– Почему?
– Партизанская война.
Как будто змей, аллигаторов, болезней и наводнений недостаточно, подумал Нейт.
– В деревне неподалеку от моей похитили двух миссионеров. Но Господь их спас. Через четыре года их отпустили живыми и невредимыми.
– Здесь тоже ведутся партизанские войны?
– Нет. Это Бразилия. Здесь люди мирные. Наркокурьеры встречаются, но так далеко в Пантанал никто из них не забирается.
– Кстати, интересный вопрос: как далеко мы сейчас от реки Парагвай?
– В это время года в восьми часах плавания.
– В бразильских часах?
Она улыбнулась шутке:
– Вы уже поняли, что здесь время течет медленнее. По американским меркам от восьми до десяти часов.
– Если плыть на каноэ?
– Да. У меня был когда-то подвесной лодочный мотор, но старый, и он в конце концов сдох.
– А если иметь моторку, сколько времени займет дорога?
– Часов пять, немного больше – немного меньше. Сейчас сезон дождей, и здесь легко заблудиться.
– Это я уже понял.
– Реки сливаются. Вам придется прихватить с собой одного из наших рыбаков, без проводника вы ни за что не найдете Парагвая.
– А вы ездите туда раз в год?
– Да, но в сухой сезон, в августе. Тогда прохладнее, и москитов не так много.
– Одна ездите?
– Нет, беру с собой Лако, моего индейского друга, он довозит меня до Парагвая. Когда вода на реках спадает, путь занимает около шести часов. Там я жду какой-нибудь проходящий мимо корабль, потом пересаживаюсь на рейс до Корумбы. Остаюсь в городе на несколько дней, потом ловлю попутное судно и плыву обратно.
Нейт вспомнил, что на Парагвае они встретили очень мало судов.
– Любое судно?
– Обычно такое, которое перевозит скот. Их капитаны охотно берут пассажиров.
“Она плавает на каноэ, потому что ее моторная лодка сломалась. Ездит зайцем на пароходах для перевозки скота, чтобы попасть в Корумбу – единственную точку ее соприкосновения с цивилизацией. Насколько изменят ее деньга?” – спрашивал себя Нейт. И ответа на этот вопрос не находил.
Он сообщит ей обо всем завтра, с утра, когда отдохнет, поест и у них будет много времени для обсуждения дел. На краю деревни появились мужчины, которые направлялись к ним.
– А вот и они, – сказала Рейчел. – Мы ужинаем до наступления темноты, а потом ложимся спать.
– Догадываюсь, что в темноте здесь нечего делать.
– Ничего такого, о чем мы могли бы поговорить, – быстро произнесла она, и это его позабавило.
Жеви появился в сопровождении индейцев. Один из них вручил Рейчел небольшую квадратную корзинку. Она передала ее Нейту, а тот достал из нее небольшой каравай хлеба из муки грубого помола.
– Это маниока, – объяснила Рейчел. – Наша основная пища.
И видимо, единственная, во всяком случае, на сегодняшний день. Нейт приканчивал второй каравай, когда к ним присоединились индейцы из первой деревни. Они принесли из лодки палатку, противомоскитную сетку, одеяла и воду в бутылках.
– Мы ночуем сегодня здесь, – сообщил Нейт Жеви.
– Кто сказал?
– Это самое лучшее место, – поспешила объяснить Рейчел. – Я бы предложила вам переночевать в деревне, но белому человеку для этого сначала надо попросить разрешения у вождя.
– То есть мне, – уточнил Нейт.
– Да.
– А ему, значит, такое разрешение не требуется. – Он кивнул на Жеви.
– Он же лишь ходил за пищей, не спал там. Здешние правила сложны.
Нейту это показалось забавным: примитивное племя, люди ходят без одежды, но живут по сложной системе правил.
– Я бы хотел отплыть завтра около полудня, – сказал он.
– Это тоже будет зависеть от вождя.
– Вы хотите сказать, что мы не сможем уехать, когда захотим?
– Вы отплывете тогда, когда он скажет, что вы можете это сделать. Не беспокойтесь.
– А вы с вождем в хороших отношениях?
– Мы ладим.
Она отослала индейцев в деревню. Солнце опустилось за горы. Тени от деревьев уже подбирались к ним.
Несколько минут Рейчел наблюдала, как они с Жеви сражаются с палаткой. Свернутая, она казалась совсем маленькой.
Развернутая, выглядела не многим больше. Нейт сомневался, что Жеви в ней поместится, не говоря уж о них двоих. Когда они натянули палатку на колышки, она оказалась высотой ему по пояс, края сильно скошены, и было очень сомнительно, что она способна вместить двоих взрослых мужчин.
– Я ухожу, – объявила Рейчел. – Вам здесь будет удобно.
– Обещаете? – простодушно спросил Нейт.
