— Да, я… конечно.
— О, очень хорошо. Это действительно… это чудесно! Боюсь, я не всегда знаю, что идет в кинотеатрах, но на этой неделе наверняка показывают что-нибудь подходящее. А может, на следующей. — Он откашлялся. — Я вполне могу отвезти тебя домой в абсолютной сохранности и в разумное…
— Николас, вот ты где! — воскликнула показавшаяся в дверях Дебби Дьюк. — Нам уже нужно идти, а то контора перевозчика закроется.
Он поднял взгляд на Дебби.
— Что?
— Ты обещал помочь мне отвезти ящик в Ревир, перевозчикам. Его следует отправить в Лондон, и мне нужно будет заполнить таможенные бумаги. Я бы сама отвезла его, но он весит тридцать килограммов.
— За Джозефиной еще не приехал детектив Фрост. Мне бы не хотелось уходить.
— Здесь Саймон и госпожа Виллебрандт, и все двери заперты.
Николас посмотрел на Джозефину.
— Ты сказала, он заберет тебя в шесть? Осталось меньше часа.
— Со мной все будет хорошо, — пообещала Джозефина.
— Поедем же, Ник, — настаивала Дебби. — Из-за грозы движение замедлилось. Нам надо идти прямо сейчас.
Он встал и вслед за Дебби вышел из кабинета. Звук их шагов удалялся вниз по лестнице, а Джозефина сидела за столом, все еще ошарашенная происшедшим.
«Неужели Николас Робинсон только что попытался пригласить меня на свидание?» — пронеслось у нее в голове.
Гром снова тряхнул здание, и свет на мгновение потерял яркость, словно небеса ответили на ее вопрос: «Да, попытался».
Потрясенно покачав головой, Джозефина бросила взгляд на стопку инвентарных книг. Они содержали рукописный перечень ценностей, которые музей приобретал в течение нескольких десятилетий, а Джозефина отрабатывала этот список, находя каждый предмет и оценивая его состояние. Она снова постаралась сосредоточиться на работе, но ее мысли все равно возвращались к Николасу.
«Тебе нравится кино?» — спросил он.
Джозефина улыбнулась. «Да. И ты мне тоже нравишься, — мысленно ответила она. — Всегда нравился».
Она открыла том, заполненный несколько десятков лет назад, и узнала микроскопический почерк доктора Уильяма Скотта-Керра. Эти инвентарные книги содержали в себе многостраничные свидетельства каждого кураторского срока, и Джозефина по почерку понимала, когда один куратор сменился другим. Некоторые из них, такие как доктор Скотт-Керр, работали в музее десятилетиями. Джозефина представляла себе, как они старели вместе с собранием, гуляя по скрипучим полам мимо образцов, которые со временем становились родными, словно старые друзья. Перед ней был документ времен правления Скотта-Керра, составленный из его порой неразборчивых записей.
— Зуб мегалодона, коллекция неизв. Пожертвован г-ном Джералдом ДеВиттом.
— Ручки от глиняного кувшина с оттиском в виде крылатых солнечных дисков. Железный век. Найдена док. Ч. Эндрюсом в Неби-Самуиле.
— Серебряная монета, вероятно, III в. до н. э., с чеканкой в виде Партенопы и быка с человеческой головой на обороте. Неаполь. Куплена у частного коллекционера док. М. Элгара.
Эта серебряная монета выставлялась сейчас в галерее на первом этаже, а вот где находятся ручки от глиняного кувшина, Джозефина понятия не имела. Она пометила себе, что их надо обнаружить, и, перевернув страницу, увидела группу из трех других записей.
— Различные кости — человеческие и лошадиные.
— Металлические фрагменты, возможно, останки упряжи вьючных животных.
— Фрагмент кинжального лезвия, возможно, персидского. III в. до н. э.
Собраны С. Криспином возле оазиса Сива, Египет.
Поглядев на дату, Джозефина замерла за своим столом. Несмотря на раскаты грома, она гораздо отчетливее слышала биение своего собственного сердца. Оазис Сива. «Саймон был в западной пустыне, — подумала она. — В том же году, что и мама».
Дотянувшись до костылей, Джозефина по коридору двинулась в кабинет Саймона.
Дверь у него была открыта, но почему-то не горел свет. Заглянув во тьму, она увидела, что Саймон сидит у окна. Стихия бушевала, и он глядел на молнии. Окно сотрясалось от яростных порывов ветра, а потоки дождя разбивались о стекло так, словно их бросали разгневанные боги.
— Саймон! — окликнула Пульчилло.
Он обернулся.
— А, Джозефина. Подойдите-ка сюда. Смотрите. Сегодня Мать-Природа устроила нам настоящее представление.
— Можно задать вам один вопрос? Насчет записи в этой инвентарной книге?
