Линда Фэйрстайн - Костяной склеп

Майк сгреб добычу со стола.

— Отправлюсь-ка я сейчас в «Патрун»[76] и закажу себе огромный стейк. Никто не хочет пересмотреть планы на выходные? А вы, мистер Требек, загадали геридон,[77] не так ли?

— Точно. Это вроде круглых столиков в бистро. Но откуда ты знал? — спросила Нина.

— Ничего не слышал о круглых столиках, но знаю, что Геридон — это имя раба, который помог христианам разгромить турков у Лепанто. Герой одной из самых известных легенд эпохи Средневековья. Ладно, леди, а теперь дуйте-ка отсюда. А то мне еще нужно кое-куда заехать и кое с кем встретиться.

Он помог погрузить вещи в самолет, с каждой из нас обнялся и проследил за тем, как второй пилот поднял трап в салон и закрыл дверь.

Вечер выдался безоблачный, и, глядя вниз, можно было видеть, как мы пролетаем над светящимися городами и деревушками, что тянулись вдоль нашего пути к востоку от Нью-Йорка. Всю дорогу мы проболтали, и даже часа не прошло, как мы спустились на посадочную полосу, остановившись у нового терминала.

Заботами местной жительницы, которая присматривала за домом, он на эти выходные был готов к приему гостей, а двадцатилетний старичок «Джип Чероки» ждал нас на стоянке возле аэропорта. Тем временем уже сгустились сумерки, и за те двадцать минут, пока мы ехали по острову к дому в Чилмарке, Вэл не разглядела как следует поразительное буйство весенней природы. Подъехав к вершине холма и выйдя из машины, мы ощутили восхитительно бодрящую прохладу, разлитую в воздухе, и засмотрелись на чудесный звездный полог, которым было задернуто небо. Я исполнилась спокойствия, как всегда, когда оказывалась в этом доме, в моей мирной гавани.

— Вот мы и на месте! — воскликнула Нина. — Ну-ка, Вэл, вылезай! Пошли выбирать себе комнаты. Мы наверху.

Из спальни, где я бросила сумку, открывался дивный вид на океан, мерцающий в лунном свете. На автоответчике тоже мигал огонек, и я, нажав кнопку, прослушала сообщение Джейка, отправленное мне во время полета над Тихим океаном. Придется ждать до завтра, когда я смогу ему перезвонить.

Придя на кухню, я достала тарелки и накрыла на стол. Из спальни доносился сильный запах сирени, которую срезала домоправительница. У входа в дом росла лаванда и сплошь белые от цвета кусты сирени, источавшие тот дивный аромат, насладиться которым можно только в мае.

Первой в кухню спустилась Нина.

— Я не увидела ни одной игрушки Гэба. Ты что с ними сделала?

В прошлом июле в течение десяти дней Нина гостила у меня вместе со своим сыном и моим крестником. Мне ужасно нравится его баловать, так что этой возможности я не упустила и накупила кучу машинок, поездов, несложных конструкторов, ярких книжек и пару дюжин солдатиков.

— Они убраны до лета, — объяснила я. — Вы же с ним сюда еще приедете?

— Ну я надеюсь, что Квентин даст мне хотя бы короткий отпуск. А Гэб, кстати, собирается к тебе независимо от того, смогу я приехать или нет, — улыбнулась Нина.

— В этой ситуации ты рискуешь только тем, что я заберу его себе навсегда.

Нина оперлась локтями на стойку и смотрела, как я разливаю напитки.

— Джерри хочет еще одного. Ребенка, имею в виду.

— Ты и в прошлом году то же самое говорила. Думаю, это замечательно.

— Стало быть, пока была не судьба. Но раз тебе нравится эта идея, что тебе стоит уговорить…

С лестницы донеслись шаги Вэл, и я перебила Нину, торопясь высказаться:

— Послушай, давай договоримся. На выходные. Я буду молчать о том, что ты, по-моему, зря так выкладываешься на работе, которая не дает эмоциональной отдачи и удовлетворения — одни только деньги. А ты не будешь лезть в мои планы насчет деторождения. Договорились?

И только я звякнула своим стаканом о ее, словно скрепляя наш уговор, в комнату вошла Вэл.

— Это же настоящее райское гнездышко. Под таким одеялом я способна забыть обо всем на свете, особенно когда рядом с кроватью лежат эти старые книги. Когда мы завтра встаем?

— Когда захочешь. Устала?

— Да. Я бы хотела сегодня лечь пораньше.

И Вэл вскоре отправилась в спальню к своим книжкам, Нина принялась звонить домой, пока Джерри еще не уложил Гэба спать, а я села за компьютер.

