— Да никто не виноват, Джулия. Это, как мы называем такие вещи в полиции… цепочка случайностей, ставших причиной несчастного случая.
— Ну да, — произнесла Джулия, — если только это был несчастный случай.
— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Леннарт.
— Я… я… а если предположить, что, когда Йенс вышел из дому, он наткнулся на кого-то и этот кто-то….
— Кто? — спросил Леннарт. — Кто такое мог сделать?
— Я не знаю, какой-нибудь сумасшедший, маньяк. Ты же полицейский и знаешь о таких вещах намного больше, чем я.
Леннарт задумчиво покачал головой:
— Ну, в таком случае этот кто-то должен был быть совсем не в себе. Но из неоткуда такие не появляются, так что почти наверняка он и раньше сталкивался с полицией. Никого похожего тогда на Эланде вообще не было. Можешь мне поверить, мы проверяли всех, кого хоть в чем-то можно заподозрить… Мы обыскивали дома, подняли старые дела…
— Я знаю, вы сделали все, что могли.
— В полиции мы думали, что он пошел к воде. Там же до моря совсем близко — несколько сотен метров. А тогда в таком плотном тумане оступиться и упасть в воду было плевое дело. Много народу утонуло в Кальмарском проливе, и их так никогда и не нашли. Такое часто бывало раньше, случается теперь, да и в будущем, наверное, будет то же самое. — Леннарт помолчал. — Тебе же ведь трудно об этом говорить. Мне, наверное, не стоит…
— Да нет, ничего страшного, — тихо сказала Джулия. Она немного подумала, а потом добавила: — У меня и в мыслях не было приезжать сюда осенью, чтобы опять со всем этим столкнуться. Но вышло так, как вышло. Я приехала к Йенсу и начала… стала понимать, что обратно он не вернется.
Она взяла себя в руки, сосредоточилась и очень серьезно произнесла:
— Я должна жить дальше.
Был вечер вторника. Джулия собиралась на минутку заглянуть к Леннарту, но вышло по-другому. Было видно, что Леннарт собирался заканчивать работу, но Леннарт тоже задержался.
— На сегодня у тебя уже больше нет дел? — спросила Джулия.
— Вообще-то есть, но позже. Я вхожу в муниципальную комиссию по строительству, и у нас сегодня официальная встреча. Но это не раньше половины восьмого.
Джулия собралась было спросить, какую партию представляет Леннарт, но не захотела рисковать. Могло оказаться, что они политические противники. Потом ей приспичило спросить у Леннарта, женат он или нет, но здесь она рисковала бы еще больше: ответ на этот вопрос мог ей совсем не понравиться.
— Мы можем заказать пиццу из «Моби Дика», — предложил Леннарт. — Как, присоединишься?
— Само собой, — ответила Джулия.
В маленьком полицейском участке была кухня. Она разительно отличалась от безликой, сугубо официальной конторы — в ней царил домашний уют: шторы, красные плетеные коврики на полу, картины на стенах. Рядом с начищенной без единого пятнышка раковиной сверкала столь же тщательно отдраенная кофеварка. В углу стоял журнальный столик и кресло; Джулия и Леннарт там и перекусили, когда доставили заказанную пиццу с ветчиной.
За едой они разговорились, и в результате вышло так, что Леннарту она поведала свои горести и печали.
Потом Джулия так толком и не могла вспомнить, кто из них разоткровенничался первым. Но почти не сомневалась, что она.
— Я должна жить дальше, — снова сказала Джулия. — Если Йенс погиб в проливе, я должна принять это и смириться. Такое и раньше случалось, это ты правильно заметил. — После небольшой паузы она добавила: — Только вот есть одна вещь: Йенс довольно сильно боялся воды, ему на берегу даже играть не нравилось. Так что иногда я думаю о том или, может быть, просто убеждаю себя, что он пошел в другую сторону, на пустошь. Да, понимаю, это звучит странно, но… и Йерлоф также считает.
— Мы пустошь тоже прочесали, — тихо ответил Леннарт, — мы тогда всю округу осмотрели.
— Я знаю, я вот пытаюсь вспомнить… Мы тогда встречались? — спросила Джулия. — Я хочу сказать: мы с тобой?
Полицейские, понаехавшие в тот день и задававшие Джулии бесконечные вопросы об исчезнувшем Йенсе, были безымянной чередой стершихся от времени лиц. Они спрашивали, она механически отвечала. Кто они, не играло никакой роли, лишь бы нашли Йенса. Много позже она поняла, что некоторые полицейские, судя по их вопросам, исходили из подозрений или, по крайней мере, не исключали того, что она сама по какой-то неизвестной причине, может быть, в припадке безумия, убила своего сына и где-то спрятала тело.
Леннарт покачал головой:
— Нет, мы с тобой не встречались… и не разговаривали. С тобой контактировали другие мои коллеги, с тобой и твоей семьей. А я, я тебе уже говорил об этом, занимался поисками, собрал добровольцев в Стэнвике, и они весь вечер прочесывали берег. Сам я сел в служебную машину и объездил все дороги вокруг Стэнвика и пустошь, но Йенса мы так и не нашли… — Леннарт замолчал и вздохнул. — Жуткие были дни, по крайней мере для меня. Мне пришлось однажды столкнуться с чем-то подобным, но не по службе. Это личное. Мой папа… — Он опять замолчал.
