Я закончил с Мией, да, но я не хотел резкого «конца». Мы с Гретхен так сблизились, и, что ж, жена ощущалась тяжелыми оковами. В то же время я знаю, что внезапная смерть так тяжело сказывается на детях. Мамочка, медленно ускользающая, гораздо лучше действует на них. Долгое прощание, так сказать. Я, как всегда, думал о мальчиках. Мне никогда не приходилось беспокоиться, у моего плана были четкие сроки. Конечно, они сдвинулись, признаю. Но в эти выходные, в этот последний раз вместе, ну, последняя большая доза была вызвана моей потребностью в ресурсах. Мои истощающиеся запасы и, конечно же, моя любовь к моим мальчикам. Они заслуживают самого лучшего в жизни. Их наследство обеспечит это. Все должно было закончиться сегодня вечером. Но все же я хотел провести романтический последний день со своей женой, моей маленькой Мией. Она это заслужила, да. До тех пор, пока этот самый лучший день не превратился во что-то другое, не превратился в это.
До Бака. Ублюдок. Они оба уставились на меня. Рот Мии немного приоткрыт, как будто она пытается что-то сказать, пытается придумать, что сказать. Но теперь слово за мной. Она задала мне вопрос.
— Тебе никогда не испугать меня, Миа, если использовать твою детскую фразу. Посмотри на себя, хнычущую, тощую, неопрятную, с потеками туши на лице. Как ты могла подумать, что у тебя есть какая-то власть надо мной?
— Пора подписывать бумаги, Пол, — требует Бак. Он тянется к кофейному столику и берет ручку. Блестящая и серебристая, она кажется дорогой. Интересно, кому она принадлежит? Может быть, отцу Мии, может быть, Баку. Если подпишу, я прихвачу ее с собой, как напоминание об этом моменте, об аде внутри меня. И о мести, которую я совершу. Это будет маленький камушек в моей мести.
— А если я этого не сделаю?
— Я выдвину обвинения. Покушение на убийство, — говорит Миа. — У нас есть доказательства. Фотографии тебя с конвертом, фотографии, на которых ты подсыпаешь порошок в мой бренди.
Я думаю о кухонном окне над раковиной. Там нет ни занавесок, ни жалюзи. Пинаю себя за самодовольство, за отсутствие осторожности. Я никогда не представлял, что кто-то может успешно следовать за мной, не вызывая подозрений. Теперь понимаю, что в ресторане за нами тоже кто-то наблюдал. Вероятно, Бак. Вот кому Миа улыбалась через окно. Конечно.
— Ты закончил тем, что подсыпал в бренди своей жене сахар, шутник, — издевается Бак. Он улыбается мне. Как будто победил. Он не победил. Он меня не знает. Он ничего не знает.
— Ты последовал за нами сегодня вечером в ресторан. Подкупил парковщика, поменял мой конверт на свой, вот почему этому паршивому парковщику потребовалось так много времени, чтобы найти мою машину, — озаряет меня. Обычно я быстро во всем разбираюсь. В данном случае недостаточно быстро. У них есть доказательства, мышьяк. — Ну, тебе будет трудно любую из этих глупостей пришить мне.
— Ты отрицаешь это, Пол? У нас есть доказательства. Ты пытался убить меня. — Очевидно, Миа снова взволнована. Она дрожит, и из ее носа течет слизь.
— Миа, все в порядке, успокойся. — Бак не делает ни малейшего движения, чтобы утешить ее. Ему виднее. Знает, что не стоит поворачиваться ко мне спиной прямо сейчас. Он также должен знать, что я вернусь за ним позже. Я вернусь.
— Подпиши бумаги. И убирайся отсюда. — Бак тычет ручкой мне в бедро. Я беру ручку у него. Представляю, как вонзаю ему ее в шею. Я мог бы это сделать, несомненно.
Итак, если я подпишу это, то автоматически соглашаюсь отказаться от опеки над моими детьми. Чего они не понимают, так это того, что я скажу суду, что мне угрожали, заставили подписать это соглашение против моей воли. Я не уйду тихо в ночь, совсем нет.
Снимаю колпачок с ручки. Это очень хорошая ручка, тяжелая в моей руке. Я тянусь за бумагами.
— Ты можешь прочитать документы, если хочешь, но мы объяснили их содержание. Это будет раздельное проживание, за которой последует окончательный развод. Как будто ничего никогда и не было. Документы будут поданы от твоего имени. Подпиши соглашение там, где указано, — командует Бак. — Вот. И здесь.
