Когда Райан закончил, Оуэнс снова обратился к своим последователям – пригласил рассказать, кто что знает о молодой паре и телефонных звонках. Все молчали.
– Мистер Райан и доктор Бреннан попросили разрешения на беседу с каждым из вас лично. – Оуэнс по очереди оглядывал лица собравшихся. – Пожалуйста, говорите с ними свободно. Если у вас есть какие-то идеи, поделитесь ими откровенно и с состраданием. Не мы стали причиной трагедии, но мы – часть космического целого и должны делать все возможное, чтобы восстановить порядок. Сделайте это во имя гармонии.
Все смотрели только на него, в комнате ощущалось странное напряжение.
– Те из вас, кто не может говорить, пусть не испытывают ни вины, ни стыда. – Он хлопнул в ладоши. – А теперь за работу! Глобальное утверждение через коллективную ответственность!
"Боже упаси!" – подумала я.
Когда все ушли, Райан поблагодарил Оуэнса.
– Здесь не "Вако", мистер Райан. Нам нечего скрывать.
– Мы надеялись поговорить с молодой женщиной, с которой виделись вчера, – сказала я.
Он на мгновение задержал на мне взгляд, потом спросил:
– С молодой женщиной?
– Да. Она была с ребенком. По-моему, Карли.
Оуэнс так долго изучал меня взглядом, что я думала, он забыл, но тут преподобный улыбнулся:
– Катрин. У нее сегодня встреча.
– Встреча?
– Почему вы заинтересовались Катрин?
– Она примерно того же возраста, что и Хайди. Может, они знали друг друга.
Шестое чувство подсказывало мне не обсуждать нашу беседу, когда мы пили сок в Бофорте.
– Катрин не было здесь прошлым летом. Она уезжала навестить родителей.
– Понятно. Когда она вернется?
– Точно не знаю.
Открылась дверь, и в коридоре появился высокий мужчина. Худой как палка, с белой полосой поперек правой брови и ресниц, придававшей ему чудной скособоченный вид. Я вспомнила его. Во время собрания он стоял у выхода и играл с одним из малышей.
Оуэнс показал один палец, Палка кивнул и указал на заднюю часть дома. Он носил массивное кольцо, неуместное на длинном костлявом пальце.
– Извините, но у меня дела, – сказал Оуэнс. – Говорите с кем хотите, но, пожалуйста, уважайте наше стремление к гармонии.
Он проводил нас к двери и протянул руку. Дом, похоже, обожал рукопожатия. Он сказал, что очень рад нашему визиту, пожелал удачи и ушел.
Мы с Райаном провели остаток утра в разговорах с верующими. Они вели себя вежливо, с готовностью отвечали на вопросы, пребывали в полнейшей гармонии. И ничегошеньки не знали. Даже куда отправилась Катрин.
К одиннадцати тридцати мы знали не больше, чем до поездки сюда.
– Пошли поблагодарим преподобного, – сказал Райан, доставая из кармана ключи на большом пластиковом диске.
– Зачем еще? – спросила я.
Мне хотелось поесть, охладиться и двинуться дальше.
– Из вежливости.
Я закатила глаза, но Райан уже был на полпути к террасе. Я наблюдала, как он постучал в дверь, потом обратился к мужчине с белой бровью. Через минуту появился Оуэнс. Райан что-то сказал, потом протянул руку, все трое мужчин, будто марионетки, быстро присели и тут же поднялись. Райан снова заговорил, повернулся и пошел к машине.
* * *
После обеда мы объехали еще пару аптек и вернулись в правительственный центр. Я показала Райану, где находятся картотеки, потом мы отправились к зданию правоохранительных органов. Чернокожий мужчина в безрукавке и фетровой шляпе подстригал на маленьком тракторе лужайку, его костлявые ноги походили на лапки кузнечика.
– Как дела, ребята? – спросил он, прикладывая палец к полям шляпы.
– Хорошо.
Я вдохнула запах свежесрезанной травы и не поверила собственному носу.
Когда мы вошли в кабинет, Бейкер разговаривал по телефону. Он показал нам на стулья, сказал еще пару слов и положил трубку.
– Ну, как дела? – спросил он.
– Никак, – ответил Райан. – Никто ничего не знает.
– Чем мы можем помочь?
Райан снял пиджак, вытащил из кармана полиэтиленовый пакет и положил его на стол Бейкера. Внутри виднелся красный пластиковый диск.
– Проверьте на отпечатки.
Бейкер уставился на него.
– Я случайно уронил ключи. Оуэнс великодушно поднял их.
Бейкер замешкался на мгновение, потом улыбнулся и покачал головой:
– Вы же знаете, от них мало пользы.
– Знаю. Но отпечатки могут рассказать нам, кто этот мерзавец.
Бейкер отложил пакет в сторону.
– Что еще?
– Как насчет прослушки?
– Ни в коем случае. У вас недостаточно доказательств.
