Опал хотела было напомнить Бику, что это он назвал ее Ли в передаче, но не осмелилась. Вместо этого она еще раз мысленно произнесла те слова, которые собиралась сказать Лори при встрече.
Перед домом стояли три машины. В одной они узнали машину Софи. Другая — «БМВ» — машина Сары. А кому же принадлежала третья машина — «олдсмобиль» с нью-йоркскими номерами?
— Кто-то к ним приехал, — сказал Бик. — Может, сам Господь посылает нам свидетеля, который в случае необходимости сможет подтвердить, что мы только сегодня познакомились с Ли.
Было всего пять часов. Косые лучи послеобеденного солнца участками освещали темно-зеленый газон и пробивались сквозь голубые цветы гортензий, окаймлявших дом.
Бик подъехал к дому.
— Мы зайдем лишь на минутку, даже если они предложат нам остаться.
Саре вряд ли пришло бы в голову попросить Хоккинсов остаться. Она, Лори и Джастин сидели в комнате, а Софи, в течение целой минуты не выпускавшая Лори из своих объятий, с улыбкой готовила чай.
Когда Лори укладывала свои вещи в клинике, Джастин, к удивлению Сары, предложил поехать вместе с ними.
— Я думаю, может быть, мне лучше быть с вами, когда Лори окажется дома, — объяснил он. — Дело не в том, что я опасаюсь негативной реакции, но ее все-таки не было там пять месяцев, и на нее нахлынут воспоминания. Вы подкинете меня до дома, я возьму свою машину и поеду за вами.
— Ты еще, видимо, хочешь быть с нами на тот случай, если она вспомнит что-то существенное, — вставила Сара.
— И поэтому тоже.
— В общем-то, мне будет лучше, если ты поедешь. Кажется, я не меньше Лори боюсь этого возвращения домой.
Сара машинально протянула руку, и Джастин взял ее.
— Сара, обещай мне, что ты придешь к нам немного подлечиться, когда Лори начнет отбывать наказание. Не волнуйся. Не ко мне. Я знаю, что тебе этого не хочется, что будет тяжело…
На какое-то мгновение, чувствуя тепло его руки, Сара стала меньше бояться того, как Лори поведет себя, вернувшись домой, того, что произойдет на следующей неделе в суде, когда она будет стоять рядом с Лори и слушать, как та признает себя виновной в убийстве.
Когда позвонили в дверь, Сара почувствовала еще большую признательность Джастину за то, что он был сейчас с ними. Лори, уже с радостью показавшая доктору дом, неожиданно встревожилась.
— Я не хочу никого видеть.
— Чтоб мне провалиться, если это не та парочка, — пробормотала Софи.
Сара раздраженно закусила губу. Боже, эти люди просто вездесущие. Она слышала, как преподобный Хоккинс объяснял Софи, что они потеряли какую-то коробку с важными бумагами и поняли, что по ошибке отправили ее вместе с другими вещами в Нью-Джерси.
— Я был бы вам очень благодарен, если бы вы позволили мне спуститься в подвал и забрать ее, — говорил он.
— Это люди, которые купили наш дом, — сказала Сара Джастину и Лори. — Не волнуйся, я не собираюсь предлагать им посидеть, но думаю, что мне придется поговорить с ними. Они наверняка видели мою машину.
— По-моему, тебе не придется идти к ним, — сказал Джастин, услышав шаги в вестибюле.
В следующее мгновенье в дверях появился Бик со стоявшей позади Опал.
— Сара, милая, я прошу прощения. Моему бухгалтеру срочно понадобились кое-какие документы. А это Лори?
Лори сидела на диване возле Сары. Она встала.
— Сара рассказывала мне о вас и о миссис Хоккинс.
Бик все еще стоял в дверях.
— Мы очень рады познакомиться с вами, Лори. Ваша сестра — замечательная девушка, она очень много рассказывала о вас.
— Замечательная девушка, — эхом откликнулась Опал, — и мы очень довольны, что покупаем такой чудесный дом.
Повернувшись, Бик посмотрел на Джастина.
— Преподобный мистер Хоккинс и его супруга, доктор Донелли, — представила Сара.
После обмена приветствиями, к облегчению Сары Хоккинс сказал:
— Не будем мешать вашей встрече. С вашего позволения, мы лишь спустимся вниз, возьмем, что нам надо, и выйдем через боковую дверь. Желаю вам всем самого лучшего.
Сара поняла, что за эти одну-две минуты Хоккинсы ухитрились уничтожить недолгую радость возвращения домой Лори. Лори смолкла и не реагировала на веселый рассказ Джастина о том, как он рос на овцеферме в Австралии.
Сара обрадовалась, когда Джастин согласился с ними поужинать.
