наши дни люди не доверяют друг другу, — сказал Андропулос. Он осторожно встряхнул сумку, и оттуда послышалось тихое звяканье. — Это вам, скоротать время до прибытия спасателей. Вообще-то это не я придумал, а коммандер Тальбот. В конце концов, выпивка ведь ваша, профессор Уотерспун. А это, как я понимаю, радио.
— Окажите мне еще одну любезность, — обратился к нему Тальбот, — любезность для всех нас. Не надо стрелять в него. Лучше легонько ударьте рукояткой вашего револьвера. То же самое сделайте и с двигателем. Будет вполне достаточно, чтобы вывести их из строя. — Он кивнул в сторону атомной мины, лежавшей в люльке. — Я не знаю, как отреагирует наша подружка на пистолетный выстрел.
— Разумная идея, — согласился Андропулос — Неизвестно, насколько темпераментна эта малышка. — Он ударил рукояткой пистолета по транзисторам, едва ли больше времени затратил на двигатель, а затем, обратив внимание на сигнальную лампу, разбил и ее вдребезги. После этой операции он повернулся к Майерсу: — А где запасная?
Майерс вполголоса чертыхнулся. Андропулос навел на него пистолет.
— Не будь идиотом, Майерс, — сказал Тальбот, — отдай ее.
Стиснув зубы, Майерс протянул греку небольшую сигнальную лампу. Андропулос разбил и ее, а осколки выкинул в воду. Затем он обратил внимание на небольшую металлическую коробку рядом с рулевой рубкой и, наведя пистолет на Маккензи, потребовал:
— Вон в том ящичке ракеты для подачи сигналов бедствия. За борт их, пожалуйста. — Затем он замолчал, как бы перебирая варианты. — Так, двигатель, радио, сигнальные лампы и ракеты. Пожалуй, способа связаться с кем-нибудь у вас больше нет. Да тут вокруг и нет никого. Связываться не с кем. Думаю, вам придется долго ждать, прежде чем вас снимут отсюда.
Он повернулся к Ирен Чариал.
— Ну что ж, моя дорогая, вынужден попрощаться с тобой.
Девушка ничего не ответила и даже не взглянула в его сторону. Андропулос пожал плечами, перешел на борт «Ангелины» и исчез в рулевой рубке. Ахмед, Александр и Аристотель последовали за ним, отдали швартовы, соединявшие их с баркасом, и оттолкнули его баграми. «Ангелина» медленно начала набирать скорость и вновь направилась на юго-восток.
* * *
Маккензи кортиком перерезал веревки, которыми были связаны руки Тальбота и Ван Гельдера.
— Судя по узлам, — заметил он, — кто-то получил огромное удовольствие, завязывая их.
— Они все тут с ума сходят, — сказал Тальбот, потирая распухшие запястья и руки. Он посмотрел на сумку, оставленную на баркасе Аристотелем. — Будь у меня свободны руки, я бы знал, за что ухватиться.
Ирен Чариал бросила на него недовольный взгляд.
— И это все, что вам приходит в голову?
— Считайте, что так.
Она какое-то время смотрела на него, затем отвернулась и потянулась за сумкой.
— Вы уверены, что с вами все в порядке, капитан? — обратился к нему Уотерспун. — Как вы можете быть так неестественно спокойны? Вы же проиграли, неужели не ясно? Проиграли по всем статьям.
— Это как посмотреть.
Дул свежий ветер. Небо было безоблачным, а полная луна, непривычно огромная и яркая, бросала золотистый свет на Критский пролив. Даже на расстоянии в полмили все детали «Ангелины» были отчетливо видны. Тальбот продолжал:
— Мир, безусловно, заявит, что проиграл Андропулос. Андропулос и его три друга-убийцы.
Ирен удивленно уставилась на Тальбота. Она совершенно ничего не понимала.
— Иногда все идет не так, как хотелось бы.
— Уверен, вы знаете, о чем говорите. — По лицу Уотерспуна было видно, что он, напротив, ни в чем не уверен. — Вы испытали все превратности судьбы, если так можно выразиться. Он же мог убить вас и Ван Гельдера.
— Он мог попытаться это сделать, но тогда ему самому пришлось бы умереть. Вместе со своими преданными Ахмедом, Александром и Аристотелем.
— У вас были связаны руки за спиной. И у Ван Гельдера... — Уотерспун не скрывал, что не верит капитану. — Как бы вы смогли...
