Войдя в спальню, она почти убедила себя, что именно так и поступит. Но на туалетном столике лежал букет красных роз, который Рейкс сумел незаметно принести сюда. Среди цветов она увидела записку:
«Вам обоим. С любовью, Энди».
Белла села на кровать, держа листок в руках. «Конечно, — думала она. — Боже мой, конечно, где-то там, в глубине души — понимает он или нет — эти слова должны быть правдой. Должны быть. Должны».
Рейкс доехал на такси до вокзала и оставил сумку в камере хранения. Потом на другом такси добрался до причала. В один карман пальто он положил ракетницу и четыре патрона, в другой — пистолет и три гранаты. Три оставшиеся лежали в кармане пиджака. У него не было с собой никаких документов, кроме паспорта с американской визой. Ни на его костюме, ни на белье не было меток.
Стояло ясное утро. Редкие облака, гонимые непрерывным западным ветром, плыли высоко над каналом. Причал был полон людей. Поезд из Лондона еще не пришел, но многие пассажиры приехали на машинах и такси.
Рейкс поднялся на причал, на верхний этаж, показал пропуск и прошел в похожий на летнюю беседку предкорабельный холл. Тут он заметил, что фотограф снимает всех, кто поднимается на палубу. Потом эти карточки станут продавать пассажирам. Рейкс поднял руку, словно у него внезапно засвербило в носу, отвернулся от фотографа и затерялся в толпе. Прошелся вдоль правого борта первой палубы до салона красоты и парикмахерской, а потом и до открытого бассейна. Здесь он остановился, облокотился на поручень и стал рассматривать людей у причала, пассажиров, поднимающихся на борт. Пришел поезд из Лондона. Рейкс стоял, смотрел на толпу, старался заметить Беллу, ее желтое пальто. Она любила кричащие тона. Он догадывался, что Белла очень волновалась в дороге, но успокоится, едва ступит на борт. А далеко за морем, у города Лудеак, готовятся Бернерс и его команда, ждут, когда пройдет долгий день, наступит полночь, навалится тьма. Рейкс стоял бок о бок с другими людьми, но чувствовал пропасть между ними и собой. Он заставил себя не думать о предстоящем, ненадолго расслабился. Рейкс оживет в полночь, когда увидит во тьме красный огонек пущенной с вертолета ракеты. Оживет, холодно и уверенно пройдет через ют и шканцы, поднимется к капитану. План продуман. Рейкс полностью уверен в нем. Он стоял, ждал Беллу и даже не вспоминал о ребенке, которого она носила под сердцем.
Поезд давно ушел, а Рейкс все толкался у поручней. Наконец он на лифте спустился на четвертую палубу, прошел вдоль левого борта, постучал в каюту Беллы. Белла впустила его. Рейкс обнял ее и поцеловал с теплотой, которой не чувствовал, сказал ей слова, которых она ждала. А когда Белла отступила от него, он увидел, что она надела ту самую нитку жемчуга, какая была на ней в день их горького знакомства. Зная Беллу, он понял — это не случайно, и был уверен: она выбрала ее не как символ расставания.
Рейкс закрыл дверь, подождал, пока она распаковала чемодан, разбросала вещи по каюте. Когда чемодан опустел, Рейкс положил в него пистолет, капсулы, ракетницу и патроны, пальто, шарф, перчатки и шляпу. Не сказав ни слова, Белла заперла и убрала чемодан.
— А теперь пойдем со мной. Я тебе все покажу. Помни: на таком корабле нетрудно заблудиться, поэтому мы ограничимся только тем, что тебе необходимо знать. До отплытия судно будет гудеть как улей, и нас никто не приметит. — Он быстро улыбнулся, взял ее лицо в ладони и поцеловал. — Сейчас тебе уже не о чем беспокоиться. Все пойдет как по маслу. — Он потрогал жемчуг. — Ты надевала эту нитку тогда, в первый раз.
— Это был плохой для тебя день.
— Может быть. — Рейкс пожал плечами. — Кое в чем. Он немного усложнил мою жизнь. Но что ни делается — все к лучшему. — Рейкс подошел к двери, но остановился и оглянулся. — Вот что я хочу тебе сказать. Надеюсь, ты согласишься. Мне хочется, чтобы ты сохранила ребенка.
— О, Энди…
— Сохрани его. Об остальном поговорим после.
Рейкс открыл дверь. Белла вышла, опустив лицо, чтобы глаза не выдали ее счастья. Красные розы. «С любовью, Энди». И теперь эти слова… О да, она знала, он может быть беззастенчивым лжецом, мерзавцем, лицемером, но не настолько, чтобы с фальшью произносить такие слова.
