Он выносит картонки из гаража и грузит их на старую тележку Тины. Выруливает на подъездную дорожку, вспоминает, что забыл переодеться в клубную футболку и снова бежит вверх. Когда он натягивает через голову футболку, приходит мысль, от которой стынет сердце: записные книжки остались на подъездной дорожке. Вещи, которые стоят кучу денег, лежат себе без присмотра, считай, что посреди улицы, бери - не хочу.
- Идиот! - Ругает он себя. - Идиот, идиот, сраный идиот!
Пит пулей летит вниз, новая футболка уже прилипает к вспотевшей спине. Тележка на месте. Естественно. Кому придет в голову воровать картонные коробки с надписью «КУХОННЫЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ»? То-то и оно. Но все равно это было глупо, есть люди, которые крадут все, что не прибито гвоздями, и это породило еще один важный вопрос: сколько еще глупостей он уже сделал и сделает?
Он думает: «Мне вообще не следовало влезать в это, я должен был позвонить в полицию и отдать все деньги вместе с записными книжками сразу, как только я их нашел».
Но, имея неудобную привычку быть откровенным с самим собой (по крайней мере почти всегда), он понимает, что, если бы у него была возможность что-то переделать, он все равно сделал бы так же, потому что тогда родители были на грани разрыва, а он их слишком любил, чтобы хотя бы не попробовать этому помешать.
«И ведь получилось, - полагает он. - Только после этого надо было остановиться ».
Но.
Сейчас уже поздно.
17
Сначала у него возникла мысль положить записные книжки обратно в закопанный сундук, но Пит почти сразу от нее отказался. Если полиция нагрянет, как угрожал Халлидей, с ордером на обыск, где они начнут искать, когда не найдут записных книжек в доме? Им достаточно будет зайти на кухню, чтобы увидеть заброшенный участок за их двором. Идеальное место. Если они пойдут тропой и заметят свежевскопанную землю у ручья, игре наступит жирный конец. Нет, этот способ лучше.
Хотя страшнее.
Он тянет тележку Тины по дорожке и поворачивает налево на Вязовую. Джон Тай, который живет на углу Сикоморовой и Вязовой, подстригает газон. Его сын Билл бросает своей собаке фрисби. Диск пролетает над головой пса и опускается прямо на тележку, между двух коробок.
- Давай назад! - Кричит Билли Тай, и бежит к нему через поляну. - Бросай, сильнее!
Пит бросает, но отмахивается от Билли, когда тот собирается снова бросить ему диск. Кто-то сигналит ему, когда он поворачивает на Березовую, и у Пита чуть сердце из груди не выскакивает, но это всего-навсего Андреа Келлогг, женщина, которая раз в месяц делает прическу Линде Сауберс. Пит в ответ показывает поднятый большой палец и показывает, как он надеется, лучезарную улыбку. «Слава Богу, хоть не хочет играть в фрисби», - полагает он.
И вот он у Зала отдыха. Это трехэтажный кирпичный короб с табличкой на фасаде: «Продается. Звонить в агентство недвижимости Томаса Сауберса» и ниже номер мобильного телефона отца. Окна на первом этаже забиты фанерой, чтобы их не побила местная молодежь, но в целом здание выглядит вполне неплохо. На стенах несколько надписей и бездарных рисунков, как же без этого, но это здание и в лучшие дни был мишенью для доморощенных художников. Поляна перед домом подстрижена. «Это папа постарался», - не без гордости думает Пит. Наверное, нанял для этого какого-то пацана. Я бы даром не стал с этим заморачиваться.
Он останавливает тележку у основания лестницы, снимает картонные коробки, одну за другой и уже достает из кармана ключи, когда рядом останавливается раздолбанный «Датсун». Это мистер Эванс, который ранее был тренером малой бейсбольной лиги, когда в этой части города еще существовала лига. Пит играл за него, когда мистер Эванс тренировал «Зебра» с «Зоне».
- Эй, центральный защитник! - Он перегнулся, чтобы опустить пассажирское окно.
«Бля, - полагает Пит. - Бля-бля-бля ».
- Поздравляю, тренер Эванс.
- Что ты здесь делаешь? Они снова открывают Зал?
- Вряд ли. - Пит заранее приготовил историю на подобный случай, но надеялся, что воспользоваться ею не придется. - Здесь на следующей неделе какая-то политическая встреча будет. Лига избирательниц? Или какие-то дебаты? Не знаю наверняка.
По крайней мере, это похоже на правду, потому что в этом году должны состояться выборы, и до праймериз осталось всего несколько недель, поэтому городские власти готовятся полным ходом.
- Да, у них есть много о чем поспорить. - Мистер Эванс, полноватый и доброжелательный, никогда не был выдающимся тренером, зато всегда умел поддержать командный дух и после игры с радостью делился содовой. Сейчас на нем старая бейсболка с эмблемой «Зебра зоне», выцветшая и вся в пятнах от пота.