— Главный старшина Маккензи и сержант Браун очень опытные люди и необычайно меткие стрелки, единственные в своем роде на борту «Ариадны». Вооруженные легким огнестрельным оружием, они смертельно опасны. Вот почему они отправились вместе с нами. Андропулос со своими дружками оказался бы на том свете раньше, чем до него дошло бы, что на самом деле происходит. Ну-ка, покажите профессору, главный старшина.
Маккензи вытащил из-под маленького штурманского столика два кольта и, не говоря ни слова, протянул их профессору. Несколько секунд прошли в молчании. Наконец профессор оторвал взгляд от пистолетов и спокойным голосом произнес:
— И вам было известно, что пистолеты находятся там?
— Я сам положил их туда.
— Вы положили их туда! — Уотерспун покачал головой, как бы не веря, что такое возможно. — Но вы же могли воспользоваться оружием.
— И убить их? Это вы хотите сказать?
— Пожалуй, нет. Не было необходимости. Ну, скажем, ранить или просто взять в плен.
— Какой вы получили приказ, главный старшина?
— Стрелять на поражение.
— Стрелять на поражение. — Опять наступило молчание. — Но вы этого не сделали, так?
— Я решил не стрелять.
Ирен Чариал стиснула руки, ее охватила дрожь, как будто ей стало холодно. Похоже, не только она вдруг почувствовала резкое падение температуры. Евгения и Ангелина Уотерспун с ужасом уставились на него, как будто только сейчас до них дошло, что могло произойти. Слова Тальбота повисли в воздухе, как отдаленное эхо смертного приговора.
— Достаньте радиопередатчик, главный старшина, — приказал Тальбот, обращаясь к Майерсу.
— Сейчас будет готово, сэр. — Майерс сбегал на корму, принес молоток с зубилом и стал вскрывать пол в рулевой рубке. Затрещала доска, и он вытащил из-под нее небольшой радиопередатчик с микрофоном. — Сэр, вы будете говорить в микрофон, а ответ примете через приемник, который включается с помощью вот этой кнопки.
Тальбот кивнул и включил приемник.
— На связи «Ариадна», фрегат ее королевского величества, — раздался отдаленный, но вполне четкий голос адмирала Хокинса.
— Говорит Тальбот, сэр. Девушки, Ван Гельдер и я вернулись на баркас. Целые и невредимые. Андропулос вместе со своими дружками в пути. Движутся на юго-восток.
— Господи, слава богу, что все так закончилось. Тальбот, вы вновь, черт побери, оказались правы! Вы уже решили, что будете делать?
— Да, сэр.
— Есть какие-нибудь вопросы?
— Да, сэр. Когда приблизительно может произойти их встреча? Есть ли у вас такие сведения?
— Учитывая скорость движения «Таормины» и направление ветра, часа через два. В три тридцать.
— Благодарю вас, сэр. Я свяжусь с вами через час.
— "Таормина"? — переспросил Уотерспун. — Что это еще за «Таормина»?
— Водолазное судно, к которому Андропулос проявляет интерес. И не просто интерес. Думаю, судно принадлежит ему.
— Коммандер Тальбот? — Ирен Чариал говорила очень тихим голосом.
— Да?
— Адмирал Хокинс сказал, что вы опять правы. Что он хотел этим сказать?
— Наверное, то, что он сказал.
— Ну пожалуйста. — Она безуспешно попыталась выжать из себя улыбку. — Вы, похоже, продолжаете думать, что я дурочка, но, право, незаслуженно.
— Прошу прощения.
— Мне начинает казаться, что вы не всегда полагаетесь на свою догадливость. — Она посмотрела на два пистолета. — Вы точно знали, что это оружие находится здесь. И мне кажется, что вы не догадались, а точно знали, что мой дядя и его люди вооружены.
— Конечно знал.
— Откуда?
— Дженкинс, наш стюард, обслуживавший офицерскую кают-компанию, писал письмо домой. По какой-то причине — возможно, он что-то забыл — он отправился в кают-компанию и увидел в коридоре рядом с ней вашего дядю и его людей, которые открывали какой-то ящик. В этом ящике — кстати, это стандартная вещь на всех морских судах — находились кольты сорок четвертого калибра. Поэтому они убили Дженкинса и бросили тело за борт. Мне очень жаль, Ирен, действительно жаль, потому что я понимаю, насколько неприятно это все для вас.
На этот раз она выжала из себя улыбку.
— Неприятно, да, но не настолько ужасно, как могло бы быть. И вы догадались, что мой дядя постарается захватить «Ангелину»?
