Хуже всего было то, что до сих пор не обнаружили следов Ларри Бурке, патрульного, который взял Кудесника возле ярмарки ремесел. Десятки полицейских продолжали обыскивать Вест-Сайд, но ни улик, ни свидетелей не нашли. Обнадеживало лишь то, что в угнанной «мазде» его тела не было.
Машину еще не подняли, но один из водолазов сообщил, что ни в салоне, ни в багажнике тел нет.
— Ну где же еда? — выглянув в окно, нетерпеливо осведомился Селлитто. Сакс и Кара уже давно ушли, пообещав принести что-нибудь из близлежащего кубинского ресторана (молодую иллюзионистку волновал не ужин; она мечтала отведать кубинский кофе, услышав от Тома, что это «наполовину эспрессо, наполовину сгущенное молоко и наполовину сахар» такой состав, несмотря на довольно сомнительные пропорции, ее весьма устраивал).
— Ты когда-нибудь ел эти кубинские сандвичи? — спросил Райма грузный детектив. — Они лучшие из всех.
Однако ни пища, ни расследование не значили для Тома ровным счетом ничего.
— Пора спать.
— Сейчас девять тридцать восемь, Том, — возразил Райм. — Практически конец дня. Так что… — Он сощурил глаза. — Еще. Не. Пора. Спать. У нас тут бегает по городу гребаный убийца, постоянно меняющий свои планы: то ему хочется убивать каждые четыре часа, то каждые два. — Райм посмотрел на часы. — Возможно, сейчас он как раз кого-то убивает — ради разнообразия в девять тридцать восемь. Мне приятно, что тебе это не нравится. Но я должен работать.
— Нет, не должны! Если не хотите называть это время вечером — не называйте. Но сейчас мы отправимся наверх, сделаем кое-какие процедуры, а потом вы уснете. На пару часов.
— Ха-ха! Ты просто надеешься, что я просплю до утра. Нет, не просплю. Я буду бодрствовать всю ночь.
Помощник гневно сверкнул глазами.
— Ближайшие несколько часов Линкольн проведет наверху! — твердо заявил он.
— Не боишься остаться без работы? — бросил Райм.
— А вы не боитесь впасть в кому? — парировал Том.
— Нельзя так издеваться над калекой, — пробормотал криминалист. Но он уже уступал, хорошо понимая грозящую ему опасность. Если инвалид слишком долго сидит в одном положении, сильно устал или, как выражался при незнакомых людях Райм, ему нужно пописать или покакать, а он почему-либо не может этого сделать, существует риск автономной дисрефлексии, резкого повышения кровяного давления что чревато параличом или смертью. Дисрефлексия случается редко, но уж если случается, то весьма быстро отправляет вас в больницу или прямиком в могилу. Поэтому Райм в конце концов согласился отбыть наверх. Подобные отклонения от нормальной жизни бесили его и, хотя Райм отказывался это признать, приводили в уныние.
— Хорошо, — сказал Том, проделав необходимые процедуры. — Теперь два часа отдыха. Поспите немного.
— Один час! — отрезал Райм.
Помощник собирался возразить, но, заметив, что Райм в гневе, вдруг ощутил тревогу за будущих жертв Кудесника.
— Один, — согласился Том. — При условии, что вы заснете.
— Ладно, — сказал Райм. — И добавил: — Мне приснятся чудеснейшие сны… Если немного выпью.
— Хорошо. — Том налил в стакан немного старого «Макаллана» и вставил в губы Райма соломинку.
Криминалист сделал глоток.
— Какое блаженство… — Он посмотрел на пустой стакан. — Когда-нибудь я научу тебя наливать как следует.
— Я вернусь через час, — сказал Том.
— Приказываю — будильник, — распорядился Райм. На плоском мониторе появилось изображение часов, и Райм велел, чтобы будильник прозвенел ровно через час.
— Я бы разбудил вас. — Помощник пожал плечами.
— Это на тот случай, если ты будешь чем-то занят и забудешь меня разбудить.
Том вскоре ушел, закрыв за собой дверь, и Райм устремил взгляд на окно, где сидели два сокола-сапсана, как-то странно и вместе с тем элегантно повернув головы. Одна из птиц — самка, более чуткая охотница — коротко взглянула на Райма, сузив щелочки глаз так, словно только сейчас заметила его. Затем она склонила голову набок и вновь прислушалась к шуму, доносящемуся из Центрального парка.
Райм закрыл глаза, но мозг его продолжал анализировать вещественные доказательства. Криминалист силился понять мотивы Кудесника, постичь, что означают найденные улики: медь, ключ от гостиничного номера, журналистское удостоверение, чернила. Все таинственнее и таинственнее… Внезапно его глаза широко открылись. Какой абсурд! Ничуть он не устал. Ему хотелось одного — спуститься вниз и вернуться к работе. Нет, о сне не может быть и речи.
