– Нет, мы ничего такого не обсуждали, – возразила Инес. – Но я уверена, что полиция его подозревала.
– Однако вы не обратились в полицию, – заметил Рей.
– Нет. Мы не были уверены.
– Даже когда Коулман вам сказал? – спросил Рей.
– Да.
Рей подумал, что Инес, как и большинство людей, склонна все раскладывать по полочкам. Коулмана она любила (или же он просто ей нравился), поэтому будет его защищать. Смит-Питерсы были «чужаками», потенциальной опасностью, поэтому она попытается развеять все их подозрения относительно Коулмана. Рей чувствовал это, ему даже не требовалось больше задавать Инес никаких вопросов; облечь подобные мысли в слова было бы трудно, а спрашивать женщину о таких вещах – невежливо. Рей где-то читал о том, что у женщин нет абстрактного представления о справедливости. Но поскольку она знала Рея, речь об абстракции уже не шла. Он сказал:
– По-моему, вам следует сообщить полиции о его поездке в Кьоджу. Он мог снова поехать туда, ведь у него там друзья. Я тоже буду его разыскивать, Инес. А теперь мне пора. – Рей встал. – Оставайтесь в отеле, чтобы полиция могла сразу же проинформировать вас, если будут какие-то новости. До свидания, Инес.
Его «до свидания» вроде бы напугало ее.
– Где вы остановились в Джудекке? Я должна знать, как вас найти.
Рей назвал ей четырехзначный номер дома и улицу, но сказал, что телефона в доме нет.
Она выглядела разочарованной, поникшей.
Рей пообещал позвонить ей попозже, потом спросил себя, зачем ему это нужно.
– Полиция знает, где меня найти. Пока, Инес.
От Гранд-канала Рей пошел к центру города, к театру «Ла Фениче». Отсюда в разных направлениях расходились пять узких улиц. Рей искал Коулмана. Его охватило гнетущее понимание того, что подобные поиски – в одиночку, пешком – в Венеции абсурдны. Таких маленьких площадок, как у «Ла Фениче», где он стоял и откуда начинался лабиринт улочек, в городе были сотни. И Коулман мог скрываться за стеной каждого, буквально каждого дома, мимо которого проходил Рей, кроме разве Ка’ Реццонико и Ка-д’Оро. Или в одном из захудалых баров, тратторий, или в номере одного из сотен маленьких отелей. Рей шел, не рассчитывая найти Коулмана и чувствуя, что выглядит очень подозрительно с забинтованной головой. Он плутал, шагал, пока не устал, после чего направился к остановке вапоретто. Оказалось, это остановка «Ка-д’Оро», что, по мысли Рея, свидетельствовало о тщетности поисков Коулмана, поскольку в Ка-д’Оро его определенно не было. Но Рей на всякий случай купил билет в музей и прошел по его залам, даже не глядя, есть ли там Коулман. Его там не было.
Когда он вышел из Ка-д’Оро, на улице стемнело и похолодало. Рей вспомнил, что так и не поел, но голод его не мучил, и он направился к пристани вапоретто.
А что, если он и в самом деле убил Коулмана? Вдруг Коулмана унесло в море по какому-то каналу? В ожидании вапоретто Рей смотрел на серо-фиолетовое небо над крышами Венеции, над древней линией горизонта, в которую тут и там врезались купола церквей с крестами. Что, если Коулман никогда больше не увидит этого по его, Рея Гаррета, вине? Рей вдруг почувствовал себя опустошенным, виноватым, отверженным. Его пробрала дрожь – от холода, от собственных мыслей или игры воображения, а вообразить он пытался, как наносит удар или несколько ударов, как пресекает чью-то жизнь. Сколько раз он ударил Коулмана тем камнем? Рей пытался представить, как все произошло, но тот момент был в его памяти как в тумане. Точно так же не мог Рей вспомнить, шевелился ли Коулман, оставался ли в сознании, когда он уходил.
Когда Рей вернулся, в кухне и в гостиной синьора Чьярди горел свет, но он тихонько прошел по наружной каменной лестнице, ведущей в коридор первого этажа. У себя в комнате, где Джустина, к его радости, затопила печку, он лег на кровать, накрылся пальто и заснул, как смертельно уставший человек. Он увидел два тревожных сна. В одном Рей нашел ребенка, родителей которого нигде не было, хотя никто, казалось, не возражал против того, чтобы Рей оставил малыша себе. Этот сон разбудил его. Часы показывали половину шестого. Рей сполоснул лицо холодной водой и спустился поговорить с синьором Чьярди. Он вдруг вспомнил, что не купил вечернюю газету, а про него или Коулмана сегодня вечером могли что-нибудь сообщить.
Синьор Чьярди сидел в кухне с Джустиной, а перед ним на столе лежала газета.
Синьор Чьярди вскочил со стула:
– А-а-а, синьор Уилсон!.. Или синьор Гаррет? Это разве не вы? – Его лицо осветилось хитрой, но доброй улыбкой.
Рей посмотрел на фотографию.
– Да, это я, – сказал он.
Потом прочел короткую заметку. О местонахождении Коулмана не было ни слова.
– Значит, тем вечером вы не просто споткнулись. Подрались, да? С вашим тестем? Синьором Коулманом?