— Я кое-что об этом знаю, Леннарт, — осторожно начала Джулия. — Астрид Линдер рассказала мне о том, что произошло с твоим папой.
Леннарт кивнул и опустил глаза.
— Да, это не секрет, — произнес он.
— Я знаю про Нильса Канта, — сказала Джулия. — А ты… сколько тебе было лет, когда это случилось?
— Восемь. Мне было восемь лет, — ответил Леннарт, упорно рассматривая пол. — Я только начал учиться в Марнесской школе. Это был один из последних дней учебы. Уже перед самыми каникулами, красивый такой день, солнечный. Я радовался, что вот-вот начнутся каникулы. А потом вдруг по школе пошли разговоры насчет того, что в поезде по пути в Боргхольм произошла стрельба и что кого-то из Марнесса убили… Но никто толком ничего не знал. А после уроков я пришел домой. Там была мама, почему-то пришли ее сестры. Они долго сидели молча, и в конце концов мама мне рассказала о том, что случилось. Тогда я и узнал…
Леннарт молчал, казалось, он погрузился в давние воспоминания. Джулия попробовала представить, как это было. Встать на его место, увидеть все глазами восьмилетнего мальчика, которым тогда был Леннарт.
— А что, полицейские никогда не плачут? — осторожно спросила она.
— Да нет, — сказал Леннарт, — но мы чуть лучше, чем другие, умели скрывать свои чувства. Нильс Кант, я понятия не имел, кто это такой, был на десять лет старше меня, мы никогда не встречались, хотя и жили всего в нескольких километрах друг от друга. И вдруг оказывается, что он застрелил моего папу.
Леннарт и Джулия помолчали.
— А потом, что ты думал о нем потом? — спросила Джулия. — Я хочу сказать, я понимаю, как ты ненавидел Канта…
Она много раз размышляла над тем, что бы сама сделала, если бы встретила убийцу Йенса. Но в итоге так ничего и не надумала. Джулия не знала.
Леннарт вздохнул и посмотрел в темное окно, выходившее на другую сторону здания.
— Да, я ненавидел Нильса Канта. Страшно ненавидел, всей душой, и при этом я его боялся, особенно по ночам. Я не мог заснуть, потому что опасался, вдруг Нильс Кант вернется на Эланд для того, чтобы убить меня, а заодно и маму. — Он помолчал. — Довольно много времени понадобилось, чтобы я хоть немного успокоился.
— Кое-кто поговаривает, что он жив. Ты об этом слышал?
Леннарт посмотрел на Джулию:
— Кто жив?
— Нильс Кант.
— Жив? Этого просто не может быть.
— Ну да, я тоже думаю, что…
— Кант не может быть жив, — сказал Леннарт и подцепил кусок пиццы. — Кто это говорит?
— Да я тоже считаю, что такого не может быть, — выпалила Джулия, — но Йерлоф все время упоминает Нильса. Ну, я хочу сказать — все время, пока я здесь. Мне даже кажется, что он пытается убедить меня в том, что Нильс Кант виновен в исчезновении моего сына. И в тот день Йенс встретил Канта, несмотря на то что он тогда уже десять лет как лежал в могиле.
— Нильс Кант умер в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году, — сказал Леннарт. — Осенью шестьдесят третьего в Боргхольмскую гавань привезли гроб. — Он говорил не поднимая глаз. — Я не знаю, хорошо это или плохо, но так все и было. Полиция Боргхольма вскрывала гроб, я это точно знаю. Все было сделано очень тихо, никакой огласки. Может быть, из-за Веры Кант, чтобы избежать скандала. Она ведь была заметной фигурой: куча денег, много земли… Но тем не менее гроб вскрыли.
— И что, там было тело?
Леннарт кивнул:
— Да, и я его видел. Конечно, мы проделали это не совсем официально, но когда гроб доставили…
— На одном из кораблей флотилии Мальма? — уточнила Джулия.
Леннарт снова кивнул:
— Да, по-моему, так. Это тебя что, Йерлоф просветил? — продолжал он, не дожидаясь ответа на свой вопрос: — Я тогда был новоиспеченным констеблем. После пары лет в Вексшё я служил в Марнессе. Я попросил, чтобы меня отправили в Боргхольм на вскрытие гроба. Для меня это было очень важно — не по служебным причинам, скорее по личным. Но коллеги меня поняли. Гроб лежал на складе. За ним должны были приехать из похоронного бюро, точнее, ящик, внутри которого находился гроб, и при нем документы со всеми печатями из какого-то шведского консульства в Южной Америке. — Леннарт помедлил и снова заговорил: — Один из полицейских вскрыл крышку. В общем, там лежало тело Нильса Канта, полуразложившееся, покрытое слизью, там даже плесень была. С нами был врач из Боргхольмской больницы, он констатировал, что, судя по этим особенностям, Нильс утонул в соленой воде. И еще сказал, что с уверенностью можно утверждать, будто тело в воде пробыло довольно долго, потому что рыбы начали…
