Марчетти подошел к большому иллюминатору в противоположном конце каюты и заглянул в него, словно хотел увидеть там что-то новое. Гаме присела рядом с Полом и принялась наносить бальзам первой помощи на его разбитые губы и прикушенный язык.
— По крайней мере, теперь мы знаем, каким образом они манипулируют температурой воды, — заметил Марчетти.
— Пожалуйста, не двигайся, — попросила Гаме, обращаясь к мужу.
Она провела по его коже тампоном, держа наготове антибактериальную мазь из аптечки. Однако, как только она начала наносить мазь, Пол снова заговорил.
— Ну, знаем, и какая от этого польза, — сказал он.
— Пол!
— Да сижу я спокойно.
— Не болтай, иначе мне тебя мазью не намазать.
Пол кивнул и остался сидеть, широко открыв рот, как пациент у зубного врача.
Марчетти перестал расхаживать из угла в угол.
— Вопрос только в том, что теперь станет с нами, после того как они выложили все свои планы?
Пол замялся, стараясь как можно дольше затянуть паузу.
— Могу точно сказать, что произойдет, — объявил он наконец.
Гаме раздраженно вздохнула и убрала тампон от его лица.
— Скоро они создадут огромную массу холодной воды, с температурой, более подходящей для Северной Атлантики, чем для сердца тропического моря. Такие температурные перепады всегда вызывают штормы и циклоны. Причем не только в воздухе, но и под поверхностью воды.
— Как только Рой перестанет излучать тепло обратно в воздух, холодная вода начнет поглощать тепло из воздуха, — подхватил Марчетти. — Обратное действие.
— Если они продолжат в таком духе, температура окружающего воздуха станет быстро падать, — продолжил Траут. — Но это будет происходить только в одном районе. Воздух над остальной частью океана по-прежнему останется жарким и влажным. Вы когда-нибудь наблюдали столкновение холодного и горячего воздушных фронтов?
— Штормы, — ответил Марчетти.
Пол кивнул.
— Несколько лет назад в Оклахоме я видел, как после трех дней очень влажной погоды подул холодный ветер. Тогда в течение трех дней по территории штата пронеслось около ста торнадо. Предполагаю, что тут случится невероятной силы шторм. Возможно, мы даже увидим, как ураган все тут разносит.
Гаме начала обрабатывать губы Пола.
— Но здесь же мертвая зона, — заметила она. — Обычно циклоны здесь не образуются. Скорее, они возникают севернее и восточнее, ближе к берегам Индии. Вот откуда приходят муссоны.
Пол попытался прикинуть последствия.
— Мы почти на экваторе. Шторм, сформировавшись здесь, направится на запад, в сторону Сомали, Эфиопии и Египта, — предположил он.
— Это уже началось, — медленно проговорил Марчетти. — Я читал что-то о рекордном объеме дождей на Суданском нагорье и на юге Египта. В статье говорилось, что уровень озера Насер возрос до отметки, которой не достигал последние тридцать лет.
Пол тоже припомнил, что слышал нечто подобное.
— И это, вероятно, только начало, — Марчетти стал ходить из угла в угол, потирая подбородок. Выглядел он очень неуверенно. — Что происходит, когда дестабилизированные воздушные массы превращаются в бурю?
Пол посмотрел в сторону иллюминатора, обращенного на юго-запад. Он вспомнил лекции о том, как возникают бури, факторы, которые способствуют их возникновению.
— Ураганы в Персидском заливе усиливаются над «горячими точками». Бури, созданные Джинном, примутся бушевать над пустынями. Они станут поглощать тепло, влагу и энергию, которые обычно превращаются в муссоны. Унесут их, словно грабители…
— И оставят Индию и Юго-Восточную Азию без воды в это время года, — добавила Гаме. — Этот безумец сделал то, о чем люди мечтали испокон веков: получил власть над погодой, подчинил природный порядок своим капризам.
У Марчетти подкосились ноги, и он неуклюже осел на стул.
— Он сделал это по моим чертежам, — выдохнул он.
Ученый уставился на супругов. Самоуверенность миллионера исчезла, точно так же, как растаял образ гордого изобретателя и рационального инженера. В мгновение ока яркие маски исчезли, оставив лишь человека, сломленного судьбой.
— Все эти люди, — прошептал он. — Миллиарды людей, ожидающие муссона, который никогда больше не придет. Я стану самым жестоким массовым убийцей в истории.
Казалось, Гаме вот-вот встанет и скажет Марчетти что-нибудь ободряющее. Она всегда так делала, но в этот раз у нее не нашлось нужных слов.
