— Ты не паясничай, а думай, что делать.
— То не думай, то думай, — пробурчал Сергей. — Все у тебя просто. Просто только у кошек… А вот, представь, возвращаемся, а там ребята стриженые в адидасах или в камуфляже. Или еще какие-нибудь — мало ли? Бичей твоих режут или болтунам зубы вышибают. Может, это они твою хату уже… того?
— Скотина ты, — сказал Волин. — Не вздумай чокнуться. Ты обязан меня отсюда вытащить.
— Ты матрешек видел? — невпопад спросил Лобанов после короткого раздумья. — Таких, размалеванных. Сейчас их в виде президентов делают. Откроешь одну, а в ней другая, поменьше, точно такая же дрянь, поделка. И так до самой маленькой, которая не открывается… Не перебивай… А в ней — ничего, пшик. Остается раздавить и в мусор выбросить. Я свою матрешку открывал, открывал, все думал — что там дальше? И вот смотрю, может, эта — последняя? Что с ней делать?
Раздавить и в мусор? Но так, черт побери, не хочется! Человек не матрешка.
Надежда Андреевна распахнула дверь так, словно достоверно знала, где укрылись друзья, и сразу прошла к столу. Лобанов поднялся ей навстречу. «Везде-то она найдет», — не то с неприязнью, не то с завистью подумал Волин. И вздрогнул, вспомнив, при каких обстоятельствах расстался с Верой-Магдалиной.
— Ребята, у вас неприятности, — без предисловий сообщила Надя.
— Юрий Иванович? — Сергей уже был подтянут и готов к действию.
— Он самый. Вы его переполошили.
— Экий он слабонервный. И что дальше, сходить извиниться?
— Я тебе сказал, что дальше! — Волин тоже встал. — Сударыня, вы не знаете, где наши вещи?
— Не спеши, — негромко приказал Лобанов.
Надежда Андреевна глянула на него и тут же отвела глаза.
— Лучше вам, действительно, убираться подобру-поздорову. Просто так вас, конечно, не отпустят, но, мне кажется, у вас есть шанс.
— Индюк думал… — невежливо начал Лобанов, но его перебил Алексей:
— Мы сами дорогу не найдем.
— Я провожу, — пообещала Надежда Андреевна.
И в эту минуту Сергею показалось, что она много старше, чем ему представлялось раньше. Надино лицо будто поблекло и стерлось, теряя зыбкое, как отражение в неспокойной воде, сходство с милой Любочкиной мордашкой. Зато теперь эти женщины могли быть ровесницами.
— Нет, так нельзя! Давайте разберемся… — заартачился Сергей, но Алексей с неожиданным напором почти вытолкал его в прихожую.
Надежда Андреевна взялась за ручку двери…
Но за порогом Волина ждал такой удар в лицо, что Алексей оторвался от пола, но не влетел обратно в свою сгоревшую квартиру, а влепился спиной в глухую стену. В глазах рассыпались искры. Все же он успел различить знакомые квадратные морды и продутые холодным ветром зрачки, почему-то все одинаково серые, с ржавым оттенком. Рядом испуганно вскрикнула Надя. Что-то грохнуло, послышался нечленораздельный рык Лобанова, а затем глухие, тяжелые удары.
Изредка, становясь свидетелем драк, Волин сразу слабел коленями от этих негромких, тошнотворных звуков. Но сейчас он почувствовал прилив отчаянных сил, как загнанное в погибельный угол травоядное. Ему заехали в физиономию еще раз и начали заламывать руки за спину. Алексей взвизгнул, рванулся и повалил кого-то с ног. Рядом Лобанов неуклюже, но вполне успешно подцепил противника на прием и швырнул через себя. На Сергея немедленно насели гурьбой. Волин видел, как Надежду Андреевну, бросившуюся в гущу свалки, сбили с ног. Тут же взревел Лобанов, в сумятице тел и конечностей возникло его ощеренное лицо:
— А… вашу мать!..
Нападавших на него раскидало по сторонам.
— Серега-а! — закричал Волин, но в тот же миг в лицо ему ударила едкая, слепящая струя. Сволочи! Си-эс!..
Но это оказался не безобидный «слезогон», а какая-то нервно-паралитическая дрянь. Алексей ослеп, оглох, тело будто распалось на части и бессильными клочьями рассыпалось по полу.
Лобанов видел, как упала Надя, как «вырубили» из газового баллончика Алексея.
Стервенея, готовый зубами рвать глотки, Сергей с воплем раскидал нападавших, все тех же, подручных Юрия Ивановича. Только теперь они казались одинаково серыми, словно отлитыми из чугуна. Лобанов чувствовал, что он сильнее любого из этой серой, безликой сволочи — штурмовики, вот они кто! — но их было слишком много, они наседали со всех сторон, повисая на плечах и руках свинцовым грузом, не увечили, не ломали костей, но неуклонно тянули вниз, к полу, и это почему-то казалось Лобанову особенно отвратительным.