- Помочь?
Нет, пожалуйста, нет!
- Нет, я сам.
- Эй, и я охотно подсоблю. Бывший тренер Пита глушит мотор «Датсун» и начинает переваливать свое грузное тело через сиденье, собираясь выпрыгнуть.
- Правда, тренер, я сам справлюсь. Если вы мне поможете, мы слишком быстро закончим, и мне придется вернуться в школу.
Мистер Эванс смеется и садится обратно за руль.
- Я тебя понял. - Он поворачивает ключ, и «Датсун» выплевывает облако голубого дыма. - Только когда закончишь, не забудь здесь все замкнуть, понял?
- Да, - говорит Пит. Ключи от Зала выскальзывают из его потных пальцев, и он наклоняется, чтобы их поднять. Когда он выпрямился, мистер Эванс уже уехал.
Слава тебе, Господи! И пожалуйста, сделай так, чтобы он не сообразил позвонить отцу и сказать ему, какой у него политически активный сын.
Первый ключ, который вставляет Пит, в замок не входит. Другой входит, но не возвращается. Он дергает его туда-сюда, пот струится по его лицу и затекает в левый глаз. Бесполезно. Он уже думает, что, наверное, ему таки придется выкопать сундук - а для этого придется вернуться в гараж за инструментами, - как неожиданно массивный старый замок наконец решает сотрудничать. Он толчком открывает дверь, заносит коробки внутрь, после чего возвращается за тележкой. Ему бы не хотелось, чтобы кто-то его увидел на лестнице и начал думать, что он здесь делает.
В просторных комнатах почти ничего не осталось, от чего они кажутся еще просторнее. Кондиционеров здесь нет, поэтому внутри стоит жара, а воздух отдает затхлостью и пылью. К тому же, поскольку окна забиты, здесь почти темно. Шаги Пита разносятся эхом, когда он сначала идет к самой большой из комнат, где молодежь играла в настольные игры и смотрела телевизор, а затем заходит на кухню. Двери в подвал тоже заперты, но ключ, которым он впервые хотел открыть входную дверь, подошел. К счастью, оказалось, что электричество в здании не выключено - захватить с собой фонарик он не догадался.
Он несет первую коробку вниз и видит то, что радует глаз: подвал забит хламом. К одной из стен сдвинутые десятки игровых столов, у другой рядами составлена, Наверное, сотня складных стульев. Здесь полно частей старых стереосистем, давно устаревших игровых приставок и главное - целые кучи картонных коробок, очень похожих на него. Он заглядывает в несколько из них и видит старые спортивные кубки, фотографии местных команд восьмидесятых и девяностых годов в рамочках, экипировка кетчера, что видел жизнь, рейвах в виде кучи деталей из набора «Лего». Надо же, две картонки даже подписанные «Кухня»! Пит ставит свои рядом с этими последними. Как там и было.
«Это лучшее, что я могу сделать, - полагает он. А если еще повезет выйти отсюда и не нарваться не на кого, кто начнет спрашивать, какого черта я здесь делаю, будет вообще замечательно ». Он запирает подвал, потом идет к главному входу, прислушиваясь и все время вспоминая, как приводил сюда Тину, чтобы она не слушала, как ругаются родители. Чтобы они оба этого не слушали.
Пит осторожно выглядывает на Березовую улицу, видит, что на ней никого, и спускает тележку Тины лестнице. Возвращается к двери, запирает ее, после чего идет домой, не забыв снова помахать мистеру Таю. На этот раз махать проще. Он даже несколько раз бросает фрисби Билли. Второй в воздухе перехватывает собака, и они оба хохочут. Теперь, когда записные книжки лежат в подвале Зала отдыха среди других картонных коробок, смеяться тоже легко. Пит будто весь стал легче фунтов на пятьдесят.
А то и на все сто.
18
Когда Ходжес входит в прихожую крошечного номера на седьмом этаже «Тернер билдинг» на Ловер-Марлборо-стрит, Холли взволнованно меряет шаги, изо рта у нее торчит ручка «Бик». Увидев его, она останавливается.
- Ну наконец-то!
- Холли, мы разговаривали по телефону всего пятнадцать минут назад. - Он осторожно достает ручку у нее изо рта и рассматривает следы от укусов на колпачке.
- А кажется, гораздо дольше. Они там. Похоже, подруга Барбары плакала. У нее были красные глаза, когда я принесла им кока-колу. Иди, Билл. Иди, иди, иди.
Касаться Холли он не станет, только не сейчас, когда она в таком состоянии. Мало что с ней с перепугу произойдет. Хотя сейчас ей уже гораздо лучше, чем когда он встретил ее впервые. Под терпеливой опекой Тани Робинсон, Джерома и матери Барбары у нее развилось что-то вроде вкуса в одежде.
