— Наши возможности, — заметил юрист, — весьма ограничены.
— Нет, они не ограничены. Мы уничтожим этот проект.
«Матери» взволнованно перешептывались. — Как? — спрашивала одна. — Как мы можем это остановить?
— Саботаж, — произнесла Молли. — Неужели у вас совсем нет воображения?
Спаччи тут же начал жестикулировать и плакаться насчет должностного преступления.
Молли сказала:
— Если это заставит вас почувствовать себя лучше, мистер Спаччи, возьмите кусочек цыпленка и пойдите подышать свежим воздухом. И оставьте при себе вашу драгоценную этику.
Когда юрист вышел, Молли спросила, нет ли у кого-нибудь еще сомнений насчет Фалькон Трейс. Один из членов, набожный Кукер, поднял руку и сказал, что есть: он боится, что опять прольется кровь. Потом он внес предложение (тут же поддержанное всеми), чтобы «Матери» позвонили в полицию и сообщили, что двое мужчин напали на Молли.
— Нам не нужна полиция, — сказала она. — фактически, я уже пригласила для охраны двух человек. — Она указала на заднюю часть комнаты, где возле открытой двери стояли Бад Шварц и Денни Поуг. Денни слегка наклонился и выпятил грудь, пытаясь выглядеть покруче. Взгляд Бада неподвижно сосредоточился на чем-то невидимом, в точке прямо над головой Молли Макнамара.
В конце концов «Матери Дикой Природы» оторвались от разглядывания воровато выглядывающих телохранителей, и Молли стала подводить итог своей речи. Денни Поуг украдкой придвинулся к бекону. Бад незаметно выскользнул в дверь.
* * *
В мясном магазинчике около Ховард Бич, мужчина, известный в округе как Саламандер, поднял телефонную трубку и произнес:
— Говорите.
— Я узнал твой номер от Джимми. Джимми Нудлз.
— Я слушаю, — повторил Саламандер, настоящее имя которого было Сальваторе Дэликато.
— А номер Джимми мне дал брат Джино Риччи.
Саламандер сказал:
— Прекрасно. Кажется, я уже говорил, что слушаю тебя. Так говори.
— Если ты хочешь проверить — я звоню из Флориды. Я проводил время вместе с братом Джино.
— Трепещу от радости. А теперь я кладу трубку, задница.
— Подожди, — заторопился голос. — Ты искал одну крысу. Я знаю, где она. Это Зубони…
Саламандер бросил свой большой мясницкий нож.
— Дай мне телефон, по которому я могу тебе позвонить, — сказал он. — Ни слова больше, только скажи номер.
Звонящий повторил его дважды. Сальваторе Дэликато записал номер на разделочной тумбе, окунув палец в поросячью кровь. Потом он снял свой фартук, вымыл руки, причесался, взял горсть монет из кассы и прошел три квартала до платного телефона.
— Все в порядке, пижон, — сказал он, когда во Флориде ответили. — Ну, во-первых, я не знаю никаких братьев Зубони.
— Я не говорил, что это братья.
— Не говорил? — «Дерьмово, — подумал Саламандер, — мне надо быть повнимательней». — Неважно. Но поторопись и скажи-ка мне, что тут такого важного.
— Ну, так вот. Ты знаешь, о ком я говорю. Он дал показания против братьев Зубони, о которых ты никогда не слыхал. Так или иначе, ему сделали новое имя, и все такое прочее. Он действительно хорошо устроился. Фактически, у него сейчас пару миллионов, как я слышал.
Дэликато сказал:
— Хорошо жить не запретишь.
— Эй, может быть, я попал не к тому человеку? Может, я получил ложную информацию. У меня было впечатление, что ты, вроде бы, искал Фрэнки Кинга, я ошибаюсь?
— Я не знаю никакого Фрэнки Кинга.
— Прекрасно. Приятно было поговорить…
— Постой, — прервал его Саламандер. — Я, возможно, кое-кого знаю, кто может заинтересоваться. Как ты сказал тебя зовут?
— Шварц. Бад Шварц. Я был с братом Джино на озере Батлер во Флориде. Ты можешь это проверить.
— Проверю.
— Так вот, тебе надо поговорить с мистером Готти.
— Я не знаю никакого Готти, — сказал Саламандер — я определенно не знаю никакого трахнутого Готти.
— Как скажешь.
В телефоне Бад слышал автомобильные гудки, звук автобусных тормозов и вой полицейских сирен. Он чувствовал радость, что был в Майами, а не на углу улицы в Куинсе. На другом конце провода Сальваторе Дэликато спросил:
— Ты сказал, они дали ему другое имя, да? Этому Фрэнки Кингу.
— Ага, — ответил Бад.
— Ну, а какое у него сейчас имя?
— Видишь ли, об этом я и хотел поговорить.
— Похоже, будто ты играешь в игру, да?
Бад серьезно ответил:
— Нет, сэр. Это не игра.
