— Я знаю, что это очень маловероятно в силу полярно противоположных политических взглядов, но могли Денби и Арнольд Рамсей быть знакомы? — поинтересовалась Мишель.
— Это надо проверить, — заметил Паркс.
— Если мы хотим докопаться до истины, нам надо объединить усилия. Думаю, что я могу рассчитывать на пристава и Мишель, а на тебя? — Кинг перевел взгляд на Джоан.
Та скромно улыбнулась:
— Ну конечно! Если все присутствующие четко понимают, что бесплатно я никогда ничего не делаю.
Они аккуратно протянули провода и подсоединили их к взрывчатке, минируя несущие опоры. Они работали медленно и методично, поскольку при данных обстоятельствах ошибки были просто недопустимы.
— С беспроводными детонаторами работать гораздо легче, — заметил офицер Симмонс, обращаясь к напарнику. — И нам не пришлось бы тащить на себе столько провода.
На обоих мужчинах были пластиковые каски со встроенными фонарями, работавшими от батареек, поскольку кругом стояла кромешная тьма. Они были глубоко под землей.
— Как и сотовые телефоны против обычных, беспроводные детонаторы гораздо менее надежны, поскольку радиосигнал должен пройти сквозь тысячи тонн бетона, — отозвался человек из «бьюика». — Поэтому делай что говорят.
— Я просто высказываю мнение, — пожал плечами Симмонс.
— Меня не интересует чужое мнение вообще, а твое — в частности. Ты и так достаточно напортачил, а я считал тебя профессионалом.
— Я и есть профессионал.
— Тогда и веди себя подобающе! С меня уже достаточно любителей, которые не в состоянии выполнить простую работу.
В углу стоял мощный переносной генератор, и человек из «бьюика» занялся его налаживанием.
— Вы уверены, что его мощности хватит? — спросил Симмонс. — В смысле, для всего, что нам нужно? Энергии надо много.
— Уверен. В отличие от тебя я всегда знаю, что делаю. — Человек из «бьюика» показал гаечным ключом на большой моток провода. — Протяни его ко всем нужным местам и удостоверься, что все сделано правильно.
— А вы, конечно, потом все за мной перепроверите.
— Конечно.
Симмонс посмотрел на сложную панель управления, установленную в углу комнаты:
— Панель что надо!
— Займись проводом, как было велено, — бросил ему человек из «бьюика».
— Что за праздник без света и звукового оформления, верно?
Они перевезли тяжелые ящики на тачке, распаковали их содержимое и стали аккуратно складывать его в углу просторного помещения.
— Вам удалось отлично все подготовить, — заметил Симмонс.
— Здесь необходима аккуратность. Я не люблю небрежности.
— Мне ли этого не знать!
Поднимая один из контейнеров, Симмонс вдруг сморщился и схватился за бок.
— Что, больно? А все оттого, что надо было просто застрелить Максвел, а не пытаться задушить, — заметил человек из «бьюика». — Неужели тебе не пришло в голову, что агент Секретной службы может быть вооружен?
— Мне нравится вступать со своими жертвами в непосредственный контакт. Это мой стиль.
— Пока ты работаешь на меня, тебе придется поменять свой стиль на мой. Тебе повезло, что пуля прошла по касательной.
— Наверное, вы бы оставили меня там умирать, окажись рана серьезной?
— Нет. Я бы застрелил тебя и положил конец твоим мучениям.
Симмонс долго смотрел на напарника.
— Не сомневаюсь.
— Будь уверен!
— Но пистолет мы все-таки забрали, а это главное.
Человек из «бьюика» вдруг внимательно взглянул Симмонсу в глаза:
— Ты боишься Максвел, верно?
— Я никого не боюсь, и уж тем более женщины.
— Она едва не убила тебя. Ты был на волосок от смерти.
— В следующий раз я так не проколюсь.
— Постарайся. Иначе это дорого тебе обойдется!
На следующее утро группа разделилась. Джоан направилась в Филадельфию, чтобы наведаться в адвокатскую контору «Добсон и Тайлер», а также поговорить с сотрудниками Бруно. Паркс тоже уехал, хотя и не сказал остальным, что собирался доложить о происходящем оперативной группе в Вашингтоне.
Прежде чем они расстались, Мишель отозвала Джоан в сторону.
— Ты была в группе, охранявшей Риттера. Что можешь сказать о Скотте?
— Не много. Меня включили в группу позже других, и я плохо его знала. А после убийства нашу группу почти сразу расформировали и дали новые назначения.
— Позже других? Ты сама попросилась? — Мишель не сводила с Джоан глаз.
