— Кажется, у вас есть вкус к мелодраме, мистер Харли. Итак, вы приехали в Нью-Йорк главным образом для того, чтобы упросить меня, выражаясь библейским языком, “отпустить ваших чад из плена”?
— Только одно чадо, миссис Карлтон, — сказал он тихо, но очень серьезно.
Внезапно выражение его лица изменилось, и он стал похож на плутоватого мальчишку.
— Нет, я приехал с намерением просить вас выйти за меня замуж. Боюсь, по телефону не было бы того эффекта. Кроме того, мне было необходимо убедиться, что вы такая же красивая, какой я вас запомнил.
— Вы непостижимая, странная личность, мистер Харли, — заметила Элизабет. — Иногда мне кажется, что вы не в своем уме.
— Вы прекрасно бы поладили с моей бывшей женой. Почему бы вам не поужинать со мной сегодня вечером? Мы могли бы сходить в театр на, ну, скажем, на “Призрачную оперу”?
— Или на “Человека-слона”?
— На “Кошек”?
Элизабет расхохоталась. С минуту он пристально смотрел на нее, потом тоже рассмеялся.
— Вы ведь не часто смеетесь? Верно? — сказал он через некоторое время.
— Хватит, — ответила Элизабет и протянула руку за бумагой. Джонатан только улыбнулся.
— Я отдам ее вам, если вы согласитесь поужинать со мной сегодня вечером.
Элизабет смотрела на него во все глаза, пытаясь прочесть мысли, понять мотивы поступков. Неужели он вообразил, что сможет до такой степени очаровать ее, что это заставит изменить намерения?
Возможно, именно на это он рассчитывал. Ну, что ж, игра для двоих. Почему бы не утереть ему нос? Почему не позволить пустить в ход все маленькие хитрости? Может, это ее позабавит.
— Ладно, — сказала она. — Звучит так соблазнительно, что где уж мне отказаться?
Она снова занялась своим обедом, заметив, что теперь Джонатан притих, по-видимому, удивленный, и сидел, завороженно глядя на нее через стол. Оказывается, не так уж он уверен в себе. Ей хотелось расхохотаться, но она сдержалась и лишь маленькими глоточками тянула свое перье.
— Я не хожу в модные рестораны, мистер Харли. Думаю, вы понимаете — почему. Не встретиться ли нам сегодня вечером в семь часов в “Пируэте”?
— Если у нас ужин в семь, то останется еще уйма времени, чтобы пойти в какой-нибудь клуб. Не возражаете?
— Как пожелаете. Но не в модный, опять-таки по вполне понятной причине. Он кивнул.
— Могу я заплатить за обед? Элизабет отрицательно покачала головой и поднялась.
— До вечера, мистер Харли. Он смотрел, как она уходит, лавируя между столиками и направляясь к выходу, и гадал: придет или обманет?
Элизабет по крайней мере дюжину раз взвешивала “за” и “против”. Этот человек ненавидел ее, она охотно признавалась себе вечером, одеваясь к ужину, что при всей своей непредсказуемости он заставил ее чувствовать себя живой. Даже когда вся ее кровь начинала клокотать от ярости, вызванной каким-нибудь его замечанием, она чувствовала себя бодрой, чувствовала, что участвует в жизни, а не наблюдает ее со стороны. Элизабет покачала головой, глядя на свое отражение в зеркале. Нет, она может не опасаться, что поглупеет в присутствии этого типа. Никаких мужчин никогда больше не будет в ее жизни.
Дрейк высадил ее за полквартала от “Пируэта” ровно в семь часов вечера. К своему удивлению, она почувствовала необъяснимое облегчение, увидев Джонатана Харли, стоящего за дверью маленького ресторанчика и разговаривающего с швейцаром. В первый раз она посмотрела на него беспристрастно и признала, что он красив. Широкоплечий и крепко сколоченный, со смуглой кожей и черными волосами. Стоп, стоп, она не должна забывать: под внешностью лощеного, светского человека таилась сомнительная личность.
Слава Богу, Роуи научил ее понимать, что богатый и привлекательный мужчина — смертельная комбинация. Интеллект здесь играет не последнюю роль, напомнила она себе. И безжалостность, и хитрость, и ядовитый язык — не язык, а змеиное жало.
— Привет, — сказал Джонатан, устремляясь к ней. — Вы не обманули меня. Я надеялся, что не обманете. У меня отняли чертовски много времени поиски этого местечка.
— Вам следовало поискать телефон в телефонном справочнике, мистер Харли.
— Лучше скажите об этом таксисту. Я вижу, здесь нет такого.
— Нет, но зато восхитительные креветки.
— Не сердитесь, если я скажу, что вы выглядите сногсшибательно.
— Только потому, что на мне нет моей обычной униформы?