Я открыла файл с электронными письмами из почтового ящика Катрины Грутен, снятые Беллинджером с ее компьютера перед тем, как его разобрали. Девять писем от знакомых из Европы, все с пожеланиями веселого Рождества и счастья в Новом году. Никто из авторов, похоже, не был ей настолько близок, чтобы знать о беде Катрины и ухудшении ее самочувствия. Несколько человек интересовались ее работой и спрашивали, не планирует ли она в ближайшие месяцы быть в Европе. А некто по имени Чарлз, судя по адресу, писавший из музея Тулузы, делился с ней местными сплетнями и в конце любопытствовал по поводу ее личной жизни.

Были письма и от администрации Метрополитен, но то все касалось процедуры увольнения: «Позволю себе напомнить о необходимости сдать личный ключ от женского туалета в Клойстерс»; «Если у вас на руках имеются книги из библиотеки музея Метрополитен, просим вернуть их»; «Пока вы не предпримете все необходимые меры в связи с увольнением из нашего учреждения, мы не сможем вам дать рекомендацию для последующего трудоустройства».

Похоже, никто не связывал исчезновение молодой женщины с чем-либо криминальным.

Но наконец-то я нашла именно то сообщение, на которое и рассчитывала наткнуться. Датировано оно было двадцать седьмым декабря, а в подписи было всего одно слово, которое я приняла за имя автора послания: Клем.

«Меня уже стало тревожить твое молчание, но сегодня утром, как раз к моему возвращению в Лондон из поездки домой, от тебя пришло сообщение. То, что ты собралась вернуться в Южную Африку, меня очень обрадовало. Надеюсь, у себя на родине ты быстрее восстановишь силы. Ведь все это несколько странно. А после нашего последнего разговора ты сумела проникнуть в склеп? Дома проведали могилу. Настоящее счастье видеть то, как после всего пережитого он покоится с миром. Мы творим поистине благое дело.

Непременно дай о себе знать, как только у тебя появится новый адрес электронной почты и телефон.

Интересно, кто это был? Какая могила? И где? Вернувшись к началу письма, я набрала адрес отправителя, очень надеясь, что спустя пять месяцев он все еще действителен. [email protected][78]

Потом навела курсор на тему сообщения и напечатала имя Катрины. Далее перешла к самому письму. Не зная, что связывало Катрину с Клемом, я не могла в первом же послании заявлять, что ее убили.

Вместо этого я представилась подругой Катрины, попросила телефон и разрешения поговорить о ней, поскольку мне неизвестно, когда они с ней в последний раз общались. Подписалась, не упоминая своей профессии, и, щелкнув мышкой, отправила письмо за океан. Затем написала аналогичные послания другим адресатам, выключила компьютер и легла спать.

Проснулась я в семь часов и увидела, что Вэл уже бодрствует. Она сидела на траве на самом краю лужайки, поросшей дикими цветами, и рисовала маки и вербейники, которые стойко выдерживали мощные порывы утреннего бриза, дувшего со стороны бухты Менемша.

— Я собираюсь съездить за кофе, оладьями с черникой и свежей «Нью-Йорк таймс». У тебя будут какие-нибудь пожелания?

— Тебе нужна компания или мне лучше подождать, пока проснется Нина?

— Сомнительно, чтобы мама четырехлетнего мальчугана упустила возможность выспаться всласть в свободную от дел субботу, — улыбнулась я. — Думаю, мы еще не скоро ее увидим. Но ты оставайся. Я вернусь через четверть часа.

В считаные минуты я прикатила в Биттлбург-Конэр, подрулив прямиком к лавке «Чилмарк», где я всегда закупала продукты во время своих приездов сюда. Остановив машину, я увидела Джастина Фридмана, который сидел на крылечке магазина в кресле-качалке и, попивая утренний кофе с бэйглом, пытался отличить приезжих от аборигенов острова. И я почувствовала, что очутилась дома.

— Кто ж охраняет большой город, пока ты тут, Алекс? — с улыбкой осведомился Джастин.

— А вы разве не слышали? С преступностью уже покончено. — И это я говорила лучшему адвокату города, специализирующемуся на ценных бумагах, за которым крупные воротилы буквально выстраивались в очередь. — Привезла подруг на выходные. Не хотите зайти к нам вечерком, выпить по коктейлю перед обедом?

Он похлопал рукой по газете, сложенной пополам так, что виднелось начало заголовка страницы «Метро».[79]

— Спасибо, но я скоро возвращаюсь в город. Среди ночи вызвали. — Он показал на заголовок, который я пыталась прочитать, заглянув ему через плечо. — Странный случай, но клиент из Метрополитен, так что ехать надо.

Я взяла из его рук газету и прочла: «РАЗБИЛСЯ РАБОЧИЙ, УПАВ С КРЫШИ МУЗЕЯ».