— Ничто из того, что нам хочется иметь, не достается нам само по себе. Все приходится добывать. — Мишель невольно бросила взгляд на Кинга, беседовавшего с Парксом, и Джоан улыбнулась: — Вижу, ты понимаешь, о чем я. Позволь дать тебе один совет, пока ты работаешь с Шоном. У него потрясающее чутье и природный дар следователя, но временами он слишком импульсивен. Слушай его, но не забывай за ним присматривать.
— Не беспокойся, — ответила Мишель и хотела было уйти, но Джоан ее остановила:
— И еще одно: прикрывая Шона, не забывай и о себе. Я бы не хотела, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я вижу, как Шону нравится твое общество.
Оставшись одна, она позвонила в офис «Агентства»:
— Мне нужна вся информация по Роберту Скотту, бывшему агенту Секретной службы. Он возглавлял охрану Клайда Риттера в девяносто шестом году, а также Дага Денби, который на тот момент являлся руководителем аппарата Риттера. Причем срочно!
Кинг и Максвел направились в Ричмонд встретиться с Кейт Рамсей, которая вернулась в университет и согласилась на беседу с ними. Центр публичной политики располагался в красивом каменном здании старинной постройки на Франклин-стрит — в самом центре университетского городка.
Кейт Рамсей встретила их в холле и провела в свой кабинет, заполненный книгами, бумагами, плакатами об акциях протеста, а также музыкальными афишами и различной спортивной амуницией.
Глядя на беспорядок в комнате, Кинг шепнул Мишель, что она, наверное, чувствует себя здесь как дома, за что агент пихнула его локтем в бок.
Кейт Рамсей была среднего роста и телосложением походила на бегунью с крепкими и эластичными мышцами. Четыре пары кроссовок в углу подтверждали это наблюдение. Светлые волосы Кейт были собраны в хвост, а одежда представляла собой стандартный набор студентки — потертые джинсы, кроссовки и блузка с короткими рукавами. Она казалась не по годам уверенной в себе и, не смущаясь, откровенно разглядывала их, усевшись за письменный стол.
— Мне звонил Тристан, поэтому можете не утруждать себя байками о документальном фильме про политические убийства.
— Мы все равно в этом не преуспели, — улыбнулась Мишель.
Взгляд Кейт переместился на Кинга, который не знал, как себя вести. Он убил отца этой девушки. Что сказать ей? Что ему очень жаль?
— Вы постарели. Но жили, похоже, неплохо, — сухо произнесла девушка.
— До последнего времени. Так оно и было. Я могу называть тебя Кейт?
— Так меня зовут, Шон.
— Я понимаю, что ситуация очень деликатная…
— Мой отец сам сделал выбор, — резко перебила она. — Он убил человека, которого ты охранял. А вот у тебя выбора не было! — Она глубоко вздохнула. — Мне было четырнадцать, и ты отнял у меня отца. Я не буду лукавить и отрицать, что всей душой ненавидела тебя.
— А сейчас? — спросила Мишель.
Кейт не сводила взгляда с Кинга:
— Сейчас я выросла и на многое смотрю иначе. Ты поступил, как был должен. — Девушка вдруг наклонилась вперед и начала переставлять предметы на столе. Кинг обратил внимание, что она перекладывает карандаш, линейку и другие канцелярские мелочи под прямым углом друг к другу. Ее руки все время двигались, хотя взгляд оставался прикованным к Шону и Мишель. — Тристан сказал, что открылись новые обстоятельства, указывающие, что отец действовал не в одиночку. Какие?
— Мы не можем этого сказать, — ответила Мишель.
— Ловко! Мне вы сказать ничего не можете, но рассчитываете, что я с вами говорить буду!
— Кейт, если в тот день там был кто-то еще, нам очень важно это знать, — произнес Кинг. — Думаю, что тебе это тоже надо.
— Зачем? Все равно это ничего не изменит. Мой отец застрелил Клайда Риттера. В присутствии сотен свидетелей.
— Это правда, — подтвердила Мишель, — но мы считаем, что все гораздо сложнее.
Кейт откинулась на спинку кресла:
— Что конкретно вы от меня хотите?
— Любой информации о событиях, которые могли привести отца к убийству Клайда Риттера.
— Если вы о том, что он однажды пришел домой и объявил, что собирается стать убийцей, то такого не было. Я бы обязательно об этом рассказала еще на следствии.
— В самом деле? — с сомнением произнес Кинг.
— А почему бы нет?
— Речь идет о твоем отце. Доктор Конт говорил, что ты любила его. Поэтому могла и не рассказать.
