Но, помимо любви отца к «Ред сокс», записям Фрэнка Синатры, хорошему бурбону и сигарам, она понятия не имела, ради чего жил на свете Биг Рэд. Он выглядел неестественно тихим и скромным человеком, больше склонным слушать, нежели говорить. И он всегда наблюдал за окружающим миром. В ее памяти он остался вечно утомленным и усталым.
«Кендра познакомила меня с вашим отцом… Она очень любила вашего отца».
«Я искренне восхищался им».
«Биг Рэд был замечательным человеком. Такие встречаются один на миллион, должен заметить. Не проходило и дня, чтобы я не сожалел о том, что с ним случилось».
Дарби распахнула входные двери. Безоблачное полуденное небо отливало синевой, воздух по-прежнему был невероятно душным и влажным. Она оглянулась, снедаемая абсурдным подозрением, что Иезекииль крадется за ней.
Лейтенант Уорнер, сидящий за рулем ее машины, припарковался на одной из площадок, зарезервированных для полиции. Отсюда ему хорошо был виден вход в тюрьму и вся автостоянка. Он увидел ее и поехал навстречу.
Дарби не хотела, чтобы он сидел за рулем. Она вообще не хотела видеть его в своей машине. Ей хотелось побыть одной, посидеть в тишине и спокойно обдумать то, что сейчас произошло.
Уорнер говорил по мобильному телефону.
— Комиссар, — обронил он после того, как она захлопнула дверцу. Выезжая с автостоянки, он протянул ей трубку: — Валяйте, можно разговаривать смело.
Чадзински пожелала узнать последние новости. Дарби понадобилось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. Она заговорила медленно, тщательно подбирая слова. Комиссар полиции слушала не перебивая.
Наконец Дарби закончила отчет. Последовала долгая пауза. На секунду ей даже показалось, что связь оборвалась.
— Комиссар?
— Я здесь. Я… пытаюсь переварить то, что услышала от вас. — Еще одна пауза. — Вы предполагаете, что глава ирландской мафии, человек, лично ответственный за смерть многих людей и исчезновение нескольких молодых женщин, был федеральным агентом?
— Я ничего не предполагаю. Я просто пересказываю вам все, что услышала от Иезекииля.
— Но сама мысль об этом… Дарби, Фрэнк Салливан был законченным психопатом. Он убивал бостонских полицейских и национальных гвардейцев, он убивал людей из Бостона, Чарльстауна и бог знает откуда еще. В архиве лежат штабеля нераскрытых дел об убийствах, так или иначе связанных с Салливаном. До меня доходили слухи о том, что ФБР пыталась внедрить своего агента в ирландскую и итальянскую мафию, но если Иезекииль сказал правду, то это значит, что федеральное правительство не просто внедрило своего агента в преступную среду. Оно каким-то образом ухитрилось сделать его главой клана. Мы говорим о человеке, который стал серийным убийцей. Это значит, что федеральное правительство замешано в убийствах и исчезновении сотен людей. Вы осознаете всю тяжесть того, что предполагаете?
К несчастью, Дарби полностью отдавала себе в этом отчет. Бостонское отделение ФБР — быть может, все Бюро в целом — санкционировало действия Салливана и покрывало его.
«Ваш отец понимал, с чем ему пришлось столкнуться. Биг Рэд слушал записи, знал, чем занимаются бостонские федералы, ему были известны имена офицеров полиции Бостона и штата, которые находились на содержании у Салливана».
— Вы верите Иезекиилю? — поинтересовалась Чадзински.
— Верю. Даже если бы я отмахнулась от его рассказа как от шизофренических бредней, Кендра Шеппард нанесла ему визит в тюрьме. Иезекииль знал ее настоящее имя. Знал, где она живет, знал о существовании ее сына — он знает слишком много деталей, чтобы отнестись к его рассказу как к выдумке. И ради чего тогда он пожелал говорить со мной после стольких лет?
«Я позвал вас не за тем, чтобы вы помогали мне, Я позвал вас, чтобы предупредить насчет этих так называемых федеральных агентов».
— Кроме того, меня беспокоит совпадение по времени, — продолжала Дарби. — Родители Кендры Шеппард были убиты в апреле восемьдесят третьего года. Она исчезает, и в мае того же года погибает мой отец. Салливан и эти федеральные агенты… Сколько всего их было, хотела бы я знать.
— Четверо, — ответила Чадзински. — Вот они все, на веб-сайте «Бостон глоуб». Питер Алан, Джек Кинг, Энтони Фриссора и Стив Уайт. Здесь, в статье, я обнаружила кое-что интересное. Все они входили в состав специальной оперативной группы, созданной для уничтожения итальянской и ирландской мафии. Я отдам распоряжение поднять наши архивы. Посмотрим, что у нас есть на них.
«Салливан и его федеральные дружки стали местной разновидностью гестапо в Чарльстауне».
— Иезекииль упоминал Джека Кинга, — сказала Дарби.