Почувствовав дуновение воздуха, Райм еще больше разозлился на Тома, который оставил кондиционер включенным. Когда у калеки начинает течь из носа, чертовски пригодился бы тот, кто может его вытереть. Райм вызвал на монитор панель управления климатической установкой, со злорадством думая о том, как скажет Тому, что с удовольствием заснул бы, если бы в комнате не было так холодно. Однако, взглянув на экран, Райм понял, что кондиционер выключен. Откуда же ветер?
Дверь была по-прежнему закрыта.
Вот оно! Райм снова почувствовал дуновение воздуха, теперь на правой щеке. Не дует ли от окна? Нет, оно тоже закрыто. Ну, тогда, возможно…
И тут он обратил внимание на дверь.
Господи! Он похолодел. Засов на двери спальни можно было задвинуть только изнутри, но никак не снаружи.
Теперь задвижка была заперта.
Снова прикосновение воздуха к его коже. На сей раз горячее. Значит, это совсем близко. Райм даже услышал слабое дыхание.
— Где вы? — прошептал Райм.
Прямо перед его лицом появилась рука с двумя сросшимися пальцами. Рука сжимала бритвенное лезвие, острый край которого был нацелен ему в глаза.
— Если позовете на помощь, — с придыханием прошептал Кудесник, — если издадите хоть малейший звук, я ослеплю вас. Понятно?
Линкольн Райм кивнул.
Лезвие тут же исчезло.
Кудесник не убрал его и не спрятал. Только что металлический квадратик находился у него в руке, и вот он исчез.
Убийца — с каштановыми волосами, без бороды и в полицейской форме — прошелся по комнате, молча разглядывая книги, компакт-диски, плакаты и одобрительно кивая каким-то своим мыслям. Некоторое время он рассматривал одну любопытную вещицу: маленькую красную рамку, в которой находилось изображение китайского бога войны и полицейских расследований — Гуан Ди. Похоже, Кудесник не усомнился в том, уместен ли здесь такой предмет.
Он повернулся к Райму.
— Ну, — хриплым шепотом начал преступник, окидывая взглядом специальную кровать, — вы совсем не то, чего я ожидал.
— Машина, — сказал Райм. — В реке. Как вы из нее выбрались?
— Ах это! — небрежно отозвался он. — Трюк с затонувшей машиной? Меня в ней и не было. Я сбежал до того, как она оказалась в воде… Очень простой трюк: закрытое окно, чтобы свидетели видели в основном отражение, и шляпа на подголовнике. Публика видела меня только в своем воображении. Гудини вовсе и не был в тех сундуках, из которых якобы выбирался.
— Значит, то были не следы торможения. — Райм злился, что допустил ошибку. — Это были следы ускорения. Вы подложили кирпич под акселератор.
— Кирпич выглядел бы неестественно — ведь водолазы в конце концов нашли бы машину. Я подложил камень. — Окинув Райма внимательным взглядом, он добавил свистящим шепотом: — Но вы никогда не верили в то, что я умер.
— Как вы вошли в комнату и почему я вас не слышал?
— Я уже был здесь. Я проскользнул наверх десять минут назад. Я также побывал в вашей штабной комнате, или как вы это называете, и никто меня не заметил.
— Так это вы принесли вещественные доказательства? — Райм смутно помнил, как какой-то патрульный привез коробку с вещественными доказательствами, собранными возле школы и в номере преподобного Свенсена.
— Верно. Я ждал снаружи. Тот коп подошел с парой коробок, я поздоровался и предложил ему помощь. Никто не остановит вас, если вы в форме и при деле.
— И вы спрятались здесь, накрывшись куском шелка под цвет стен.
— Вы раскусили этот трюк, не так ли?
Нахмурившись, Райм посмотрел на его форму. Она казалась настоящей, однако в нарушение всех правил на груди отсутствовала табличка с именем и фамилией. Сердце его упало. Райм догадался, откуда взялась эта форма — ее сняли с Ларри Бурке, который арестовал Кудесника возле уличной ярмарки.
— Вы убили его… Убили и украли его одежду.
Кудесник пожал плечами.
— Напротив. Сначала украл одежду, — прошептал бесплотный голос. — Я убедил полицейского в том, что хочу раздеть его и бежать. Я застрелил его уже потом.
Вздрогнув от отвращения, Райм вспомнил, как опасался того, что Кудесник завладеет рацией и оружием Бурке. Тем не менее ему не приходило в голову, что преступник использует полицейскую форму и атакует своих преследователей.
