– Ладно. Через пару минут все будет на столе.
– Хорошо.
На ужин была итальянская паста с мясным томатным соусом, брокколи и зеленый салат. Тертый пармезан. Чесночный хлеб. Когда они съели половину всего этого, Хелен, вдруг прервав разговор о праздниках, охнула:
– А дыня! Я совсем забыла про дыню! Я ее в качестве закуски купила, и она так там и лежит, в сумке.
– Ну и ладно.
– Так жалко, пропадет ведь.
– Можем пустить ее на десерт.
– На десерт я купила кое-что другое.
Элдер сочувственно улыбнулся и прикончил вино, а потом кивнул, когда Хелен предложила снова наполнить его бокал. Еще несколько капель в ее собственный – и бутылка оказалась пуста.
– Надо и мне было принести бутылку, – сказал Элдер. – Извините, я как-то не подумал…
– Да нет же, вы мой гость.
– Пусть так, но это же вроде как полагается? Вино, или цветы, или еще что-нибудь…
– Не знаю, – призналась Хелен смеясь. – Забыла.
– Я тоже.
– Тоже?
– Мы с Джоан, когда были вместе, часто выбирались в город. Когда могли найти приходящую няньку присмотреть за дочкой. По большей части из ее друзей. Она не очень любила проводить слишком много времени в компании офицеров полиции.
– Если не считать вас, – заметила Хелен.
Элдер не ответил.
– Вы ездили к Тревору, не так ли? – спросила она.
– Это он вам сообщил?
– Нет, – покачала головой Хелен. – Нет, это она.
– Его нынешняя жена?
– Ага, эта бурундучиха. Я ее всегда так называла. Про себя по крайней мере. Устроила мне по телефону настоящий разнос. Какое я имею право посылать к ним всяких, беспокоить, волновать, раздражать ее Тревора… Ему, видите ли, пришлось даже взять отпуск на день – после разговора с вами.
– Вот разговора-то как раз и не было. Он отказался со мной разговаривать, наотрез отказался.
– Он все пытается притворяться, что ничего этого не было, – заметила Хелен.
– В смысле, что Сьюзен пропала?
– В смысле, что Сьюзен вообще существовала.
Они прикончили ужин почти не разговаривая, после чего Хелен собрала посуду и отнесла на кухню. Вернулась она с блюдом малины и ванильным мороженым в двух чашках, а потом принесла еще сыр двух сортов – суэйлдейл и ланкаширский – на овальном блюде, с крекерами и сельдереем.
Элдер вдруг подумал, что, готовя все это, она вполне могла немного поплакать.
– У вас ведь была маленькая дочка, верно? Я помню, вы про нее говорили, ну, тогда… Сколько ей было, когда пропала Сьюзен? Полтора годика, так?
– Два. Около двух.
– Значит, теперь она уже взрослая.
Элдер кивнул:
– Шестнадцать лет.
– В том же возрасте, что…
– Да.
– И еще вы раньше говорили, вы как-то упомянули… что вы с женой теперь вместе не живете?
– Да, уже некоторое время.
– А ваша дочь…
– Кэтрин.
– Вы с ней видитесь?
– Не так часто, как хотелось бы. Хотя, боюсь, это моя вина, по большей части моя.
– Но вы с ней все же видитесь?
– Да.
Элдер покончил со своим мороженым и малиной, отрезал ломтик ланкаширского сыра и съел с крекером. Хелен сдвинула малину на край тарелки и теперь играла с прядкой своих волос.
– Вам понравилось?
– Что?
– Ужин.
– Очень вкусно. – Паста была какая-то клейкая, брокколи недоваренная. – Я получил истинное наслаждение.
Хелен его слова, по-видимому, не очень убедили.
– Ладно, надо бы все это убрать, – заявила она через минуту. – Можно сварить кофе, если хотите.
– Да, спасибо, это было бы отлично. Но давайте я вам помогу убрать.
– Нет-нет, сидите. Я и сама справлюсь.
– Я просто хочу помочь.
Хелен поставила тарелки в раковину и уже собиралась идти назад, когда Элдер приблизился к ней с пустыми бокалами в руках.
– Я же сказала вам, не стоит беспокоиться.
– Да никакое это не беспокойство.
Он протиснулся между ней и раковиной, поставил бокалы, а когда выпрямился, его лицо оказалось рядом с ее, совсем близко, и она поцеловала его – или это он поцеловал ее, не важно, – в общем, они поцеловались; Элдер зажмурился, когда ее губы прикоснулись к его губам, его язык коснулся ее языка, она тяжело задышала, а его пальцы, когда он ее обнял, случайно наткнулись на участок обнаженной кожи – в том месте ее платья, где шов разошелся.
