– Где… тебя… держали? – спросил Штарк.
– В больнице в Мерседе, помнишь, где русская церковь? Эти ребята договорились со священником, он думал, мне нужна помощь, но так, чтобы копы не узнали. Он уговорил врачей положить меня в палату, но не регистрировать. Не знаю уж, чем они ему обязаны, – а может, эти парни просто всем заплатили. Вообще-то за такое могут и медицинской лицензии лишить, и засудить на кучу денег… Это же Америка, а не Шарн – диск. Но я не в обиде. Бинты меняли, ничего дурного не делали… Разве что, может, когда я спал. Но тут уж я не знаю.
– А эти… живы?
Молинари догадался, о ком идет речь.
– Тот, что в нас стрелял, – нет. Я знаю, что это он, – видел фотку: лежит, пистолет в левой руке. Сколько их всего было?
– Четверо.
– Тогда я не знаю, где еще двое. А один здесь же, в больнице, я слышал. Думаю, это он сказал твоему мексиканцу, где меня искать. Но я, пожалуй, не пойду благодарить его.
Штарк услышал, как открылась и закрылась дверь палаты, и почувствовал присутствие кого-то третьего.
– Достаточно, не утомляйте его, мистер, – сказал женский голос с испанским акцентом. – Дайте ему поспать и сами поспите. Приходите завтра.
– Нет, – внятно сказал Иван. – Том… прости. Никаких… миллионов.
– Да мне и сразу в них не верилось, Штарк. Ты же помнишь, я всегда тебе говорил, что это дурацкое предприятие. Что из него ничего не выйдет.
– Зато… живы, – сказал Иван совсем уже еле слышно.
– Зато все живы, – бодро откликнулся Молинари, вставая. – Я приду завтра, с цветами.
Когда Штарк снова проснулся, в палате было темнее: остался только электрический свет. Разбудил Ивана скрип двери. Скоро он увидел над собой непроницаемое терракотовое лицо Эдуардо Рейеса.
– Я принес тебе подарок, – тихо сказал мексиканец, удостоверившись, что у Ивана открыты глаза.
Штарк знал, что за подарок приготовил ему Рейес.
– Не надо, – вымолвил он уже более уверенно, чем у него получалось днем. – Оставь себе чертово яйцо.
– Ты спас мне жизнь. И твой друг спас мне жизнь. Я совершенно чужой человек и не сделал вам ничего хорошего. Я не знал, что бывают такие, как вы. Это – ваше яйцо, я не могу его оставить себе.
– Ненавижу эти яйца, – сказал Иван. – Меня вырвет, если увижу еще одно.
– Оно в коробке. Я поставлю на тумбочку. На коробке мой адрес в Тихуане. Если что-то понадобится любому из вас, что угодно, – дайте мне знать.
И Эдуардо вышел, не дожидаясь, пока медсестра попросит его об этом, как попросила Молинари.
Москва, 20 мая 2013 года– Не хочешь сходить посмотреть? – Софья с улыбкой показала на монитор. Прищурившись – Иван с утра еще не надел очки, – он прочел: «Самая полная экспозиция императорских яиц Фаберже в истории. Оружейная палата». – Рецензия есть? – спросил Иван. Обнаружив на сайте «Афиши» какую-нибудь выставку, фильм или концерт, они всегда читали штатных критиков, а если выяснялось, что они отмолчались, Иван с Софьей предпочитали не рисковать, идти куда-нибудь еще.
– «Сюда еще никто не добрался», – процитировала Софья.
– Ну и не пойдем, – резюмировал Штарк.
– Тебе правда неинтересно? Там же и те, которые ты нашел. И бывшая коллекция Вексельберга.
– У меня аллергия на царские яйца.
– Погоди, давай еще в «Таймауте» посмотрим, – не сдавалась Софья. – Вдруг там рецензия есть? Ой, смотри, а Винник значится генеральным спонсором!
– Почему это меня не удивляет? – кисло спросил Иван.
– Смотри, это он купил «Несессер»! И подарил, тут написано, Оружейной палате!
С тех пор, как аукцион «Кристис» принял подаренное Рейесом яйцо для продажи, Иван демонстративно не интересовался его судьбой. Он не знал, за какую сумму оно пошло с молотка, пока на его счет не упали деньги. Две трети Штарк тут же перевел Молинари, попросив отправить половину этой суммы в Тихуану, выяснив предварительно номер банковского счета Эдуардо. Еще сто тысяч долларов он отправил Контрерасу, чтобы тот расплатился с соседом за утраченный в Терлоке «Линкольн Навигатор». Осталось все равно достаточно, чтобы никогда ничего больше не делать. Но Иван с трудом представлял себе жизнь, которую Софья однажды предлагала ему в Киеве: «мазать картинки, писать роман»… Ему хотелось проводить больше времени с дочерьми, но он с ужасом понимал, что не знает, что с ними делать. И взрослая уже Ира, и маленькая Аля все время льнули к Софье, всякий раз оставляя его в растерянности.
