– Но как они номер мой установили?! – пробормотал я с досадой. – Ума не приложу!
– Ты кому еще звонил? – насторожился Руслан.
«Маевскому звонил! – спохватился я. – Прав Руслан! Урод я! Урод, каких мало! Не позвони я Маевскому, у них бы и возможности не было меня шантажировать. А теперь поезд ушел. Теперь они, в случае моей неявки, слово сдержат. Выкурили они меня, подонки».
Молчание мое было красноречивей всякой исповеди.
– Ты хоть про такое устройство, как определитель номера, слышал?! – искоса посмотрел на меня Руслан. – Лучше соври, а то я тебе рыло набью! Дай сюда трубу!
Я безропотно вернул ему «моторолу», и он забросил ее в ближайшие кусты. Но было уже поздно. Длинная автоматная очередь разнесла заднее стекло и прошила «Фольксваген» поверх наших голов, которые мы дружно успели опустить под панель. Старый «окопный» инстинкт выручил нас в первую минуту обстрела. Но вряд ли бы выручил во вторую, если бы Руслан не успел завести мотор и не стартанул как раз тогда, когда микроавтобус, откуда нас поливали, не притормозил чуть впереди. Резко обогнув его справа, Руслан погнал «Фольксваген» в сторону Преображенки.
– Убивать мало таких раздолбаев! – прорычал он, петляя между машинами.
– Еще бы! – поддержал я его, оглядываясь.
– Про тебя говорю! – заорал он. – Кто мобильник в режиме ожидания оставил?! Они же нас по соте засекли, пока мы базарили!
Уже потом я узнал, что, оказывается, вычислить при соответствующих затратах через станцию обслуживания примерное местоположение подключенного абонента – задача не самая сложная. Он всегда находится в радиусе действия так называемой соты. А прочесать район и найти цель – вопрос упорства и везения. И решился этот вопрос явно не в нашу пользу. Остается только догадываться, почему боевики Караваева меня раньше не достали. Очевидно, их сбило со следа близкое расположение Казанского вокзала. Там они, очевидно, меня и разыскивали.
– Падла! – выругался Руслан, когда «Фольксваген», обгоняя, зацепил крылом ползущий впереди грузовик.
Автомобиль повело юзом и чуть не вынесло на встречную полосу, но Руслан успел его выровнять. Случайная микроавария позволила нашим преследователям наверстать упущенное, и я уже рассмотрел за кормой торжествующую физиономию Виктора Сергеевича Музыканта. Рядом с ним, высунув ствол автомата в окно, подпрыгивал от нетерпения заплечных дел мастер Ланцет. Шанс реабилитироваться в глазах начальства и жажда наживы гнали их неудержимо вперед. А личные счеты удесятеряли повсеместное желание выиграть гонку. Микроавтобус почти поравнялся с нами и стал обходить «Фольксваген».
– Достали, козлы, – лихо тормознув, Руслан пропустил вперед и его, и следующую автоматную очередь.
С пешеходной зоны донеслись вопли разбегавшихся в разные стороны прохожих.
– Все равно тачка застрахована! Держись, Саня, за свое мужское достоинство! – пригнувшись к рулю, Руслан утопил педаль газа.
«Фольксваген» рванул с места и, врезавшись по касательной в борт микроавтобуса, столкнул его на пути под колеса наезжающего трамвая. Лобовой удар – это я успел заметить прежде, чем мы умчались вдаль, – смял кабину дерзких наших преследователей и умножил потери любительской труппы Караваева до четырех единиц. Как-то их там Варан с Глыбой встретили? «Здорово, соколы! – поприветствовал их, быть может, Глыба. – Хороша ли была охота?!» – «Да так себе охота! – быть может, ответил экспедитор «Третьего полюса». – Фарта не было! Ну, а вы тут как, черти, живете?!» – «А черти – это не мы! – поди, разъяснил ему Варан. – Черти сейчас появятся!»
– Сваливаем! – бросил Руслан, загоняя изувеченное авто в ближайший переулок.
– С ней-то как? – выбравшись на тротуар, я не без сожаления посмотрел на разбитую машину.
– Сообщу об угоне. – Руслан зашагал, не оглядываясь, прочь. – Сейчас о другом надо подумать!
И я знал, что этим другим был я. «Настоящий друг, – сказал Проявитель, – проявит себя тогда, когда фортуна сыграет с нами злую шутку». Шутка. Это сказал сатирик
Энний Квинт, автор эпической «Летописи» (от Ромула до ихних дней).
ГЛАВА 20 А НАДО БЫЛО МНОГОЕ УСПЕТЬ
Мы спорили до хрипоты уже минут пятнадцать. Так долго мы спорили только раз: лежа за камнями под шквальным огнем солдат ислама. Мой товарищ был ранен осколком противопехотной мины, разорвавшей в клочья прапорщика Сомова. Осколок засел у Руслана в бедре, а сам Руслан – у меня в печенках. Тогда он требовал, чтобы я уходил один, теперь же категорически настаивал, чтобы я взял его с собой.
