Авила помахал раненой рукой, в которой держал смету, изображая негодование.
— Я могу выполнить эту работу в два раза дешевле!
Уитмарк фыркнул.
— Я не доверил бы тебе делать крышу даже на собачьей будке. — Он протянул Авиле ксерокопию статьи из газеты. — Или оплатишь работу, или пойдешь в тюрьму. Понятно, сеньор засранец?
В газетной статье говорилось, что прокурор графства Дэйд назначил специальную группу расследовать действия недобросовестных строителей, виновных в многочисленных разрушениях.
— Один звонок, и ты уже на пути в каталажку, — напомнил Уитмарк.
Авила опустил голову. Взгляд его упал на грязные ногти, и он вспомнил о зарытой шкатулке. Проклятье, там осталось двенадцать, может быть, тринадцать тысяч. Да, он попал в западню.
— Моя жена до сих пор не может прийти в себя от того, что натворили твои люди. Надо бы заставить тебя оплатить еще счет за ее лекарства. — Уитмарк указал Авиле на дверь. — Еще увидимся, — угрожающе напомнил он.
По пути домой Авила, находившийся в подавленном состоянии, уныло размышлял, что же ему делать. Как часто можно обращаться к Чанго, чтобы не обидеть его, да и самому не выглядеть глупцом? Колдун, обучавший его, ничего не упоминал об ограничениях в количестве и содержании просьб. Авила решил, что сегодня он принесет в жертву Чанго козу… нет, две козы!
А завтра он устроит охоту на этого ублюдка Кусаку.
* * *
Церковь Святой пятидесятницы в Чикоривилле, штат Флорида, не обошла стороной ни одну из природных катастроф Западного полушария. После землетрясений, наводнений и ураганов создавалась благодатная почва для обращения в свою веру и вербовки новых верующих. Прошло менее тридцати шести часов после того, как разрушительный ураган обрушился на графство Дэйд, а группа из семи опытных миссионеров-пятидесятников уже разъезжала по зоне бедствия в арендованном мини-фургоне «додж». Мест в отеле не хватало, поэтому они все поселились в одном номере в «Рамаде». И никто из них не жаловался на плохие бытовые условия.
Каждое утро миссионеры читали проповеди, затем в палаточном городке выстраивались в очередь за бесплатными армейскими обедами, а потом на пару часов возвращались в отель, чтобы отдохнуть и выпить джина. В отеле бесплатно показывали программы кабельного телевидения, и пятидесятники могли смотреть каждый день по шесть различных религиозных передач. Поскольку сегодня после обеда по телевизору не выступал проповедник-пятидесятник, они смотрели проповедь Пата Робертсона в передаче «Клуб 700». Пятидесятники не разделяли параноидального мировоззрения Робертсона, но восхищались его мертвой хваткой в вопросах сбора пожертвований, поэтому надеялись уловить в его выступлениях несколько полезных для себя моментов.
В конце передачи преподобный Робертсон закрыл глаза и затянул молитву. Пятидесятники взялись за руки, что оказалось не простой задачей, поскольку четверо из них сидели на одной кровати, а трое — на другой. Такой молитвы в Библии они не помнили, преподобный Робертсон явно сочинил ее сам, поскольку в молитве несколько раз упоминался его почтовый адрес в Виржинии. Но тем не менее это была очень хорошая молитва, страстно призывавшая делать пожертвования, и миссионеры стали повторять ее за Робертсоном.
Но как только Робертсон произнес «аминь», в номере раздался глухой звук и телевизор взорвался на глазах у изумленных миссионеров. Перекосившееся лицо преподобного Робертсона исчезло в клубах едкого голубого дыма, а мольбы о пожертвованиях разлетелись вместе с кусками стекла. Пятидесятники вскочили с кроватей, попадали на колени и затянули гимн «Господь, приближаюсь к тебе». В таком виде и застал их управляющий отеля, зашедший через пятнадцать минут в номер, чтобы принести извинения.
— Какой-то болван из номера под вами пальнул из тридцать восьмого калибра, — объяснил он.
Миссионеры прекратили петь. Управляющий отодвинул от стены разбитый телевизор и указал на рваную дыру в ковре.
— Это от пули. Но не беспокойтесь, я их уже вышвырнул из отеля.
— Пистолет? — воскликнул самый пожилой из миссионеров, поднимаясь с колен.
— Это еще не самое худшее. У них в номере были собаки, — возмутился управляющий. — Можете себе представить? Они изжевали покрывала на кроватях и бог знает что еще натворили. — Он пообещал миссионерам принести в номер другой телевизор, но предупредил, чтобы они распевали свои гимны потише, не тревожа других постояльцев. — У всех нервы на пределе, — добавил управляющий.
