А на самом деле?
На самом деле второго удара не будет. Он просто не потребуется. Потому что воевать с «АКМами» против атомной бомбы все равно что идти с первобытной дубинкой на систему «Град». То есть бессмысленно. Зачем защищать территорию, на которой все равно нельзя жить?
Кроме того, боевикам, принявшим капитуляцию, будет обещана амнистия, а командирам — хлебные должности в новой администрации.
По прикидкам военных, в первые сутки оружие сложат около шестидесяти процентов-боевиков, тридцать попытаются уйти в сопредельные страны и лишь десять процентов займут выжидательную позицию.
При этом потери среди федеральных войск будут минимальными, несопоставимыми с теми, что могут иметь место при использовании обычных типов вооружений. О финансовой стороне и говорить нечего, тут все и так понятно — бомба, в отличие от солдат, есть-пить не просит…
А что на все это скажет народ?..
Впрочем, этот вопрос уже не к военным — к придворным политтехнологам.
Согласно проведенным расчетам, первоначальные реакции на сообщение о ядерном ударе будут следующими:
Девятнадцать-двадцать процентов населения, достигшего избирательного возраста, их в целом поддержат.
Шестьдесят два — шестьдесят пять выскажутся против.
Остальные определиться не успеют.
Неутешительно…
После проведения дозиметрических промеров на прилегающих к Чечне территориях, которые подтвердят нормальный радиационный фон, и после получения согласия главарей чеченских бандформирований вступить в переговоры за применение ядерных зарядов выскажется сорок восемь — пятьдесят процентов населения, против — около двадцати.
И, наконец, после капитуляции чеченских боевиков использование тактического ядерного оружия одобрит около семидесяти процентов населения страны.
Вот это уже другое дело.
Но как все это скажется на доверии людей к руководству?
Нормально скажется.
Кратко- и среднесрочные прогнозы дают повышение рейтингов власти за счет общественной эйфории, вызванной ощущением победы, которую психологи смогут даже окрестить термином «рецидив 9 мая». При этом доминирующими мотивами будут: среди мужского населения — компенсаторные реакции на пережитый ими страх и национальное унижение, среди женщин — падение уровня тревожности и психологической напряженности, связанных с ведением боевых действий и возможностью призыва и гибели или ранения их мужей и детей.
Из негативных реакций — возникновение локальной напряженности в мусульманских регионах страны, в первую очередь Башкирии и Татарии, что, впрочем, не будет иметь реальных политических последствий из-за продемонстрированной центральной властью готовности идти на самые жесткие решения.
А выборы?..
Здесь тоже все в порядке.
На очередные выборы власть выйдет с 65–70-процентным рейтингом. Потому что население устало от бесхребетности лжедемократов, соскучившись по сильной, способной навести в стране порядок руке.
Остается мир… Как он ко всему этому отнесется — что скажет МИД?
Вначале плохо отнесется — засыпав посольства нотами. Граничащие с Россией по южноевропейским границам страны выступят с общим протестным заявлением, приведут войска в боевую готовность, возможно, объявят частичную мобилизацию и обратятся к мировому сообществу с просьбой обуздать агрессора.
На что мы ответим им встречными демаршами в форме отмены поездок, которые специально под это заявлены, и выдворением наиболее невоздержанных на язык дипломатов.
При вполне вероятных попытках активизации сил НАТО и угрозах ввести в приграничные с Россией районы миротворческие силы мы объявим режим повышенной боеготовности в ракетных войсках стратегического назначения, выведем на рубежи атаки атомный подводный флот и поднимем в воздух эскадрильи дальней бомбардировочной авиации, возможно — проведем частичную мобилизацию резервистов, приписанных к частям западных и южных округов.
И что дальше?
Реально — ничего, кроме новой волны политических заявлений, нот протеста и встречной демонстрации силы… Учитывая, что мировое сообщество, в первую очередь страны Евросоюза, на полномасштабную войну с противником, обладающим ядерным оружием, не решатся, начнется откат в сторону поиска мирных путей решения проблемы и возможно более быстрого урегулирования конфликта в Чечне, из-за угрозы вторичного ядерного удара, который может задеть Европу. Впрочем, нельзя исключить скрытой экономической блокады, которую можно прорвать, манипулируя таможенными тарифами и налогами…
В дальнейшем мир ждет коренное переустройство сложившейся системы международных взаимоотношений.
