«Дорогой Рикки!
Я получил твое письмо и сразу же хочу попросить у тебя прощения за то, что не мог ответить раньше. Надеюсь, ты поймешь меня и простишь. Дело в том, что последнее время я большей частью нахожусь в разъездах и практически не выхожу из машины. Даже сейчас пишу это письмо, находясь на высоте почти тридцать пять футов над уровнем моря. А направляюсь я в городок Тампа. Кроме того, я решил воспользоваться недавно приобретенным ноутбуком последней модели, с которым не расстаюсь ни на минуту. Технология сейчас на грани фантастики. Правда, встроенный принтер оставляет желать лучшего, но я надеюсь, ты разберешь мою писанину.
Я с огромным удовлетворением воспринял новость о твоем скором освобождении и о том, что почти три месяца ты проведешь в Балтиморе. Я часто наведываюсь в этот город по делам и думаю, что смогу помочь тебе с работой. Не унывай – два месяца пролетят как один день. Ты сейчас стал намного умнее и, как мне кажется, готов наслаждаться настоящей, полной жизнью, а не ее суррогатами. Только не отчаивайся и не падай духом. Как только окажешься на свободе, я постараюсь оказать тебе посильную помощь. И вообще, я буду безмерно счастлив провести с тобой некоторое время в Балтиморе, покажу тебе город.
Рикки, обещаю, что буду писать как можно чаще. С нетерпением жду ответа.
С любовью, Эл».
После недолгих размышлений они решили не подписывать письмо, ведь в спешке автор мог забыть об этом. Текст письма прочитали несколько раз, внесли небольшие изменения. Они возились с ним, словно речь шла о каком-то чрезвычайно важном международном договоре. В конце концов письмо было отпечатано на фирменном бланке одной из гостиниц Нового Орлеана, запечатано в толстый конверт из коричневой бумаги, по краям которого была вклеена невидимая нить оптического волокна, а в правом нижнем углу, который выглядел слегка помятым, был вмонтирован крошечный радиопередатчик. При вскрытии конверта он мгновенно сработает и начнет передавать сигналы на расстояние нескольких сот ярдов в течение трех дней. А поскольку автор письма якобы направлялся в Тампу, то и марка была приклеена соответствующая. Эта сложная работа была проведена группой специалистов из отдела документации ЦРУ за полчаса, и письмо отправилось в дальний путь.
* * *
В четыре часа вечера возле затененного многочисленными деревьями дома Аарона Лэйка, что на Тридцать четвертой улице Джорджтауна, остановился зеленый фургон. На его двери красовалась незамысловатая рекламная надпись, извещавшая о готовности водопроводной компании оказать населению любые услуги, связанные с обеспечением водой. Из фургона вышли четверо водопроводчиков и сразу же разложили инструменты и оборудование. Через несколько минут работа уже кипела вовсю.
Единственный из соседей Лэйка, который какое-то время с интересом наблюдал за активным передвижением людей в фирменной униформе, устало зевнул и вернулся к телевизору, чтобы досмотреть программу новостей дня. Он знал, что его сосед Лэйк стал важной персоной и сейчас находится в Калифорнии в окружении многочисленной охраны. Знал он и то, что дом Лэйка не остался без внимания компетентных органов. Это вселяло в него уверенность, что под охраной находится не только дом соседа, но и все особняки в округе.
Рабочие возились на небольшой зеленой лужайке перед домом и не выказывали абсолютно никаких намерений проникнуть в дом. Словом, это была самая что ни на есть рутинная работа, не вызвавшая никаких подозрений у агентов службы безопасности. Мало ли что может случиться с водопроводной системой.
Однако двое «водопроводчиков» все же проникли в дом, используя для этого заранее подготовленный ключ и выработанную за долгие годы службы в спецорганах осторожность при выполнении весьма деликатных поручений. Вскоре возле дома остановился еще один фургон той же фирмы, из которого выгрузили новое оборудование, а вышедшие из него рабочие тут же присоединились к остальным. Таким образом, пока вся бригада копалась у водопроводного крана на лужайке, четверо людей из ЦРУ вовсю шарили внутри дома, пытаясь отыскать спрятанные там письма. Через некоторое время второй фургон удалился, а вместо него припарковался третий. Судя по всему, работа не ладилась – на подмогу уже работавшей в доме команде прибыли новые специалисты.
Когда на улице уже порядком сгустились сумерки, работа еще продолжалась, о чем свидетельствовали ярко горевшие на лужайке фонари. После шести часов непрерывной работы все агенты покинули дом и присоединились к тем, кто работал во дворе. У них был усталый вид, но при этом они потягивали кофе и весело шутили насчет прогнивших водопроводных труб.