— Ну хорошо, хорошо. Послушай, что надо сделать: первое — ты, должно быть, уже заимел кое-какие проблемы. Телефон-то в моем магазине… понял?
— Через несколько дней меня здесь не будет.
— Так и сделай, если можешь, — посоветовал Саламандер. — В следующий раз, когда будешь звонить мне в магазин, делай это из автомата — во Флориде ведь есть автоматы? И ничего не говори, скажи только, что ты хотел бы 5 дюжин бараньих котлет, ладно? Так я узнаю, что это ты — 5 дюжин бараньих котлет.
— Нет проблем, — откликнулся Бад.
— И третье. Неважно по какому телефону, но никогда даже не упоминай это трахнутое имя.
— Фрэнки Кинга?
— Нет, другое. То, что начинается на «Г».
— То, о котором ты никогда не слышал?
— Да, — подтвердил Сальваторе Дэликато. — То самое.
Позднее, попивая пиво, Денни Поуг говорил:
— Не могу поверить, что ты сделал это.
— Почему не можешь? — сказал Бад. — Эта задница дважды пыталась с нами покончить.
— Плюс то, что он сделал с Молли.
— Да.
Денни спросил:
— Ты думаешь, они его убьют?
— Что-то в этом духе. Может, хуже.
— Господи, Бад, я не рискнул бы призвать мафию, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Мафия!
— Было непросто выйти на нужных людей.
Денни расхохотался:
— А ты умеешь работать!
— Да уж. — Бад сам был удивлен своим телефонным звонком. Он оставался спокойным и уравновешенным даже тогда, когда человек на другом конце провода казался непробиваемым. Бад чувствовал, что поднялся к более серьезным высотам уголовного ремесла.
Денни спросил:
— Сколько они дадут нам за наводку?
— Не знаю, — ответил Бад. — Они еще не раз все проверят.
Денни допил пиво и уставился на свои грязные теннисные кеды. Тихим голосом он произнес:
— Бад, мне, правда, жаль, что я убежал в обезьяньем парке.
— О, удивил. Ты удираешь и оставляешь меня одного, чтобы мои мозги тут же вышибли. Представь.
— Я испугался, вот и все.
— Естественно, — сказал Бад. Какого черта мог он еще ожидать? Как все воры, Денни Поуг был слаб в доблести и силен в самозащите.
Денни произнес:
— Классно, что ты убил того парня. Я имею в виду, что это была всего лишь самозащита. Никакой прокурор в мире тебя за это не посадит.
«Великолепно, — думал Бад Шварц, — теперь он строит из себя героя». — Денни, говорю тебе еще раз: это не я, это проклятый бабуин.
Это больше всего восхищало Денни в его партнере; большинство будет врать о том, что случилось, стараясь представить себя в более выгодном свете. Но только не Бад — даже если все дело в обезьяне. По мнению Денни, это был высокий класс.
— У меня такое чувство, что они хотели нас убить, — сказал Бад. Он прокручивал ту сцену в уме сотни раз, и она всегда заканчивалась расправой. Он впадал в бешенство при мысли о том, что Френсис Кингсбэри пытался это сделать… Такое бешенство, что Бад отыскал своего старого дружка Марио, который направил его к Джиму Нудлзу, который, с свою очередь, дал ему телефон мясного магазина в Куинсе.
Ничего, кроме мести, не занимало мысли Бада.
— Я хочу, чтобы они знали, — сказал он Денни, — что мы не потерпим шуток, хотя бы потому, что мы воры.
Дверь, скрипнув, отворилась, и вошла Молли Макнамара. Ее глаза были опухшими и уставшими. Она попросила Денни сделать ей стакан лимонада, и он пошел в кухню. Затем проговорила:
— Собрание прошло так себе. Мои идеи не имели большой поддержки.
Одной рукой она провела повыше живота и тяжело вздохнула. Бад спросил:
— Вы неважно себя чувствуете, да?
— Нет, сегодня нет. — Она положила таблетку под язык и закрыла глаза. Бад увидел москита на щеке Молли и согнал его.
Молли открыла глаза и сказала:
— Вы, мальчики, что-то замышляете, я вижу.
— Это сюрприз.
— Я слишком стара для сюрпризов, — откликнулась Молли.
— Этот вам понравится.
— Будьте осторожны, пожалуйста. — Она подалась вперед и понизила голос — Подумай о Денни. Для его же пользы — будьте осторожны. Он не такой прожженный, как ты.
Бад произнес:
— Мы присматриваем друг за другом. Пока не случится беда, и трусливая курица не убегает в кусты. Есть причина, по которой я не могу все рассказать, — сказал Бад Молли. — Но не беспокойтесь. — Он никогда не видел ее такой усталой и печальной.
Денни возвратился с кувшином лимонада. Молли поблагодарила его и обеими руками взяла стакан.
— Боюсь, нам не приходится рассчитывать на «Матерей», — сказала она. — Я почувствовала тревожащий недостаток решимости на сегодняшнем собрании.