— Поскольку мы обнаружили отпечатки Питера Алана в базе данных, мне пришло в голову, что ФБР могло не знать о том, что происходит в их бостонском отделении. Если бы в операции прикрытия было задействовано руководство, то, полагаю, они бы убрали его пальчики из базы данных. Они ведь могли легко сделать это, поскольку владеют ею.
— Мы ничего не будем знать наверняка, пока не найдем аудиопленки и все остальное, что спрятала Кендра Шеппард.
— А мистер Иезекииль не намекнул вам, где искать эти доказательства?
— Нет. Откуда мне знать, быть может, эта группа погибших федеральных агентов уже завладела ими.
— Мы будем исходить из предположения, что они еще ничего не нашли. Не знаю, говорил ли вам мистер Уорнер, но он обнаружил подслушивающее устройство под приборной панелью вашего автомобиля, рядом с рулевой колонкой. Та же самая модель, как и та, которую он обнаружил в моем офисе. Кроме того, он нашел блок слежения СР8. Вы сегодня еще вернетесь на работу?
— Я прямо сейчас еду в лабораторию.
— Хорошо. Мистер Уорнер заодно проверит ваш офис и лабораторию.
— Не представляю, как эти люди могли получить туда доступ.
— Скорее всего, они действительно не смогли попасть к вам. Но я бы не стала исключать вероятность того, что этим людям помогал кто-то изнутри. Мы должны ограничить круг посвященных.
«В платежной ведомости Салливана числилось очень много ваших людей… И я уверен, что они никуда не делись и до сих пор служат в полиции».
— Согласна, — ответила Дарби.
— А теперь я хочу обсудить с вами два вопроса. Первый касается Мишель Бакстер. Она исчезла.
Дарби закрыла глаза и потерла переносицу.
— Уехав из больницы, я отправила детектива поговорить с ней, — продолжала Чадзински. — Дверь была не заперта. Никаких признаков борьбы, хотя детектив доложил мне, что не может утверждать этого с уверенностью, поскольку в квартире царил жуткий беспорядок. Детектив не нашел ни женской сумочки, ни чемодана, ни какого-либо иного багажа, так что, вполне возможно, эта Бакстер просто решила уехать из города.
— У этого детектива есть имя?
— Это сотрудник Отдела по борьбе с коррупцией. — Чадзински не пожелала вдаваться в детали. — Прошу вас не воспринимать это как признак недоверия, Дарби. Ничего личного, но таковы правила. Я должна хранить их имена в тайне. Любые сведения, которые я получу, будут переданы вам лично мною или через мистера Уорнера.
— Я понимаю.
— Что вы знаете о детективе Пайне?
— Я знаю, что он был напарником моего отца. Затем Арти сдал экзамен на детектива и перешел в Бостон, в отдел по расследованию убийств.
— Его территорией был Южный Бостон. Двое сотрудников Отдела по борьбе с коррупцией только начали просматривать старые полицейские отчеты Пайна, но уже сейчас можно с уверенностью заключить, что в большинстве дел об убийстве, которые он вел, прослеживаются ниточки к Фрэнку Салливану. А до этого детектив Пайн был замешан в скандал с ПОГ во время перевозки школьников…
— Прошу простить, что перебиваю, комиссар, но что такое ПОГ?
— Патрульная оперативная группа. Ее больше не существует. Группу расформировали в конце семидесятых после многочисленных жалоб на то, что ее сотрудники прибегают к недозволенным силовым методам. Вы, пожалуй, слишком молоды, чтобы помнить об этом, но в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году штат Массачусетс принял Закон об устранении расового неравенства. Комитет по делам школ Бостона, состоявший, в основном, из белых католиков-ирландцев, успешно блокировал реализацию закона, затеяв многолетнюю судебную тяжбу. А потом, в семьдесят четвертом году, Федеральный суд распорядился провести отмену сегрегации в бесплатных средних школах Бостона. По всему городу вспыхнули бунты и начались столкновения, президент Форд даже выступил по телевидению, призывая жителей и власти Бостона к сотрудничеству.
Дарби знала об этих столкновениях — читала в учебнике, еще когда училась в средней школе.
— В течение первых недель после начала учебного года сотрудников ПОГ поставили охранять автобусы, доставлявшие детей афроамериканцев в школы Бостона, — продолжала Чадзински. — Толпы белых ирландцев и ирландок швыряли камни, кирпичи, арматуру, словом, все, что под руку попадалось, в школьников и офицеров ПОГ. Прибавьте к этому массовые протесты самих афроамериканцев. Нечего и говорить, что обстановка накалилась до предела, и кое-кто из офицеров слишком уж вольно обращался со своей дубинкой. По неофициальной информации, Артур Пайн забил одного афроамериканца до смерти. Я говорю «по неофициальной информации», поскольку свидетель, который утверждал, что лично видел, как Пайн избивал человека, вдруг исчез.