И всё?.. Ну не может быть, чтобы все было так хорошо! Должна быть какая-то ложка дегтя…
Как не быть — есть, и не одна! И самая горькая — для первого лица, который несет всю полноту ответственности за подобного рода решения. И которого, после того как он сойдет с политической арены, история осудит, возможно, заклеймит, не исключено, низвергнет, а в самом худшем случае подведет под суд международного трибунала.
Откуда такая уверенность?
Из опыта мировой истории. И нашей тоже.
Резкие политики Нобелевские премии мира, как правило, не получают. Например, Сталин не получил, и Хрущев тоже.
Первого история хоть и осудила, но осудила уважительно. А второго, который кукурузу насаждал, низвергла ниже плинтуса, представив баламутом и чуть ли не дикарем за то, что он по трибуне ООН снятым с ноги башмаком колотил, грозя угробить весь мир.
Хотя никого он угробить не мог, так как Советский Союз имел на тот момент всего несколько ракет, а у США их были уже десятки. Вот и пришлось блефовать, как в покере. Пришлось, пояски всей стране затянув, в космос Гагарина запустить на носителе, который предназначался вовсе не для него, а для бомбардировки США, отчего генералы в него всеми четырьмя вцепились, наезжая на Генсека всей мощью ВПК. И все равно те ракеты вынуждены были отдать, потому что военные в той ситуации ничего сделать не могли — могли только политики, которые те несколько ракет, что должны были встать на боевое дежурство, выпулили в космос с Быковскими и Терешковыми на борту лишь для того, чтобы продемонстрировать миру свои технологические возможности. И мир, а в первую очередь американцы, — на тот блеф купились! Не могли не купиться, потому что факт оставался фактом — наши в космос первыми полетели! А раз русские до космоса дотянулись — то до Америки уж как-нибудь! Поэтому, услышав хвастливые заявления, что мы эти ракеты можем как сосиски стряпать, хоть по сто штук в день, — американцы сильно озаботились. Но все же усомнились в том, что русские готовы вот так, за здорово живешь, термоядерную войну развязать. И тогда Генсеку пришлось, жертвуя своим имиджем, доказывать, что готовы, что запросто, что мы такие — без царей на троне и в головах тоже! Пришлось — на высокую, всему миру открытую ооновскую трибуну взбираться и, в прямом смысле слова выкаблучиваясь, в два пальца свистеть, кулаками стучать и башмаками швыряться, изображая неадекватного психа с атомной дубинкой в руках.
Так Хрущев весь мир вокруг пальца обвел, пожертвовав собой, став «дикарем», но сохранив мир за счет ракетного паритета, которого у него на тот момент не было!
А без башмачного стука кто бы его испугался, кто бы принял всерьез? И без Гагарина с Терешковой тоже?
Так что те победы в космосе, они не только мирные, но и военные тоже! В термоядерной войне, которая благодаря им не случилась!
А нам рассказывают про дурака…
Не бывает в политике дураков.
И не бывает спонтанных поступков.
Вопрос в другом — готов ли руководитель страны приносить себя в жертву? Или готов — страну… Так что тут есть над чем поразмышлять. Всем. Но более всего тому, кто несет всю полноту ответственности…
Политика — это не только то, что показывают в новостях. Но и то, что не показывают.
Политикой занимаются не только люди, которые сидят в Кремле, в Охотном Ряду, в высотке на Смоленке и которых мы легко, потому что каждый день видим, узнаем в лицо. Политикой занимаются в том числе те, кого мы не знаем. И о ком никто не знает. Потому что если о них узнают, то это обозначает, что они никудышные работники, что они провалились.
Агент Дервиш был арабским экстремистом. Довольно известным, потому что его хорошо знали в арабском мире, где уважали за отчаянную, граничащую с безрассудством смелость…
На самом деле Дервиш не был никаким арабом, а был русским эмигрантом, сбежавшим в Израиль в самом начале восьмидесятых. Получается, был евреем, хотя для коренных израильтян все прибывающие из Советского Союза, а потом из России эмигранты все равно остаются русскими. То есть он, будучи арабом, был советским евреем, которого местные евреи считали русским, хотя он не походил ни на русских, ни на евреев, так как был наполовину узбек. Потому что папа его был узбек, а мама — молдаванка. По причине чего он цветом кожи и внешним видом больше смахивал на араба, являясь живым примером популярной в те времена в СССР дружбы между народами.