– Ордер на обыск?
– Какова причина?
– Телефонные звонки.
– Недостаточно.
– Так и думал.
Райан вздохнул и вытянул ноги.
– Тогда пойдем трудным путем. Начну с налогов и документов. Узнаю, кто владеет собственностью в Адлер-Лайонс. Справлюсь, кто оплачивает счета за коммунальные услуги. Поговорю с разносчиками почты: может, кто-то получает "Хастлер" или делает заказы по каталогу "Джей Крю". Проверю Оуэнса по номеру социального обеспечения: бывшая жена и тому подобное. Кажется, у него есть водительские права, они могут помочь. Если преподобный когда-то нарушал правила, я его арестую. Чуть-чуть понаблюдаю за общиной, узнаю, какие машины к ним заезжают, и проверю номера. Надеюсь, вы не против, если я задержусь у вас на какое-то время?
– Можете оставаться в Бофорте сколько захотите, мистер Райан. Я назначу вам детектива в помощники. А у вас, доктор Бреннан, какие планы?
– Я скоро уезжаю. Надо подготовиться к лекциям и заняться телами с Мертри.
– Бакстер будет рад это слышать. Он сказал по телефону, что доктор Хардуэй хочет с вами поговорить. На самом деле он уже три раза сегодня звонил. Вы можете воспользоваться нашим телефоном.
Никто не скажет, что я плохо понимаю намеки.
– Спасибо.
Бейкер попросил Иви Ли соединить нас Хардуэем. Через секунду раздался звонок. Я сняла трубку.
Патологоанатом сделал все, что было в его силах. Установил пол и принадлежность к белой расе нижнего трупа. Жертва скончалась от резаных ран, но тело слишком сильно разложилось, чтобы определить их точное происхождение.
Могила оказалась достаточно мелкой, чтобы насекомые получили доступ к нижнему трупу, скорее всего использовав верхний в качестве прохода. Открытые раны тоже способствовали расселению. В черепе и груди обнаружилось невероятное количество личинок. Лицо неузнаваемо, возраст определить невозможно. Хардуэй сумел снять несколько удачных отпечатков.
Тем временем Райан с Бейкером обсуждали Дома Оуэнса.
Хардуэй продолжил. Верхний труп почти превратился в скелет, хотя сохранились некоторые соединительные ткани. С ним патолог мало что мог сделать и попросил меня провести полный анализ.
Я наказала прислать мне череп, бедренные кости, ключицы и с третьего по пятое ребро снизу. Верхний скелет полностью. Еще рентгеновские снимки обеих жертв, копию его отчета и фотографии со вскрытия.
Наконец объяснила, как нужно обработать кости. Хардуэй знал обычный порядок и пообещал, что в пятницу оба набора останков и все документы доставят ко мне в лабораторию в Шарлотт.
Я повесила трубку и посмотрела на часы. Если я хочу управиться до поездки на конференцию в Окленд, надо поторапливаться.
* * *
Мы с Райаном подошли к стоянке, где я утром оставила машину. Как приятно оказаться в тени после жаркого солнца. Я открыла дверцу и облокотилась на нее.
– Давай пообедаем вместе, – предложил Райан.
– Конечно. Потом я накрашусь, и мы сделаем фотографии для "Нью-Йорк таймс".
– Бреннан, ты два дня обращаешься со мной так, будто я жвачка, прилипшая к твоему ботинку. Вообще-то, если подумать, ты уже пару недель какая-то взвинченная. Ладно. Это я переживу.
Он взял меня за подбородок и заглянул прямо в глаза.
– Но я хочу, чтобы ты знала: той ночью произошла не просто химическая реакция. Ты мне нравишься, я наслаждался нашей близостью и не жалею, что все произошло. Не могу обещать, что не стану пытаться снова. Запомни, если я ветер, то ты управляешь воздушным змеем. Веди его осторожно.
Тут он отпустил мой подбородок и пошел к своей машине. Открыв дверь, кинул пиджак на пассажирское сиденье и повернулся ко мне:
– Кстати, ты так и не сказала, почему не считаешь жертв на Мертри наркоманами.
Мгновение я просто смотрела на него. Мне хотелось остаться и одновременно оказаться за тысячи километров отсюда. Потом вернулась способность соображать.
– Что?
– Трупы с острова. Почему ты сомневаешься в версии с наркотиками?
– Потому что обе жертвы – девушки.
По пути я слушала радио, но новости с озера Вобегон не удерживали внимания. У меня назрели миллионы вопросов, и большинство без ответов. Вернулась ли Анна Гойетт домой? Что за женщины похоронены на острове Мертри? Что расскажут мне их кости? Кто убил Хайди и ее малышей? Есть ли связь между Сен-Жовитом и общиной на Святой Елене? Кто такой Дом Оуэнс? Куда исчезла Катрин? Куда, черт возьми, подевалась Гарри?