– Ох, Фрэнк…
Хелен назвала его по имени, а он и не подозревал, что оно ей известно. В ответ он поцеловал ее в щеку, а потом губы его скользнули вниз, по ее шее, и она опять назвала его по имени, но громче. Элдер провел рукой по ее спине, нашел еще один расползшийся шов, и вот его рука уже проникла Хелен под платье. Он почувствовал ее тело под пальцами, а она целовала его в угол рта, в переносицу, в закрытые глаза. Он прижал ее к себе, но тут она неловко откинулась назад и вдруг опустилась на колени, почти упала. Элдер опустился вслед за ней, все прижимая ее к себе, а Хелен дернула за расстегнутый воротник его рубашки, и когда следующая пуговица запуталась в петле, она укусила его за губу, несильно, но достаточно больно. Вынув руку у нее из-под платья, он нащупал ее грудь, а она откинула голову назад, ударившись затылком о деревянную дверцу под раковиной, и сказала:
– Фрэнк, я уже недостаточно молода, чтобы заниматься этим на полу в кухне.
Он поднялся на ноги, внезапно смущенный, но она взяла его за руку и повела вверх по лестнице, и тут настал такой момент, когда, как поется в старой детской песенке, они оказались не внизу и не наверху. Элдер, может быть, даже дернулся назад, пришел в себя, передумал; но тут Хелен повернулась к нему, стоя на середине лестницы, нагнулась и поцеловала в губы чувственным, долгим поцелуем, и после этого уже не осталось ни вопросов, ни сомнений, ни колебаний.
– Не закрывай дверь, Фрэнк, – сказала она, когда они вошли в спальню. – А то будет слишком жарко.
Сбросив туфли, она пересекла комнату, пройдя мимо изножья кровати – двуспальной, со стеганым одеялом с зеленоватыми узорами и белыми наволочками на подушках, прислоненных к никак не украшенному изголовью, – и задернула занавески.
Элдер наклонился, снимая ботинки.
– Фрэнк, помоги мне с этим справиться.
Она стояла спиной к нему, пока он нащупывал три круглые перламутровые пуговицы и расстегивал их, а потом расстегнул крючок под воротником. Выйдя из упавшего на пол платья, она повернулась к нему лицом – в коротеньких штанишках и лифчике персикового цвета. Бедра у нее были плотные и округлые, живот чуть выдавался и нависал, груди тяжелые, полные.
– Не смотри так, Фрэнк. Это не совсем прилично.
Он улыбнулся и стал расстегивать рубашку, а потом она спросила, не помочь ли ему со всем остальным, и он сказал, нет, не надо.
– Погоди, – сказала она, когда он разделся до трусов. – Дай я сама.
Сев на край постели, она спустила ему трусы, так что резинка оказалась под мошонкой, и быстро взяла его в рот, тут же слизав первые капли спермы, прежде чем заглотнуть всю головку, и принялась вылизывать ее языком, так медленно, что Элдер испугался, что кончит прямо сейчас. Выпустив головку изо рта и улыбнувшись, она стала ловко и проворно облизывать член от кончика до основания, а потом легла на кровать, раздвинув ноги и немного приподняв колени.
Он проделал языком бороздку по влажной ткани ее штанишек, потом сдвинул их в сторону и, когда она приподнялась ему навстречу, провел языком по солоноватой розовой ложбинке между завитками темных волос, наслаждаясь этим вкусом, и она вся открылась перед ним, чуть пахнущая мускусом.
Когда ей показалось, что он вот-вот остановится, она положила ему руку на затылок и удержала его, раскачиваясь под его губами взад-вперед, пока не кончила – с чуть приглушенным вскриком, плотно зажав его голову у себя между ног. И задрожала. И кончила еще раз.
У Элдера по лбу тек пот, заливаясь в глаза, которые сразу защипало.
Выпустив его, Хелен свернулась в клубочек, и после некоторых маневров Элдера они оказались лежащими поперек кровати, на боку, лицом друг к другу.
– Господи, Фрэнк! – Она поцеловала его в лоб, смахивая пот с бровей, потом в губы и в подбородок. – Господи, как это было… – Она засмеялась и обняла его. – Я уж и забыла, как это бывает.
Она снова улыбнулась, потом засмеялась, а Элдер приподнялся, расстегнул ей лифчик и стал целовать ее груди, полные и свободные, с темными и крупными сосками, и он брал их в рот и чуть сжимал зубами, а когда он просунул ногу между ее ног, она сказала:
– Погоди, погоди немного.
Элдер откатился назад, разочарованный, и она быстро добавила:
– У тебя ведь, надо думать, нет с собой презервативов?
Он помотал головой, и она вскочила с постели и не то побежала, не то поскакала за дверь, которая, как он предполагал, вела в ванную. Вернулась через пару секунд с маленьким серебристым пакетиком в руке.
