— Подделку, — спокойно ответила Светлана. — Я даже удивилась, чего бы это Муроенко из себя ангела и демона строил.
— Ты уверена, что фото ненастоящее? — влез Никита.
— Конечно. Подделка мастерская, но это заметно, если знать, куда смотреть.
— То есть?
— Ой, Никит, мы, люди, испорченные фотошопом, всегда смотрим в первую очередь на качество фотографии, а уж во вторую очередь на ее изображение. Смотрите, — Света ткнула пальцем в лица мнимых близнецов, — мы имеем дело с разными источниками света. Освещение падает примерно одинаково, но все же точки разнятся, поэтому тени на лицах не совпадают. Теперь вот, обратите внимание на волосы. Положительного персонажа добавить на это фото было сложнее — у него обычная прическа. В отличие от него второй герой сидит с зализанными гелем волосами — то есть у него ни одна волосинка не торчит. Вот тут, и тут по краям видно — первоисточник персонаж положительный, а готичного Муроенко добавили сюда позже.
— Черт побери, — вырвалось у меня. Никита повернулся и с любопытством уставился прямо в лицо.
— Ты как догадалась? Я ничего не заметил.
— Потому что ты газетчик, — пожала плечами я. — А мы делаем полноцветный журнал. Когда я это фото увидела, то что-то похожее на предчувствие шевельнулось. У Муроенко, при всех его талантах, просто не оказалось качественных фотографий, сделанных с одной точки, вот он и слепил это фото из того, что было. И это значит…
— …что моя версия не так уж безнадежна, — подхватил Никита.
— Ребята, что происходит? — тревожно осведомилась Светлана.
— Мы тебе потом расскажем, — пообещала я и сорвалась с места. — Ты адрес его дачи помнишь?
— Помню. Съездим?
— Давай. Посмотрим, что и как…
Уже в машине, когда я сворачивала на мост, ведущий к поселку, Никита осторожно предложил:
— Давай, я один схожу? Это может оказаться опасным делом.
— Один ты не пойдешь, — возразила я.
— Юль, ты девушка, конечно, героичная, и я где-то понимаю твое желание отвлечься, но все-таки тактично напоминаю: мы имеем дело с маньяком.
— У меня "оса" в сумке, — сказала я. — И на рожон мы лезть не будем. Просто посмотрим. Может, его там нет.
Никита вздохнул, но возражать не стал. И правильно, между прочим, сделал. Состояние депрессивного отчаяния сменил охотничий азарт, за который я цеплялась всеми силами. Впрочем, рисковать я действительно не собиралась.
Найти улицу Садовую оказалось делом сложным. Аборигены поочередно отправляли нас в разные стороны, мы совершенно измучились, разыскивая ее, пока совершенно случайно не наткнулись на узкий проселок с косо прибитой табличкой. Семнадцатый дом стоял у самого берега, в отдалении от других. Объяснялось это тем, что расположенный рядом пятнадцатый дом давно был разобран, и даже фундамент выкорчевали из земли.
— Идем? — спросил Никита. Я кивнула, чувствуя, как с меня слетела вся бравада. Нашарив в сумочке пистолет, я проверила, заряжен ли, и сунула его в карман. Вокруг было тихо. Из семнадцатого дома не доносилось ни единого звука. Все замерло вокруг, словно враг притаился в засаде и ждал, когда неосторожная жертва сделает первый шаг.
Мы проторчали у дома около получаса, обойдя его по периметру. Наконец, Никита, не выдержав, дернул на себя калитку. Она оказалась не заперта. Я побежала следом и догнала у дверей. Никита решительно постучал в дверь, прислушался, потом затарабанил в окно. Что-то забренчало позади. Увлеченный делом Никита не обратил на звук никакого внимания. Я обернулась и замерла. Громыхая цепью, к нам шла серая тень с недобрым взглядом желтых глаз. Я схватила Никиту за рукав.
— Что? — испугался он, а потом увидел. — Юль, ты чего? Собаки испугалась?
— Я собак сроду не боялась, — сказала я и осторожно вынула пистолет. — Только это не собака. Это волк.
Кирилл
Я уныло смотрел прямо перед собой, на свежий номер местной газеты. Борзописец Виктор Сахно накатал очередной шедевр, раскритиковав ведение расследования сотрудниками правоохранительных органов в пух и прах. Ловко жонглируя фактами и предположениями, журналист накатал целую полосу под громким названием "Смертельный пасьянс". Начальство вызвало меня на ковер и, долго имея на ковре, потребовало сделать выводы. Лично я выводы давно сделал и не преминул поделиться ими с вышестоящими: Сахно кто-то постукивал из наших, возможно из пресс-службы, а может, кто-то из знакомых оперов.