Соседи были абсолютно уверены, что «водопроводчики» закончили свою работу, однако те были не совсем довольны.
Им так и не удалось отыскать в доме Лэйка писем от таинственного Рикки или от кого бы то ни было. Они проверили каждую щель, простучали все стены, но так и не нашли того, что искали. Немного отдохнув, «водопроводчики» выключили фонари, сложили инструменты, погрузили в фургон оборудование и быстро удалились, не оставив после себя и следа.
На следующее утро, в половине девятого, когда в пригороде Джексонвилла на Нептун-Бич начала работать местная почта, агент ЦРУ по фамилии Барр быстро вошел в здание почты, причем так торопливо, словно боялся опоздать. Барр был крупнейшим специалистом секретной службы по замкам, ключам и отмычкам и тем не менее накануне провел почти пять часов в специальной лаборатории, детально изучая все замки и ключи, используемые почтовой службой США. Его боковой карман отягощали четыре ключа, один из которых, в чем он нисколько не сомневался, непременно должен был подойти к почтовому ящику под номером 44683. В крайнем случае придется взломать дверцу ящика, что было бы нежелательно, так как эта операция отняла бы по меньшей мере минуту драгоценного времени и на него могли обратить внимание. Дверца персонального почтового ящика поддалась третьему ключу.
Поверх большой стопки рекламной макулатуры Барр увидел пару писем. Убрав из ящика рекламные проспекты, он положил туда коричневый конверт со штампом Тампы без фамилии отправителя и аккуратно запер дверцу. Затем агент направился к выходу, выбросив попутно всю макулатуру в огромную урну возле двери.
В течение последующих нескольких часов он вместе с двумя своими коллегами сидел в небольшом фургоне напротив почты, потягивал черный кофе и внимательно следил за входящими и выходящими из здания людьми. Рядом с ним лежал небольшого размера радиоприбор. Он издавал мелодичные сигналы, поступавшие из встроенного в конверт передатчика.
Неподалеку от почты прогуливалась еще целая группа агентов ЦРУ, подстраховывавших действия основной команды. В здание вошла высокая негритянка в коротком темно-коричневом платье, через некоторое время она вышла, а ее сменил белый мужчина с огромной бородой. А когда время его наблюдения закончилось, на почте оказалась белая девушка в спортивном костюме. Все эти люди были озабочены единственной проблемой – засечь человека, который арендовал почтовый ящик под номером 44683 и которому было адресовано подготовленное в бункере Мэйнарда письмо. И после обеда они его все-таки вычислили.
Тревор, как обычно, провел обеденное время в баре Пита, но на сей раз ограничился лишь парой кружек холодного пива да пакетиком подсоленных орешков. Это немного подняло настроение, испорченное неудачной ставкой в пятьдесят баксов на собачьих гонках в Калгари. Вернувшись в офис, он немного вздремнул, причем храпел так сильно, что возненавидевшая его секретарша вынуждена была закрыть дверь в его кабинет. Точнее сказать, она не закрыла ее, а захлопнула, правда, не настолько громко, чтобы разбудить хозяина.
Через час Тревор проснулся, привел себя в порядок и, не переставая мечтать о собственной яхте, отправился на почту.
Погода была настолько приятной, что он решил прогуляться туда пешком. Тем более что работы у него сейчас практически не было. С некоторых пор клиенты стали обходить его контору стороной, но это нисколько его не расстраивало. В конце концов, денег у него сейчас больше, чем он заработал за все предыдущие годы, в душе – предвкушение новых подарков судьбы. И предчувствие его не обмануло. Открыв почтовый ящик, Тревор с удовольствием вынул оттуда четыре конверта, быстро спрятал их во внутренний карман изрядно потертой куртки, огляделся вокруг, поправил галстук и двинулся в обратный путь, предвкушая вечернюю поездку на Багамы за очередной пачкой долларов.
Самое странное, что ему никогда не приходило в голову вскрыть хотя бы одно письмо и прочитать его. Его природное любопытство с лихвой компенсировалось приличной суммой, которую он получал фактически без особых усилий. Да и какое ему дело до этих писем? Пусть собратья занимаются черновой работой, а его задача заключается в том, чтобы своевременно доставлять им почту, отправлять их письма и получать деньги. Разумеется, последнее доставляло ему наибольшее удовольствие. И при этом его руки были абсолютно чистыми, а душу не тревожили угрызения совести. Тревор просто получал свою треть от общей суммы дохода, делая вид, что совершенно не представляет себе всей пагубности мошенничества собратьев. Кроме того, Спайсер просто убил бы его, если бы узнал, что он сует нос не в свои дела и вскрывает конверты.