А Пол попытался:
— Рано вы пишете себе эпитафию. Альфред Нобель изобрел динамит и управлял компанией, которая производила оружие, но помнят его не за это. У вас еще есть время все изменить.
— Но мы одни, — ответил Марчетти. — Ваши друзья погибли. Никто не знает, что здесь происходит.
Пол посмотрел на Гаме, разделяя ее скорбь по убитым друзьям. Он любил ее и не хотел, чтобы она впала в отчаяние. Он сжал ее руки и посмотрел прямо в глаза.
— Я помню об этом, — заверил он Марчетти. — Но мы найдем способ. Для начала давайте все же выберемся отсюда.
Гаме натянуто улыбнулась. Это был обнадеживающий взгляд, но его явно не хватило бы, чтобы развеять все сомнения и боль.
— Есть идеи? — поинтересовался Марчетти.
Пол огляделся.
— Есть у меня одна идея, — проговорил он. — Но я не уверен, что она вам понравится.
— На данный момент у нас нет особого выбора, — вздохнул Марчетти.
Нежданный ветер налетал порывами и более двух часов гнал вперед лодку с Куртом, Лилани и Измаилом. Временами ветер даже приподнимал суденышко, словно хотел вытащить его из воды. На полпути странное сияние исчезло так же неожиданно, как и возникло, — и из воды, и с их тел.
— Думаешь, микроботы исчезли? — спросила Лилани.
— Сомневаюсь, — покачал головой Курт. — То, что заставляло их блестеть, исчезло, но они по-прежнему на нас и в море вокруг.
В следующий час порывы ветра становились все слабее и слабее. Откуда бы ни пришел этот ветер, за час до заката он стих. К тому времени правый борт лодки окончательно просел, и теперь трем беглецам ничего не оставалось, как изо всех сил цепляться за поручни на баллонах, чтобы не дать лодке перевернуться. Любая, даже самая маленькая волна могла перехлестнуть через борта и затопить их.
Курт смотал стропы и убрал их. Он почти закончил возиться с ними, когда крик Измаила поразил его.
— Земля! — закричал пленник. — Земля впереди!
Курт поднял голову.
Низко у самого горизонта протянулась размытая зеленоватая полоска. В тусклом свете это вполне могли оказаться облака, отраженные в воде.
Достав бинокль, Курт протер окуляры и приложил его к глазам.
— Боже, пусть это будет земля, — пробормотала Лилани, заламывая руки. — Пожалуйста…
Курт разглядел зелень и верхушки деревьев.
— Это правда земля, — воскликнул он, хлопнув Измаила по плечу. — Настоящая земля, очень-очень!
Он убрал бинокль и переместился на корму лодки. Переключив подвесной мотор на подачу топлива из резервного источника, Курт завел его. Чихая и кашляя, мотор вернулся к жизни. Наполовину затонувшая лодка боком, словно краб, двинулась в сторону берега. Курта то и дело окатывало на удивление холодной водой.
Минут через двадцать он уже мог хорошенько рассмотреть пик высотой футов пятьдесят, склоны которого были покрыты густой растительностью. По обе стороны от него протянулась относительно ровная местность. О рифы, протянувшиеся вокруг острова, разбивались волны.
— Вулканический атолл, — объявил Курт. — Нам нужно проскочить через риф, чтобы попасть на сушу. Скорее всего, придется преодолеть это препятствие вплавь.
Он посмотрел на Измаила. А потом на Лилани.
— Пистолет у тебя с собой?
Девушка кивнула.
— Да, но…
— Дай его мне.
Она протянула пистолет Курту, хотя они оба знали, что обойма пуста. Тем не менее, Курт держал его наготове.
— Сейчас она тебя развяжет, — обратился он к Измаилу. — Устроишь нам неприятности, я наделаю в тебе дырок больше, чем в баллонах этой лодки.
— Никаких неприятностей, — отозвался пленник.
Курт кивнул, и Лилани, отстегнув карабин, выбросила якорь за борт. Потом девушка развязала ноги араба и отбросила в сторону веревку. Остин ждал, что пленник попытается что-то сделать, но, увидев, что тот лишь принялся растирать ноги, с облегчением улыбнулся.
Они уже приближались к рифам, окружающим остров. Волны были не слишком велики, но в промежутках между рифами вода так и бурлила.
— Поищем место поспокойнее? — поинтересовалась Лилани.
— Горючего почти не осталось, — ответил Курт.
Он направил лодку в ближайший проход между рифами. Полузатонувшая лодка двигалась неуклюже, словно баржа, гоня перед собой небольшую волну. Вода вокруг путешественников из темно-синей превратилась в бирюзовую. Всякий раз, когда баллоны лодки цепляли за риф, раздавались неприятные звуки.
