— Дорогая, ваша свадьба просто очаровательна!
Услышав за спиной голоса, Маргарет обернулась:
— Кеплер, я хочу познакомить тебя кое с кем.
Кеплер робко зашагал к ним и, подойдя достаточно близко, мрачно проговорил:
— Вы.
— Это Элис Портерфилд, — светским тоном сообщила Маргарет. — Пожалуйста, представь ей всех.
Поколебавшись минуту, Кеплер взял Элис под руку со словами:
— Конечно, с удовольствием.
— Отлично, — усмехнулся в темноте Портерфилд.
— В случае необходимости он, не колеблясь, убьет ее. Не знаю, в самом ли деле она ваша жена…
— Мы женаты уже тридцать лет, и я очень люблю ее.
— Каким хладнокровным мерзавцем нужно быть, чтобы привести ее сюда!
Портерфилд покачал головой с мрачным выражением лица:
— Здесь она в большей безопасности, чем в отеле. Мы оба наслаждаемся вашей свадьбой.
— Как вы узнали, кто мы такие?
— Видите ли, есть специальные люди, которые фотографируют пассажиров в аэропортах. Обычно на международных рейсах, но иногда и на местных, поэтому я обратился к ним. Действительно, нашлись отличные снимки, где изображены мы с вами. Есть у меня также друзья, которые обратились в департамент транспорта с просьбой выдать им все необходимые записи, включая фотографии на водительских правах и прочее, есть и приятели, которые умеют снимать отпечатки пальцев с использованных авиабилетов. Словом, целая история.
— Вам пришлось потрудиться. Что вы теперь намерены делать?
— Выпить шампанского, побеседовать с вашими родителями, может быть, потанцевать, если Элис захочет остаться.
— Вы просили сжечь бумаги, но мы этого не сделали. Они у нас.
Портерфилд коснулся ее руки:
— Конечно, полагайтесь на них. Ваша задача — сохранить их для нас. Будьте здоровы, живите долго, рожайте побольше детей, чтобы было кому позаботиться о бумагах. Пока мы не беспокоимся о судьбе бумаг, поскольку знаем, что вы никогда их не выдадите.
— Потому что вы знаете, кто мы.
Успокоив Маргарет, Портерфилд заявил:
— Ну а теперь позвольте мне присоединиться к Элис и отпраздновать вашу свадьбу вместе. Сомневаюсь, что здесь есть кто-нибудь, кто еще более искренне желает вам долгой и счастливой жизни.
— Спасибо, — раздался позади мужской голос.
— Это вы, Китайчик? — спросил Портерфилд, не поворачивая головы. — Рад познакомиться лично, особенно после всего, что прочел о вас за последние дни.
— Что, толстенное досье?
— Вы с вашими друзьями осуществили массу акций во время службы в армии, — пожал плечами Портерфилд. — Американские отставники, возникшие в Африке и в Азии в качестве майоров и полковников, научили чиновников в региональных штабах проявлять любознательность. Надеюсь, теперь вы чересчур богаты, чтобы заниматься подобными делишками, разве что пораньше выйдете в отставку.
Он пожал руку Китайчика:
— Примите мои поздравления. Она прекрасная девушка.
В четыре утра Китайчик Гордон вылез из постели, чтобы поразмяться в саду отеля «Билтмор». Надевая брюки, он любовался спящей Маргарет, которая слегка пошевелилась во сне и натянула одеяло на плечи. Она казалась такой уязвимой и хрупкой, что у него перехватило дыхание от одного только очертания ее губ с улыбкой сирены.
Но ему нужно было идти, пока не явились на службу садовники отеля. Он на цыпочках проскользнул к двери, осторожно повернул ключ и придержал дверь, чтобы выпустить собаку.
Китайчик и огромная черная псина побрели по влажной траве в предрассветной мгле, потом спустились по каменным ступенькам вниз, к холодному песку. Каждые несколько секунд слышалось шипение, с которым волна набегала на песок и затем откатывалась, кипя и пенясь. Гордон слышал рядом с собой громкое возбужденное сопение собаки.
— Ну, побегай, дружок.
Секунду собака помедлила, глядя на тускнеющую луну. Опустившись рядом с ней на колени, Китайчик пояснил:
— Ну давай, веселись, ты больше не заперт. Развлекайся, поганец.
Он встал, потрепав собаку по спине, затем побежал рысью, и псина помчалась рядом. Брызгаясь, они неслись по самому краю прибоя, и вода иногда доходила Китайчику до лодыжек. Это безумно возбуждало собаку, она стремительно вбегала в волновой бурун и столь же стремительно выскакивала обратно. Когда они обогнули первый мыс, отель исчез из поля зрения. В предрассветной сероватой мгле перед ними на целую милю раскинулся пустынный пляж. Сердце бешено заколотилось в груди Китайчика. Он крикнул:
— Беги! Взять их!
Гигантская собака помчалась вперед по пляжу, задние лапы выбрасывали маленькие фонтанчики песка. Китайчик Гордон наблюдал за ней. В меркнущем лунном свете силуэт собаки все уменьшался, казалось, она хочет пересечь весь пляж, наступая в каждое светлое пятно на узоре, нарисованном луной.
Китайчик Гордон лежал на спине, любуясь на звезды. Через час взойдет солнце. Он чувствовал, что дыхание становится глубже и виски перестают пульсировать. Наконец сквозь шум океана послышались звуки собачьих прыжков и ее тяжелое дыхание. Китайчик сел и посмотрел на ее широкую добродушную морду.
— Ну что, пора назад.
Он поднялся на ноги и медленно побрел по пляжу обратно. Собака колебалась, пока он не позвал:
— Пошли, дружок. Пошли, Портерфилд.
Только тогда раздался шум тяжелых больших прыжков собаки, скачущей рядом с ним в предутренней тьме.