Он оглядел ее с ног до головы. Она не двигалась, просто ждала, пока он закончит свое мужское инспектирование.
— Нет, не поэтому, — вот все, что он ответил. Джонатан заметил, что и здесь метрдотель знал ее и являл собой саму почтительность и сдержанность. Ресторанчик был маленьким, освещение тусклым, и, когда они последовали к столику, никто не обратил на них внимания. Никто ее не узнал. Конечно, Элизабет постаралась одеться так, чтобы не привлекать внимания, но ее бледно-голубое шелковое платье не ускользнуло от его взгляда. Да, правильно ли он поступил? Когда они уселись в укромном уголке за пальмами, Харли осознал, что темы для беседы с ней нужно выбирать очень осторожно, в противном случае она может выплеснуть свой суп ему в лицо.
Он предпочел говорить о бизнесе, и, к счастью, его вопросы не вызывали у нее протеста, ему удалось до некоторой степени растопить лед и нарушить неловкое молчание.
— Мне еще надо многому научиться, — честно призналась Элизабет за салатом из цикория. — Вначале ни малейшего представления о том, что такое слияние, например, и каковы отношения между приобретенными компаниями и АKИ. Но у меня толковые помощники. Очень хорошие люди.
— Но ведь ответственность за все эти компании и их служащих огромна…
Его тон был сочувственным и заинтересованным.
— Я полагаю, ваша или моя ответственность — одно и то же. Различны только масштабы. Кстати, мне известно, что вы приобрели две компании по производству электронного оборудования в последние несколько лет.
— Да, — ответил он, — но их хотели продать. Там дело обошлось без выкручивания рук.
Подали креветок в чесночном соусе. На взгляд Джонатана, такая порция и птичку бы не насытила. По этой причине его никогда не привлекали новомодные французские рестораны — красивая сервировка, а есть нечего.
Он наблюдал за официантом, разливавшим шардоннэ [27]. Смотрел, как Элизабет выпила один бокал и приступила к другому. “А что, если ее как следует напоить? — размышлял Джонатан. — Неплохая идея”.
— Если не возражаете, миссис Карлтон, мне хотелось бы задать один вопрос: почему? Почему именно моя компания вам так нужна?
— Я уже говорила раньше: вы успешно ведете дела, все время увеличиваете прибыль, и, если бы не ваше упрямство, мы могли бы произвести слияние, оставив за вами право управлять компанией.
— То есть вы оставили бы за собой право учить меня уму-разуму, как сочетать работоспособность с новыми идеями, да? “Американская мечта” наоборот.
— У меня тоже есть к вам вопрос, мистер Харли. Если вам что-то не нравится, вы всегда намеренно оскорбляете противника?
— Нет.
— Кажется, я это уже спрашивала, — заметила Элизабет, слегка хмурясь и отхлебывая еще глоток изысканного вина.
— У вас нет детей, миссис Карлтон? Казалось бы, вполне безобидный вопрос, но Элизабет почувствовала жгучую боль в животе — Господи, сколько же было тогда крови!
— Нет, — ответила она.
— Вы хотите иметь детей?
Она старалась держать себя в руках. В конце концов он не мог знать о ее выкидыше и обо всех остальных неприятностях.
— Думаю, почти все женщины хотят иметь детей, — уклончиво сказала она, — Я не исключение, и мне уже двадцать девять. Биологические часы начинают тикать, понимаете?
— Женщина-менеджер из моей компании родила первого ребенка, когда ей было уже сорок.
— В вашей компании есть женщина, занимающая ответственный пост?
— А что, это не согласуется с моим образом, мэм?
— Пожалуй, да, судя по некоторым вашим высказываниям.
Элизабет приканчивала уже второй бокал вина.
С минуту она молча смотрела в пустой сосуд, и лицо ее ничего не выражало.
— А у вас есть дети?
— Нет. Однако целых три месяца у меня был ребенок.
Это привлекло ее внимание:
— Что же случилось?
— Младенческая смерть. Никакой причины, никто не виноват. Сегодня ребенок здоров и счастлив, а завтра.., его не стало.
— О, как мне жаль.
Вот оно — глубинное, настоящее. Отец и его единственный любимый ребенок. Не усыновил ли он свою компанию, чтобы заполнить пустоту? “Прекрати, Элизабет; Ради Бога, перед тобой человек, который в первую встречу чуть не стер тебя в порошок”.
— Должно быть, вы и ваша жена пережили тяжелые времена.
С минуту он просто смотрел на нее. Потом пожал плечами и наполнил ее бокал. Кивнул официанту и заказал еще одну бутылку. На мгновение его взгляд задержался на ее груди. “Не будь ослом, — сказал он себе. — Скорее она согласилась бы заниматься любовью с дьяволом, чем позволила бы тебе дотронуться до себя”. Да у него и не было никакой охоты дотрагиваться, разве что с намерением задушить.