"…Беспомощность сотрудников милиции просто поражает. Трупы множатся, как кролики весной, они же и в ус не дуют. Только сейчас городской прокурор догадался объединить все убийства в серию, хотя с самого начала было понятно — в городе действует маньяк, помешанный на покере. Широко известная журналистка Юлия Быстрова, раньше всех догадавшаяся о происходящем, теперь никаких комментариев не дает и вообще находится под домашним арестом. По имеющейся информации, милиция наконец-то взяла Юлию под охрану. Неизвестно, сколько бы Быстрова еще подвергалась опасности быть убитой маньяком, но последние события ход расследования переломили. Последней жертвой таинственного Джокера стала следователь по особо важным делам Лариса Земельцева. Именно ее, расследующую это страшное дело, убийца выбрал на роль Дамы пик…"
Я раздраженно отшвырнул газету. Сахно был в ударе. Вроде бы и не соврал, и правды не сказал. Буквально вчера я имел жесткий разговор с нашей пресс-службой, однако это не помогло. Сотрудники, выпучив глаза, клялись, что ничего Сахно не сообщали, и вот, пожалуйста, свежая статья с животрепещущими подробностями…
На улице, похоже, наконец-то наступило лето. В кабинете было жарко, даже душно. Я сидел в гордом одиночестве. Семенов куда-то умотал с самого утра, состряпав на лице загадочную улыбку и гордо сказав: "По делу". Я не препятствовал. Версии сыпались одна за другой. Изрядно подгадил Никитка, потащивший с собой Игоря Муроенко. Хотя, теперь мои сомнения рассеялись: в деле явно был замешан Олег Муроенко. Только где его искать?..
Не придумав ничего лучше, я отправился в морг. Вскрытие Анатолия Ерохина обещали сделать в кратчайшие сроки, поскольку начальство стояло на ушах, и за ходом расследования следило, аки коршуны. Поскольку моя верная машинка благополучно дала дуба, я поехал на общественном транспорте. Нюхая потные подмышки разморенных нежданным зноем горожан, я возненавидел свою работу. Семенову хорошо: богатенькие предки, весь в шоколаде с детства… Сейчас мотается по своим делам на машинке с буржуйским кондиционером в салоне. Надо было его не отпускать и заставить прокатиться со мной…
В морге стояла тишина. Мертвая, если хочется каламбурить. Я ткнулся в прозекторскую, где застал Милованова, который с невинным видом ел салатик из баночки неподалеку от вскрытого трупа, из которого торчали медицинские инструменты.
— Салют, — поздоровался я и покосился на покойника.
— Чего тебе? — недовольно спросил Жора.
— Да вот, ехал мимо, думаю, дай зайду, вдруг салату предложат, — миролюбиво сказал я.
— Самим мало, — проворчал Жора. — Ехал мимо — вот и езжай дальше. Ходят тут всякие…
— Не нуди. Ты Ерохина вскрыл?
Жора кивнул и сунул в рот полную ложку салата. Жирная майонезная капля потекла по подбородку. Жора смахнул ее рукавом.
— Заключение готово? — без особой надежды осведомился я. Как я и предполагал, Жора поставил баночку на стол и замахал на меня руками, выпучив глаза.
— Я вам что, вертолет? Уже эта девочка прокурорская звонила. Вчера городской домогался. А я тут, между прочим, совсем один второй день. Мне поспать некогда!
Я сочувственно покивал и поставил на стол нагревшуюся бутылку водки. При виде любимого напитка Жора закатила глаза, схватил бутылку и сунул ее в холодильник.
— Георгий, я тебе искренне сочувствую, — произнес я, стараясь вложить в голос как можно больше чувства. — И зная твою занятость, о заключении даже не мечтаю. Ты мне на словах скажи. Ну, чтобы я знал, в каком направлении искать.
— Да, мне и сказать почти нечего, — подобрел Жора, с любовью поглядывая в сторону холодильника. — Наш покойничек прибыл домой в изрядном подпитии, что странно. За рулем ведь был. Или же дома накатил, но сразу после банкета, об этом содержимое желудка говорит. Получил по голове тупым предметом, та пепельница, что вы из бассейна вытащили, к ране идеально подошла. От удара потерял сознание, был сброшен в воду, где и захлебнулся. Вода в легких хлорирована, так что он ею в этом бассейне и нахлебался.
— Он не сопротивлялся?
— Ни малейших признаков. Удар был нанесен сзади с немалой силой.
Я вздохнул и уселся на стул. Милованов с хитринкой поглядел на меня.
— Что? Тяжко?
— Тяжко, Жора. Тогда из экспертов кто с тобой был? Серега вроде?
— Ну да, Дуров. Только его сегодня нет. Но я тебе кое-что интересное скажу и без него. Он все равно отчет еще не писал, а говорить мы с ним говорили.