– Если хотите, я пришлю двух парней охранять вас.
– С нами все будет в порядке, – успокоил ее Жеви.
– Когда здешнее население просыпается? – поинтересовался Нейт.
– За час до рассвета.
– Можете не сомневаться, мы тоже к этому времени проснемся, – заверил ее Нейт, с подозрением поглядывая на палатку. – Мы можем встретиться пораньше? Нам нужно многое обсудить.
– Да. Я пришлю вам еду на рассвете. А потом мы поболтаем.
– Это будет замечательно.
– Не забудьте помолиться, мистер О'Рейли.
– Не забуду.
Рейчел ступила в тень. Еще несколько мгновений Нейт мог видеть ее силуэт на тропинке, потом все исчезло. Деревня тонула в черноте ночи.
Они несколько часов сидели на скамейке, ожидая, когда воздух станет прохладнее, оттягивая момент, когда придется залезть в душную палатку. Но выбора не оставалось. Палатка, какой бы хлипкой она ни была, защитит их от москитов и прочей летающей нечисти. А также от ползучих гадов.
Жеви рассказал о деревне, поведал несколько историй об индейцах, каждая из них кончалась чьей-нибудь смертью.
Наконец он спросил:
– Вы сказали ей про деньги?
– Нет. Скажу завтра.
– Теперь вы ее видели. Как думаете, что она обо всем этом скажет?
– Понятия не имею. Она здесь счастлива. Жестоко разрушать ее жизнь.
– Тогда отдайте деньги мне. Мою жизнь они не разрушат.
Соблюдая привычную иерархию, Нейт залез в палатку первым. Предыдущую ночь он провел, глазея в небо со дна лодки, поэтому усталость быстро сморила его.
Когда он уже храпел, Жеви медленно расстегнул “молнию” на палатке и пошарил рукой в поисках свободного места. Его спутник ничего не почувствовал.
После девятичасового сна, еще до рассвета, ипики проснулись, чтобы начать новый день.
Женщины развели перед хижинами огонь, потом направились вместе с детьми к реке набрать воды и помыться. Как правило, они пускались по тропе с первыми проблесками утреннего света, чтобы видеть, куда ступаешь.
По-португальски эта змея называется уруту. Индейцы называют ее бима. В прибрежных районах южной Бразилии она встречается часто, и почти всегда такие встречи кончаются для человека печально. Девочку звали Айеш, ей было семь лет, она появилась на свет при помощи белой миссионерки. Айеш шла впереди, а не позади матери, как положено, и вдруг почувствовала биму под босой ногой.
Змея укусила девочку в лодыжку, и она закричала. К тому времени как к ней подбежал отец, она была в шоке, а ее правая нога страшно распухла. Пятнадцатилетний мальчик, самый быстрый бегун племени, был отправлен к Рейчел.
Между двумя речками, сливавшимися неподалеку от места, где остановились Нейт и Жеви, располагались четыре ипикские деревушки. Расстояние от развилки рек до последней хижины было не менее пяти миль. Населяли деревни небольшие самостоятельные племена, но все они были ипиками, говорили на одном языке, имели общие традиции и привычки.
Айеш жила в третьей от развилки деревушке. Рейчел – во второй, самой большой. Гонец отыскал ее в хижине, где она провела одиннадцать лет. Она читала Священное Писание. Рейчел быстро собрала инструменты и сложила их в небольшой саквояж.
В этой части Пантанала водилось четыре разновидности ядовитых змей, у Рейчел обычно бывало противоядие против некоторых из них. Но не в этот раз. Мальчик сообщил, что Айеш укусила бима. Противоядие от ее укусов производила бразильская компания, однако во время последней поездки в Корумбу Рейчел не сумела достать его. В аптеках городка она смогла найти меньше половины необходимых лекарств.
Обув кожаные сандалии, Рейчел пустилась в путь. Лако и еще два мальчика из деревни отправились сопровождать ее. Миновав заросли травы, они углубились в лес.
По подсчетам Рейчел, население четырех деревень составляло восемьдесят шесть взрослых женщин, восемьдесят одного взрослого мужчину и семьдесят два ребенка – в общей сложности двести тридцать девять ипиков. Когда она начинала работать среди них одиннадцать лет назад, их было двести восемьдесят. Каждые несколько лет слабых уносила малярия. В девяносто первом году вспышка холеры убила двадцать человек из одной деревни. Если бы Рейчел не настояла тогда на карантине, большинства ипиков уже не было бы в живых.
С усердием ученого она записывала даты рождений, смертей, женитьб, болезней, выздоровлений. Она почти всегда была в курсе, у кого в настоящий момент есть внебрачная связь и с кем. Каждого человека в любой деревне знала по имени. Родителей Айеш она крестила в той самой реке, где они купались.