— Дайте взглянуть.
Глухо стуча костылями, она протопала по комнате и передала Саймону книгу. Сощурившись в полумраке, он пробормотал;
— Различные кости. Фрагмент кинжала. — Саймон поднял глаза. — И что же вы хотите спросить?
— Там написано, что их собрали вы. Вы помните, как привезли эти предметы домой?
— Да, но я уже много лет их не видел.
— Саймон, вы обнаружили их в западной пустыне. Написано, что лезвие, вероятно, персидское, третий век до нашей эры.
— А, ну да. Вы хотите на него взглянуть. — Он схватил палку и поднялся на ноги. — Что ж, давайте посмотрим и узнаем, согласитесь вы с моей оценкой или нет.
— Вы знаете, где хранятся эти предметы?
— Я знаю, где они должны быть. Если, конечно, их куда-нибудь не переложили, с тех пор как я последний раз их видел.
Джозефина пошла вслед за ним по коридору, в сторону допотопного лифта. Она никогда не доверяла этой хитроумной штуке и обычно старалась не пользоваться ею, но теперь, с костылями, ей пришлось войти в лифт. Когда Саймон закрыл решетчатую кабину, Джозефине показалось, что перед ней захлопнулись челюсти ловушки. Лифт тревожно вздрогнул и медленно, со скрипом пошел вниз, к цокольному этажу, где радостная Джозефина в полной сохранности вышла из кабины.
Саймон отпер хранилище.
— Если я правильно помню, — снова заговорил он, — это достаточно компактные предметы, а потому они наверняка хранятся на полках у задней стены.
Он повел ее по лабиринту из ящиков. Бостонская полиция закончила обыск, и пол был по-прежнему завален древесными опилками и пенопластовой крошкой. Джозефина вслед за Саймоном двинулась по узкому проходу в более старую часть хранилища, мимо ящиков, штампы на которых пестрели заманчиво-экзотическими названиями. Ява. Маньчжурия. Индия. В конце концов они оказались возле высокого ряда полок, на которых стояли десятки коробок.
— О, отлично, — обрадовался Саймон, указывая на скромного вида коробку с соответствующими датой и инвентарным номером. — Ее как раз можно достать. — Стянув коробку с полки, он поставил ее на близлежащий ящик. — Ощущения какие-то рождественские, верно? Когда снова глядишь на то, чего не видел четверть века. Эх, посмотрим, что у нас тут!
Засунув руку внутрь, Саймон вынул контейнер с костями.
В основном тут лежали фрагменты, однако Джозефина заметила несколько цельных кусочков, сохранившихся по прошествии веков, тогда как другие части скелета растрескались и истерлись. Взяв в руки один из кусочков, она ощутила, как по шее пробежал холодок.
— Кости запястья, — пробормотала она, а про себя добавила: «Человеческие».
— Я предполагаю, что все это принадлежало одному и тому же человеку. Да, действительно многое вспоминается. Жара и пыль. Восторг оттого, что ты находишься в гуще событий, где в любой момент твой совок может соприкоснуться с историей. Это еще до той поры, когда мои старые суставы перестали слушаться. До того, как я вдруг состарился — даже и не думал, что со мной это случится. Мне казалось, что я бессмертен. — Саймон печально усмехнулся, словно в недоумении, что десятилетия, пробежав так быстро, заставили его томиться в слабом теле. Поглядев на контейнер с костями, он проговорил: — Без сомнения, этот бедолага тоже считал себя бессмертным. А потом увидел, как его товарищи сходят с ума от жажды. Как вокруг него гибнут воины. Уверен, он даже не представлял, что им приходит конец. Но именно это по прошествии веков случается со всеми самыми выдающимися империями. Они изнашиваются и превращаются в обычный песок.
Джозефина осторожно положила кость запястья обратно в контейнер. Всего лишь останки, кальций и фосфаты. Кости отслужили свой век, хозяева умерли и оставили их, как оставляют какую-нибудь трость. Эти фрагменты — все, что осталось от персидского воина, обреченного на гибель в чужестранной пустыне.
— Он входил в пропавшее войско, — проговорила она.
— Я почти уверен в этом. Один из обреченных воинов Камбиза.
Джозефина посмотрела на Саймона.
— Вы были там вместе с Кимбаллом Роузом.
— О, это были его раскопки, и он выложил за них кругленькую сумму. Нужно было видеть команду, которую он собрал! Десятки археологов. Сотни землекопов. Мы приехали туда, чтобы найти один из святых Граалей археологии, такой же эфемерный, как Ковчег Завета или могила Александра. Пятьдесят тысяч персидских солдат просто-напросто сгинули в пустыне, и мне хотелось присутствовать в тот момент, когда их обнаружат.