Рей скользнул взглядом по Джустине, которая смотрела на него как зачарованная, открыв рот, но без всякой тревоги.
– Все так, синьор Чьярди.
– А теперь синьор Коулман пропал.
Рей улыбнулся. Атмосфера здесь была совсем иной, чем в полицейском участке. Или за столом со Смит-Питерсами!
– Я считаю, что он поднялся и ушел. Спрятался, – объяснил Рей. – Я тем вечером тоже ударил его. – Рей изобразил, как это происходило между ними. – Он напал на меня с камнем, ударил первым.
Каким простым все это казалось на его простом итальянском!
– Ah, capisco! А почему вы сразу так и не сказали вечером во вторник?
– Я… понимаете, я не хотел, чтобы вы знали о моем знакомстве с синьором Колеманом, – ответил Рей, автоматически произнеся фамилию на итальянский манер. – Я пытался избегать встречи с ним.
Синьор Чьярди задумчиво нахмурился:
– Так, значит, это его дочь покончила с собой. Ваша жена.
– Si.
– Совсем недавно?
– Около месяца назад, – ответил Рей.
– Налей, пожалуйста, синьору вина, Джустина, – велел синьор Чьярди.
Джустина поспешила налить ему вина.
Рей хотел позвонить до шести часов.
– Я не могу долго оставаться, – сказал он, посмотрев на часы.
– Но вина-то выпейте! Значит, сегодня вы говорили с полицией?
– Я сказал им, кто я, – ответил Рей. – Я скрывался достаточно долго – скрывался сам и скрывал свое горе. Моя благодарность вам, синьор Чьярди, за то, что вы такой хороший друг. Как и Луиджи! – Он произнес свою маленькую речь открыто и просто.
Синьор Чьярди ухватил его руку и пожал.
– Вы мне нравитесь, синьор Гаррет. Вы настоящий джентльмен. – Он подал Рею вино, показал на газету. – Вот Луиджи увидит – он сегодня придет. Если жена не запрет его, чтобы лег спать. Но он не будет спать. Ничего у нее не выйдет.
Прежде чем выпить, Рей благодарно кивнул Джустине.
– Синьор Чьярди, если хотите, я теперь могу снять номер в отеле – у меня снова есть паспорт. Но если не возражаете, я бы остался еще на день-другой…
То, что у синьора Чьярди не было телефона, имело свои преимущества. В любом отеле такая благодать закончилась бы.
Синьор Чьярди протестующе раскинул руки:
– Никаких вопросов о моем желании! Конечно я желаю, чтобы вы остались. Но мы теперь будем называть вас синьор Гаррет, да? Вы ведь торговец произведениями искусства, синьор Гаррет?
– Я собираюсь открыть галерею в Нью-Йорке, синьор Чьярди… Если позволите, мне нужно позвонить…
– Ah, si, жаль, что у меня нет телефона, – сказал синьор Чьярди, который, вероятно, вовсе не жалел об отсутствии телефона, поскольку всегда под рукой находились мальчишки, чтобы доставить нужное послание.
– А мне вот не жаль, – с улыбкой сказал Рей. – Я вернусь через пять минут.
Рей выбежал без пальто. Он хотел позвонить Елизавете. Кафе, где она работала, называлось «Бар Дино», и он надеялся найти номер в телефонной книге. После недолгих поисков удача улыбнулась ему. К этому времени до шести оставалось три минуты.
Ответил мужской голос, потом мужчина позвал Елизавету.
– Говорит Филипо, – сказал Рей по-итальянски, ожидая любой реакции: она могла повесить трубку, могла вежливо ответить, что с нее хватит всяких безумных газетных историй и больше она не желает его видеть.
Но она ответила спокойным тоном:
– Ой, Филипо! Как поживаешь?
– Прекрасно, спасибо. Я подумал, не сможем ли мы увидеться сегодня? Например, после обеда? Или я буду счастлив пригласить тебя на обед, если ты свободна.
– На обед – вряд ли. Сегодня не могу, – ответила она. – Может, после обеда?
– В восемь тридцать? В девять?
Они договорились на девять.
Газету она явно не видела, подумал Рей. Он возьмет газету с собой и покажет ей. Если она к тому времени еще не прочтет заметку, будет забавно. В любом случае те истории, что он ей рассказывал, отчасти были правдивы!
По пути к дому на глаза Рею попался часовой магазин. Электрические часы для кухни будут хорошим подарком для синьора Чьярди и Джустины, подумал он. Джустина не раз сетовала на старый будильник в кухне, который вечно отставал, а синьор Чьярди постоянно переносил его из одной комнаты в другую. Рей купил замысловатые часы кремового цвета с золотым циферблатом и черными стрелками за три тысячи триста лир. Приятно было снова иметь возможность пользоваться дорожными чеками, и Рей кстати вспомнил, что должен отправить два чека по сто долларов своим друзьям-художникам в Нью-Йорке. Обычно он отправлял чеки пятнадцатого числа каждого месяца. Художники, молодой парень по имени Ашер из пригорода и старик, живший у границы Гарлема, предпочитали чеки ежемесячно вместо одной ежегодной выплаты, поскольку это способствовало экономии.