Он вырвался. Ни Нади, ни Алексея больше не было видно. Молчаливая кодла опять надвинулась на Сергея. «Вы же тени! Сон моего разума!» — чуть не крикнул он. Но эти тусклые фантомы были настолько угрожающе осязаемы, что ему пришлось отступить. Сделав шаг назад, Сергей понял, что уже не сможет помочь близким ему людям.
— Хрен с вами! — пятясь, яростно выкрикнул Сергей в подступившие чугунные морды.
— Но я вернусь!.. Разберемся!..
Он оглянулся и прямо за спиной обнаружил двухстворчатую дверь с разбитыми панелями из рубчатого стекла, за которой виднелась площадка и кусок лестницы, уводившей к неведомым этажам. Лобанова не удивил столь удачно подвернувшийся выход. В этих местах пространство и время без конца играли в какие-то свои, непостижимые игры.
— Я вернусь! — крикнул он еще раз, нырнул меж приоткрытых створок и помчался вверх, прыгая через четыре ступеньки. Он был почти уверен, что преследовать его не станут.
Лестничные марши мелькали один за другим, но выходов Сергею не попадалось.
«Сколько же здесь этажей? — подивился он и тотчас замер с поднятой ногой. — А вот тут мне, пожалуй, не пройти. В нем килограммов девяносто и тренированный, черт… Что у меня за ерунда со зрением?» Лобанов едва узнал возникшего у верхнего края лестницы человека. Под потолком мерцал матовый плафон, света хватало, но капитан-спецназовец тоже выглядел каким-то серым и почти двухмерным. Даже пятна на его камуфляже утратили зелено-бурую пестроту и различались лишь по интенсивности унылого «маренго».
Может, он внутри, как те, остальные, — пустой? Но Лобанов догадывался, что это не так.
— Привет, кэп, — негромко окликнул Сергей неподвижно возвышавшегося над ним офицера. — Как дела? Давно не виделись. — И решил: «Если попрет, врежу сапогом под коленную чашечку. Может, проскочу…» Офицер пошевелился, и только тогда Лобанов заметил, что он вооружен. Дрянь дело!
Сергей даже сперва не понял, что за пушку держит «коммандо», и решил было, что это ручной пулемет. Но он ошибся.
Капитан шагнул на верхнюю ступень лестничного марша, повернул ружье прикладом вперед и протянул Лобанову.
— Возьми, твое.
Сергей узнал свою ижевскую «вертикалку», которую оставил под вешалкой в прихожей на попечение старого чудака, дяди Саши. Отчетливо была видна даже знакомая выбоина на полированном прикладе. Подвох?
Капитан спустился ниже. Ложе двустволки почти уперлось Сергею в грудь. Лобанов осторожно протянул руку и сомкнул пальцы на шейке приклада. Офицер выпустил стволы. Голос его прозвучал тоже бесцветно, совсем не так, как недавно в «вычислительном центре»:
— Попробуй. Может, у тебя получится.
Лобанов перехватил оружие обеими руками. И тут в его голове будто распахнулись глухие шторы. «Дом ужаса», воинственный Незнайка, странный финал.
— Так ты пытался… Значит, то была не игра? — почти выкрикнул Сергей. — Что они с тобой сделали?
— Ты попробуй, — повторил спецназовец. Он медленно продолжил спуск, двигаясь будто в полусне.
— Стой! — крикнул ему в спину Лобанов. — Кончай дурить! Ты же нормальный мужик.
Что у тебя с ними общего? Давай вместе!..
Офицер достиг нижней площадки и свернул в следующий пролет. Сергей бросился следом, но капитан оказался проворнее. Он исчез, словно прошмыгнул сквозь стену.
Сергей постоял, потом осмотрел ружье, откинув стволы, убедился, что заряды на месте. Вот теперь можно поговорить. Ох я с ними поговорю! Успеть бы только, чтоб они с Лехой и с Надей ничего не сотворили…
«Ты что, стрелять собрался? — спросил кто-то в голове у Лобанова, так что Сергей даже вздрогнул. — Какие бы они ни были, а по людям стрелять — сам понимаешь, какое дело». — Они — люди?! Они — бред, причем не мой, а чей-то посторонний. А хоть бы и люди! Лешку с Лю… с Надеждой, что, бросить? Пошел ты!
Лобанов скатился к основанию лестницы. Дверь оказалась на месте, но выяснилось, что не та. Точнее, двери не было вообще, пустой, лишенный даже «коробки» проем краснел торцами кирпичной кладки.
Мать вашу!.. Лобанов завертел головой, но другой дороги не обнаружил. В игры поиграем? Ну ладно, посмотрим, кто до чего доиграется!
Он попал в какой-то недостроенный этаж. Голые бетонные плиты вместо пола, красный кирпич и шероховатый цемент неоштукатуренных стен, пустые дверные зевы, паутина временной электропроводки под потолком. Под ноги все время подворачивались горки окаменевшего строительного раствора. Перед Лобановым простиралась путаница угрюмых помещений, так и не превратившихся в кабинеты, вестибюли и фойе. Строительство выглядело давно и бесповоротно заброшенным.