— Софи наготовила столько, что хватит на целую армию, — сказала она.
Было видно, что Лори хотела, чтобы Джастин остался.
— Мне лучше, когда вы рядом, доктор Донелли.
Ужин прошел в неожиданно приятной обстановке. Возникшая с появлением в доме Хоккинсов скованность исчезла, когда они ели вкусно приготовленного фазана с рисом. Джастин с Сарой потягивали вино, а Лори пила перье. Когда они закончили пить кофе, Лори извинившись, тихо вышла из-за стола. Она спустилась вниз с небольшой сумкой в руках.
— Доктор, — проговорила она. — Я ничего не могу с собой поделать. Я хотела бы вернуться с вами и ночевать в клинике. Прости меня, Сара, но я чувствую, что в этом доме со мной случится что-то ужасное, и не хочу, чтобы это случилось сегодня.
Когда на следующее утро Брендон Моуди позвонил Саре, он слышал в трубке стук дверей и шум передвигаемой мебели.
— Мы переезжаем, — сообщила ему Сара. — Лори больше не может оставаться в этом доме. Квартира еще не совсем готова, но отделку можно будет закончить и потом.
Она рассказала ему, как Лори накануне вечером вернулась в клинику.
— Я хочу забрать ее сегодня ближе к вечеру, сказала она. — И мы с ней сразу поедем в квартиру. Она поможет мне там разобраться. Эта работа пойдет ей на пользу.
— Только Хоккинсам не давай ключи от своей новой квартиры, — мрачно пошутил Брендон.
— Да уж, точно. Я их просто видеть уже не могу. Но следует помнить, что…
— Знаю, знаю. Они заплатили самую высокую цену. Они позволили тебе остаться после продажи. Как тебе удалось так быстро договориться насчет перевозки?
— Пришлось постараться.
— Давай я приеду и помогу тебе. По крайней мере, я смогу упаковать книги и картины.
Переезд был в разгаре, когда приехал Брендон. Сара, одетая в защитного цвета шорты и простенькую блузку, с завязанными платком волосами, отмечала мебель, которую купили Хоккинсы.
— Сегодня я не смогу все вывезти, — сказала она Брендону. — Но будет вполне справедливо, если мы поменяемся ролями. Мы договорились, что я могу жить здесь до двадцать пятого августа. Так что я спокойно буду приходить сюда и разбирать вещи, с которыми пока не знаю, что делать.
Софи была на кухне.
— Вот уже не думала, что когда-нибудь буду с радостью уезжать из этого дома, — поделилась она с Брендоном. — Какие же наглые эти Хоккинсы. Они еще спрашивали, не помогу ли я им устроиться, когда они сюда окончательно переедут. Конечно же, я отказалась.
Брендон навострил уши.
— Чем они тебе не нравятся, Софи? Ты же слышала, что они сделали Саре большое одолжение.
Софи фыркнула. Ее круглое, обычно добродушное лицо скривилось от отвращения.
— В них что-то не то. Помяните мои слова. Сколько же можно осматривать комнаты и шкафы, чтобы решить, увеличивать их или уменьшать. Слишком много трепотни, на мой взгляд. Готова поклясться, что последние месяцы их машина просто патрулировала рядом с домом. А все те коробки, которые они оставили в подвале. Попробуйте поднять любую. Они легкие как пух. Уверена, что они не заполнены и наполовину. А Хоккинсы все привозят и привозят новые. Предлог, чтобы зайти сюда, — вот как я это расцениваю. Могу дать голову на отсечение, что преподобный хочет вставить историю Лори в одну из своих передач.
— Софи, вы очень мудрая женщина, — мягко сказал Брендон. — Возможно, вы попали в самую точку.
Сара доверила Брендону упаковать содержимое ее письменного стола, включая большой ящик, в котором находились все документы, связанные с Лори.
— Мне нужно, чтобы все лежало в таком же порядке, — сказала она ему. — Я их постоянно перечитываю в надежде, что вдруг до чего-нибудь додумаюсь.
Брендон обратил внимание, что на верхней папке было написано: «Курица».
— А это, что такое?
— Я рассказывала вам, что на фотографии Лори, которую доктор Донелли отдал восстановить и увеличить, на заднем плане виднеется курятник. И что-то в нем очень пугает Лори.
— Да, я помню, — кивнул Моуди.
— Это все время не давало мне покоя, и теперь я поняла почему. Прошлой зимой Лори ходила на сеансы к доктору Карпентеру, психиатру в Риджвуде. За несколько дней до смерти Элана Гранта она выходила из приемной доктора, и у нее произошел шок. Причиной этого явилось то, что она наступила на голову мертвой курицы, валявшуюся в вестибюле.
Моуди вздернул голову, как охотничья собака, почуявшая запах дичи.