Он такой услужливый, старый добрый Бак. Но все равно я улыбаюсь и делаю то, что мне говорят. Просматриваю слова — единоличная опека, собственность, права, расторжение. Как я и ожидал, у нее останется все, кроме нашего дома в Колумбусе. Но это нормально. Еще много останется, даже со второй закладной. В доме полно дорогой мебели, антиквариата и произведений искусства от ее родителей. Я буду в порядке, если начну все сначала. И я хорош в этом, начинаю все заново и терпеливо отношусь к мести. Я знаю, что всегда есть несколько способов освежевать кошку. Сейчас, вероятно, не время рассказывать вам о преждевременной кончине моего собственного питомца. Томми был убит горем. Мы прибережем это для другого раза.
Я заканчиваю с бумагами и ручкой, и Бак собирает их со стола. Откидываюсь на спинку стула и смотрю шоу. Не отрывая от меня взгляда, Бак держит бумаги в воздухе в направлении моей жены. Он говорит:
— Миа, посмотри. Убедись, что мы не пропустили ни одной подписи.
Я смотрю, как Миа тянется за бумагами. Твердыми руками она медленно переворачивает каждую страницу. Кладет документ себе на бедра.
— Все подписано.
Я вижу, как она сглатывает. Она выглядит успокоенной. Она больше не плачет. Смотрит на меня, не мигая, без страха. Кладет ручку на кофейный столик.
Сейчас, она выиграла и знает об этом.
— Тебе пора, Пол. Ты зарегистрируешься и останешься на ночь в гостинице. Понял? — говорит Бак. Он стоит и смотрит на меня сверху вниз.
— Отлично. Я счастлив убраться отсюда. Где, ты говоришь, мои украденные вещи? — Я хватаю ручку и встаю. Смотрю Баку в глаза, нос к носу.
— Гостиница Лейксайд. Та самая, симпатичная, на озере. Поговори со Скоттом. Он присматривает за твоими вещами, пока ты не зарегистрируешься, — отвечает Бак.
Я делаю шаг назад, а затем поворачиваюсь и иду на кухню. По глупости моя жена оставила недопитый бокал бренди с сахаром на кухонном столе. Начинаю тянуться к нему, когда твердая рука тянет мое плечо назад, удерживая меня на месте.
— Даже не думай об этом. Ты не хуже меня знаешь, что, хотя мы и позволили тебе подсыпать ей в напиток сахар, это все равно улика. — Держа руку на моем плече, Бак подталкивает к задней двери, открывает ее и почти выталкивает меня наружу. Он бросает ключи от моей машины на подъездную дорожку. Грубо. Это вещи, которые я никогда не забуду. Никогда. Я слышу, как он захлопывает за мной заднюю дверь и поворачивает ручку замка. Как будто такой замок может помешать кому угодно войти внутрь. Мечтатель. Я перекатываю тяжелую ручку в кармане.
Я устал и от него, и от своей жены. Скатертью дорожка. Стою перед закрытой дверью гаража. Конечно, он в курсе, если хорошо занимался шпионской работой, что я не могу войти в свой гараж через сломанную боковую дверь, что я должен войти, нажав кнопку на кухне.
Ах да, он наблюдает. Слышу, как стонет дверь гаража, и начинает открываться. Я стою спиной к дому, ожидая своего шанса свалить. Тем не менее, когда сажусь в свою машину и выезжаю, вижу, что Бак смотрит за мной через кухонное окно. Интересно, будет ли он спать сегодня там, в моем коттедже, с моей женой?
Интересно, насколько уверенно Бак будет чувствовать себя, закрыв глаза, теперь и всегда.
Глава 27
Час ночи.
Я слишком быстро еду по нашей улице, проверяя зеркало заднего вида, в ожидании слежки.
Почти уверен, что Бак останется с Мией, утешая бедную женщину. Она в полном беспорядке, это точно. Скатертью дорожка. Я включаю поворотник, чтобы повернуть налево на углу, на мгновение останавливаюсь, чтобы заглянуть в темный коттедж Бунов. Думаю, на сегодня вечеринка закончена. Интересно, Грег снова проиграл в юкре? Если бы у меня было больше времени, я бы зашел внутрь и немного поболтал или что-то в этом роде с Грегом и Дорис. Возможно, продемонстрировал бы им, в какие неприятности они могут попасть, будучи любопытными соседями-сплетниками. К сожалению, им придется усвоить свой урок, когда мы все вернемся в Колумбус.