Все чаще Штарк задумывался, не порыться ли ему в истории своей семьи. Клеймо Stark даже однажды приснилось ему в больнице. Кто был человек, поставивший это клеймо на… Но тут Ивану снова вспоминалась яичная авантюра, и он откладывал генеалогический проект. Может быть, когда-нибудь…
– Я считаю, надо обязательно пойти, – настаивала сейчас Софья. – Когда еще будет случай показать Але папины яйца? Да к тому же целых три?
– Знаешь, – сказал Штарк, даже не улыбнувшись, – генерал был прав. Это не мои яйца. И не Винника, и не Вексельберга, и не Хаммера, и не Эдуардо, и не князя Юсупова. Это яйца государства. А я частное лицо. Поэтому все и вышло так криво. Я почему-то знал, где оно их прячет, даже лучше, чем оно само. Это довольно страшная мысль.
– Ну и где теперь твой генерал? – возразила Софья.
– Везде, тебе не кажется? – ответил Штарк вопросом на вопрос.
Впрочем, не в их правилах было предаваться метафизическим разговорам. Нашарив на столе очки, Штарк погрузился вместе с Софьей в чтение рецензии на сайте «Таймаута». Может быть, и в самом деле стоило показать эти штуковины Але. Такие блестящие, они должны ей понравиться…
Яйца Фаберже – на мой взгляд, столь же совершенные, сколь и уродливые творения человеческих рук. Но эти штуковины для меня – едва ли не главный символ российского имперского великолепия и идиотизма. Мне показалось особенно уместным писать о них, когда стало понятно, что Владимир Путин будет снова назначен президентом России.
Естественно, большинство персонажей и событий в романе предлагается априори считать вымышленными; те же из них, что особенно сходны с реальными, используются лишь для развития вымышленного сюжета. Достоверная – или, по крайней мере, имеющая опосредованное отношение к действительности – информация, которую я использовал в рассказе о яйцах, почерпнута из книг, которые хочу вам рекомендовать.
Это, во-первых, мемуары Феликса Юсупова, великой княгини Ольги Александровны (в изложении Яна Ворреса) и Николая Врангеля («Воспоминания: от крепостного права до большевиков»). Некоторые описанные в этих ярких мемуарах сцены я перенес в роман – естественно, в ином изложении, но с большой степенью сюжетного сходства, потому что такие анекдоты грех не пересказать.
Во – вторых, это автобиография Арманда Хаммера, названная им просто Hammer (в сильно сокращенном советском издании – «Мой век – двадцатый. Пути и встречи»), и книга Эдварда Джея Эпстайна Dossier: The Secret History of Armand Hammer, в которой убедительно доказывается, что если в мемуарах магната и есть хоть слово правды, это случайно. Жизнь Хаммера – одна из самых захватывающих историй XX века, а для тех, кому интересны бизнес – темы, обе книги – обязательное чтение, если вам удастся их раздобыть.
В – третьих, это мемуары Мэлколма Форбса More Than I Dreamed: A Lifetime of Collecting и ряд статей в американских журналах 80-х и начала 90-х годов о председателе Мэлколме. Председатель был великим человеком, и я, как первый издатель русского Forbes, чту его память. При всех своих недостатках это был журналист – визионер – и мальчишка, так и не наигравшийся в детские игрушки.
В – четвертых, это книги о Фаберже, в первую очередь мемуары его коллег Чарльза Бэйнбриджа и Франца Бирбаума (последние приводятся в сборнике «Фаберже – «министр ювелирного искусства»), а также блог ведущего российского специалиста по Фаберже (собственно, обнаружившего мемуары Бирбаума) Валентина Скурлова (skurlov. blogspot. com). Всякие технические детали об императорских яйцах я брал из Faberge Eggs: A Retrospective Encyclopedia Уилла Лоуза и Кристель Людевиг Макканлесс.
Для нелюбопытных сразу скажу: местонахождение императорских яиц, список которых вы видели в начале романа, до сих пор неизвестно. Мексиканский скульптор Контрерас действительно был приемным сыном князя Феликса Юсупова. Упомянутые в книге мексиканские банды и сейчас действуют в Калифорнии. Терлок, где я недолго прожил студентом, в самом деле именуется сердцем Центральной долины. Ну, и так далее. Чтобы как следует разобраться, где в романе выдумка, а где факты, я очень советую ознакомиться с вышеупомянутыми первоисточниками: это увлекательнейшее чтение.
С добыванием материала для романа мне в этот раз очень помог Андрей Денисов, один из первых читателей всех моих длинных текстов. Спасибо, Андрей! Конечно, эта книга, как и предыдущие две, была бы невозможна без участия Катерины Кожуховой, которая тщательно вычитала текст между йоговскими практиками и предложила важные правки. Я также благодарен за ценные замечания Евгению Соловьеву, моему издателю в «Эксмо», – он помог значительно улучшить начало романа.