– Моя это проблема! – продолжал я упорствовать. – Если тебя там положат, я же последней гнидой стану!
– Значит, ты хочешь меня в последние гниды определить?! – Негодование переполнило Руслана и полилось через край. – Ты, значит, снова первой останешься, а я опять последней буду?!
Крыть мне было нечем, и я отступил. С большим облегчением, надо сознаться. Руслан стоил дюжины караваевских наемников. При удачном раскладе с его помощью я мог не только вытащить Марину из этой передряги, но и выскочить сам.
На все про все оставалось 18 часов, а успеть надо было многое. Прежде всего – съесть блины, коих Руслан заказал целую гору. Застеленные блинами тарелки источали дразнящий аромат, возбуждая желание взяться за еду всерьез и надолго.
До того нам пришлось отстоять небольшую очередь в блинной через дорогу от станции метро, но даже и небольшая очередь после парочки тех, что выпустил в нас из «Калашникова» Ланцет, привела Руслана в сильное раздражение. Он вообще отвык от очередей. Руслану проще было отстоять какую-нибудь безымянную высоту от наседающих «духов», чем эту очередь.
– Эй, мужик! Ты будешь крайний?! – обратился к нему, пристраиваясь сзади, какой-то стриженный «под ноль» работяга в телогрейке и шапке на босу голову.
– Кто мужик?! – побледнел Руслан. – Кто будет крайний?!
И работяга погнался за шапкой, улетевшей чуть не к выходу.
– Милиция! – сдавленно пискнула повариха, обслуживавшая клиентов на раздаче.
– Кто милиция?! – обернулся к ней рассвирепевший мафиозо.
– Дуся, поди-ка, там блины подгорают! – Быстренько оттеснив повариху от прилавка, ее место заняла тертая кассирша. – С чем желаете?! С маслом, со сметаной, с сиропом?! Сметана свежая!
– Вы мне сначала пробейте! – возмутился уже отоварившийся гражданин с портфелем.
– Сейчас я тебе пробью! – Кулак Руслана свистнул в воздухе, но гражданин успел отскочить.
– Хулиганье! – крикнул он, покидая блинную.
Кассирша обслужила нас быстро и вежливо.
– Крайнего нашел! – все еще продолжал кипеть Руслан. – Где, бля, салфетки, я не понял?!
Салфетки были доставлены с курьерской скоростью.
– Вот они! – В блинную, сопровождаемый милиционером, вернулся обиженный у кассы гражданин.
Его перст был нацелен прямо на меня. Не зря он зовется указательным.
– Командир! Что за бардак?! Это город образцового быта, или мы опять не туда заехали?! – Пятьсот рублей одной бумажкой, протянутые Русланом, исчезли в широком кармане милицейской шинели.
– Ты что же это себе позволяешь?! – развернулся милиционер на сто восемьдесят градусов. – Ну-ка, пройдем в отделение!
– А в чем дело?! В чем дело?! – залепетал крепко взятый за шиворот владелец портфеля. – Я в командировке!
– Вот мы тебе и отметим командировочный лист! – подтолкнул его к дверям охранник порядка.
– Нет, а в чем дело?! – донеслось уже с улицы.
– А дело в том, – уплетая блины, заметил гангстер, – что зарплату ментам надо вовремя платить. Люди за нас жизнью рискуют.
– Ручка есть? – поинтересовался я.
И, взяв у Руслана ручку, начал чертить на салфетке схему Ходынского поля. Примерный план действий стал у меня зарождаться, когда Руслан настоял на своем участии в завтрашней операции, а уж окончательно оформился в процессе дальнейшего совместного обсуждения. Весомая роль отводилась в нем вертолетчику Журавлеву.
С Журавлевым мы пили спирт еще на фронтах империи. Оттого ли, что вертолетный полк Журавлева был закреплен за нашей десантной бригадой, или оттого, что технический этот напиток славился повышенной крепостью, но только называли мы его «закрепителем». Обряд «закрепления» фактически предшествовал каждому нашему боевому вылету. Вылетов было много. Спирта – не меньше.
Случалось, Журавлев прилетал за нами уже хмельной.
– Совсем оборзели! – рычал батальонный Дикович, наблюдая за его пикирующим транспортом класса «Ми-24», на брюхе которого в пику американским «апачам» был намалеван бородатый Хо Ши Мин.
– Лучше синица в руке, чем Журавль в небе, – нервно острил, задрав голову, ефрейтор Панченко.
В действительности все, от ефрейтора до батальонного, знали, что Журавлев – ас высшей пробы. Свою «вертушку» он мог посадить в самом гиблом ущелье. И сколько он вывез из окружений наших ребят, столько их не пропало без вести и не вернулось домой в запаянных цинках, потому что из тех окружений своими ногами никто не выходил. Так что с Журавлева его маленькие слабости списывали вместе со спиртом.