Они ходили по кораблю. Рейкс брал ее за руку, направлял, она слушала объяснения и покорно, выбросив из головы мысли о своем счастье, внимала его словам. Белла помнила все по бумагам, по схемам. Но вот она стояла на палубе и видела все наяву… деревянные панели и голубой ковер, лестницы и двери кают, кругом стюарды, пассажиры и провожающие, гудит буксир, кричат чайки, а где-то в утробе корабля уже спрятано золото.
По главной лестнице они поднялись на верхнюю палубу. Заглянув за перила, Белла увидела лестничную клетку глубиной метров в тридцать. Они прошли по всей палубе. Рейкс показал ей клуб в каюте № 736, кафетерий и танцзал, театр и квартал магазинов, двухъярусный туалет на корме. Хотя Белла знала, что взрывать гранаты не придется, она понимала: Рейкс внушал, что надо быть готовой и к этому. И она слушала, а он показывал, куда подбросить капсулы и где встать, чтобы беспрепятственно уйти. Рейкс объяснял спокойно и буднично, а рядом ходили люди, разговаривали и смеялись. Белла и Рейкс прошли вдоль правого борта до конца, а потом вернулись к лестнице.
— Вот твой опорный пункт, — сказал он. — Отсюда можно спуститься на лифте до четвертой палубы, а там рукой подать до твоей каюты. Этажом ниже кают-компания: большая комната отдыха с окнами на бак. Там и бар есть. Если все будет в порядке, сегодня ночью ты увидишь оттуда, как поднимут золото. Когда настанет черед поднимать с палубы и меня, иди и спи спокойно.
Он провел ее в кают-компанию и показал через окно бак. Потом они пошли на первую палубу.
— Здесь мы будем ждать сигнала Бернерса. Потом я уйду, а ты останешься до первой нашей ракеты. Если ее через определенное время не будет, ты знаешь, что делать. — Рейкс взял Беллу за руку и заглянул ей в глаза. — Не стоит повторять все снова, правда?
— Конечно, Энди.
— Хорошо. Когда из рубки взовьются одна за другой две ракеты, выбросишь гранаты за борт, пойдешь в кают-компанию, посмотришь, как поднимают золото. И помни, после этих ракет ты выбиваешь из игры. Просто плывешь в Нью-Йорк и знать ничего не знаешь. А теперь возвращайся в каюту. Скажи стюарду, что у тебя морская болезнь, ты будешь отдыхать и не хочешь, чтобы тебя беспокоили первые несколько часов. Когда корабль выйдет в открытое море, я приду к тебе и останусь почти до самого Гавра. И не забывай, как мы договорились вести себя в каюте. Если при мне постучит стюард, мы уйдем в ванную, включим душ, высунешь голову из двери и позволишь ему войти.
Белла нашла свою каюту без труда. Рейкс пошел в бар, где заказал выпивку, смотрел, как корабль готовили к отплытию.
К полудню буксиры развернули «Королеву Елизавету 2», поставили ее кормой к причалу. Пассажиры прощались с оставшимися на берегу родными и друзьями. Заиграл оркестр, разноцветные ленты между берегом и кораблем натянулись и лопнули. Завыла сирена, загудели буксиры, таксисты на берегу нажали на кнопки клаксонов. Над головой вились чайки, солнце проглядывало сквозь облака, освещало белые палубные скамейки. От причала уходил не просто корабль, а целый курортный город, целый мир. За соседним столиком сидел какой-то забулдыга и пил уже четвертый бренди. Скульптура владычицы морей перед рестораном «Британия» смотрела на поворотные двери, забыв о своих древних сестрах, которые некогда стояли на бушпритах и постоянно ощущали на губах соленый привкус моря. В одной из кают «люкс» пожилая дама со склонностью к клептомании обнаружила, что все плечики в гардеробе закреплены намертво, их не украдешь. Так кьюнардцам удавалось сохранить до восьмисот плечиков в год. Несколько человек, что восхищались лайнером, еще не успев ступить на борт, теперь уже ругали тусклую полувоенную форму стюардов (куртки цвета хаки и темно-синие брюки), неуместные витражи, слабое освещение и прочее. Другие скучали по аристократизму старых «Королев», когда было принято спрашивать: «Скоро ли наш город прибудет в Нью-Йорк?» Люди покупали сувениры и подарки в киосках и магазинах. Четверо молились в синагоге, маленькая очередь тянулась к картинной галерее, где висели полотна стоимостью сорок пять тысяч фунтов. В гриль-баре официант уже разбил фарфоровый набор для специй, сделанный по эскизам лорда Куинсбери, а отпускники — любители путешествовать беззаботно, недорого, но с удобствами — уже искали уютный ресторанчик со своим парнем-барменом, чтобы не пить по вечерам в «Британи». Словом, из тысяч людей, наблюдавших, как их корабль выходит из Саутгемптонской бухты — а многие видели на своем веку десятки судов, старых «Королев», «Карманию» и «Франконию», — лишь немногие были к нему равнодушны и хотели бы поскорей сойти на берег.