После его ухода миссионеры заперли дверь и провели тайное совещание. Они единодушно признали, что сделали для бедных жителей Южной Флориды все, что могли, а затем быстро упаковали вещи.
* * *
— Да, здорово.
Кусака велел Иди Марш заткнуться и не мусолить больше эту тему. Что сделано, то сделано.
— Нет, на самом деле, — не унималась Иди, — из-за тебя нас вышвырнули из единственного отеля на всю округу. Просто гениально.
Издав шипящий свист, Кусака плюхнулся в шезлонг. Иди ужасно раздражала его, не говоря уж о том, что покалечила ногу проклятым ломиком. Да любой бы на его месте находился в паршивом настроении, если бы у него колено распухло, как окорок.
— Это ты во всем виновата, — огрызнулся Кусака. — Ты и твои собаки. Эй, дай-ка мне пивка.
Возвращаясь в дом Торреса, они по пути заправили машину бензином, купили лед и продукты. Фред Дов купил себе мятное драже «тик-так» и распрощался с соучастниками, сославшись на дела, связанные со страховкой разрушенных ураганом домов. Когда страховой агент уезжал, на лице у него было такое выражение, словно вся его жизнь внезапно пошла наперекосяк.
Иди Марш достала из холодильника банку пива и швырнула ее Кусаке.
— Наше счастье, что нас не забрали в участок, — повторила она в пятый раз.
— Собаки не закрывали свои пасти.
— И поэтому ты решил проделать дыру в потолке.
— Вот именно. — Кусака выпятил нижнюю челюсть, чтобы удобнее было пить пиво. В этот момент он напомнил Иди пучеглазого персонажа из старых субботних мультфильмов. — Я еще разберусь с этими гребаными дворняжками. Сегодня ночью, когда ты будешь спать. Но у меня останется еще три пули, так что выбрось из головы всякие мысли.
— Да, пальба — это твой наивысший талант.
— А ты сомневаешься?
— Собаки привязаны на улице. Они никому не мешают.
Закончив пить пиво, Кусака смял банку и швырнул ее на ковер, затем вытащил револьвер и принялся вращать барабан. Этот жест он явно позаимствовал из какого-то кинофильма. Иди не обращала на него внимания. Она направилась в гараж, чтобы добавить бензин в генератор. Электричество было необходимо, чтобы работал телевизор, без которого Кусака становился вообще неуправляемым.
Когда Иди вернулась в гостиную, Кусака напряженно вглядывался в экран телевизора.
— Шлюх показывают, — сообщил он.
— Повезло тебе.
Иди чувствовала, что тело ее липкое от пота. Ураган разрушил детально продуманную Тони Торресом систему кондиционирования. Но если бы даже она и работала, то холод не смог бы держаться в доме, в котором не было дверей, оконных стекол и крыши. Иди прошла в спальню и сменила свое платье на дорогие белые льняные шорты и бежевый пуловер с короткими рукавами, принадлежащие миссис Торрес. Она бы ужасно опечалилась, если бы позаимствованная одежда не подошла ей, но, слава Богу, миссис Торрес была крупнее Иди всего на три размера. А это обеспечивало прекрасную вентиляцию в условиях тропической влажности, да и мешковатость не казалась такой уж непривлекательной.
Иди оценивала свой новый наряд, стоя перед зеркалом, когда зазвонил телефон. Кусака заорал, чтобы она взяла гребаную трубку!
Хотя Иди и не верила в предчувствия, на этот раз она испытала сильную тревогу, и, как оказалось, не напрасно. Когда она сняла трубку, телефонистка междугородней станции спросила, будет ли она говорить в кредит с «Нерией из Мемфиса».
Мемфис! Эта сучка едет на юг.
— Я не знаю никого по имени Нерия, — ответила Иди, стараясь говорить как можно спокойнее.
— Это номер 305-443-1676?
— Я точно не знаю. Послушайте, я здесь не живу… просто проходила мимо дома и услышала телефонный звонок.
— Мадам, прошу вас…
— Да вы разве не знаете, что у нас здесь пронесся страшный ураган!
В трубке раздался голос Нерии.
— Я хочу поговорить со своим мужем. Спросите ее, дома ли Антонио Торрес.
— Послушайте, в доме никого нет, — ответила Иди. — Я проходила мимо и решила, что это может быть какой-нибудь важный звонок. А мужчина, который жил здесь, он уехал. В пятницу погрузил вещи в фургон «Райдер» и уехал. В Нью-Йорк, как он сказал.
— Спасибо, — поблагодарила телефонистка.
— Что? Как вас зовут, леди? — прокричала встревоженная Нерия.
— Спасибо, — повторила телефонистка, пытаясь закончить этот разговор.
